Никита заартачился:

-Да ништо, так, царапнуло.

Скидывай, говорю рубаху. - Потянулась к нему "ведьма".

- Погодь, сам я - сдался отрок. И попытался стянуть рубашку. Однако рука снова стала чужой, пальцы ещё шевелились, а подниматься уже не хотела. И вновь вернулась боль.

- Да, самостоятельный ты,- усмехнулась женщина.- Только немощный. Подожди и сама сняла с Никиты рубаху.

Млада, сопереживая, подошла ближе.

- Так, погладим, рана чистая, обработана хорошо. Молодец "дочка", кое- чему уже научилась.

Девушка потупилась, но было видно, что похвала старшей, ей была приятна.

- Теперь можно и мне руку приложить,- "ведьма" положила обе руки по бокам раны, чуть сжала, и ели слышно запела:

" Дёрн дерись, земля крепись,

А ты, кровь, у Никиты, уймись.

На море окияне, на острове Буяне,

На камне Алатыре,

Сидит девица, швея мастерица.

Держит иглу булатную, вдевает нитку шёлковую.

Раны зашивает, руду унимает.

И пусть у Никиты,

Рана заживёт, руда не течёт.

И будет слово моё крепко,

Как тот Алатырь, камень".

И дунула на спину.

- Ну вот, теперь и к столу можно.

Никита попробовал пошевелить рукой. Острая боль отступила.

- Благодарю "мать".- Сказал он оборачиваясь.

- Да не за что, Одевай рубаху и давай ужинать. Поедим - поговорим. Яра, кстати меня зовут. И ты так зови, а то всё "мать" да "мать".

Никита взял рубаху, хотел было одеть, но " ведьма" остановила:

- Стой, рубаха в крови, негоже так ходить. Дай-ка. - Взяла её, провела рукой по испачканному месту, встряхнула, - вот, так лучше. Обряжайся.

Отрок взял одёжу, поискал глазами испачканное место, но та была, словно свежевыстиранная.

" Хорошее умение,- подумал мальчик.- Не стирать, не сушить не надо. Как бы тоже научиться? Или это только женский изноров"?

Никита натянул рубаху, подпоясался дарёным Младой пояском, оправился.

Яра, пристально посмотрела на поясок, бросила взгляд на Младу, ухмыльнулась. Хоть, ничего не сказала, но сделала для себя, какую- то зарубку.

- Всё, всё, за стол быстро. Вся снедь простыла.- "Ведьма", Словно птичница, сгоняющая цыплят в курятник, развела руки и сделала соответствующие движения.

Стол был накрыт без излишеств: Каша, гречневая с кусками кабанины. Грибы солёные. Репа в печи, в листьях хрена запечённая. Кура жареная. Кулебяки, да каравай. Тут же стояла крынка с квасом.

- Ешь, Никита. Ешь и слушай.

Никита зачерпнул ложкой кашу, сунул в рот. Вкус был невероятным. Толи он был голоден, толи каша была удивительно вкусна. Но Никита был ошеломлён. Такой вкусности, есть ему, ещё не приходилось. Он поймал себя на том, что глотает, не успевая пережёвывать.

Нет так нельзя. Учил ведь его Богумил: " Есть нужно с достоинством, не торопясь. Только собака хватает еду, не глядя и глотает не жуя. Человеку же надо степенность во всём иметь".

Вторую ложку, отрок поднёс медленнее, тщательно прожевал, только затем сглотнул. Так же не торопясь, налил себе квасу, запил. Квас так же был чудо как хорош. Клюквенный, ядрёный, чуть пощипывал язык и сластил мёдом.

- Ты ешь, ешь, не робей.- Улыбнулась Яра.- А ты дочка, - обратилась "ведьма" к Младе, которая так и стояла в углу избы. - Собери-ка в дорогу, что пригодиться может.

Млада поклонилась и вышла из горницы.

- Ну, так вот, Никита, скрывать не буду. Дела в Новогороде аховые, - начала женщина,- Бунт людской Добрыня, с подмогой Путятиной, подавили. Как подавили? Да просто,- стали избы с краю поджигать, а тушить не давали. Пока бунт не уляжется и зачинщики не сдадутся. Новгородцы, увидев, что скоро уже и тушить нечего будет,- уступили, а что делать оставалось? Богумил первым вышел, за ним ещё дюжина.

Яра прервалась. Налила себе сбитня, покрутила кружкой в руке и, не глотнув поставила на стол. Помолчала и продолжила: " Зол был Добрыня на бунтарей. Щадить никого не думал. Сначала выделил "старшего", а что здесь выделять? Итак, знали - Богумил. Приказал привязать того к столбу. Перед ним колоду поставили, так чтобы волхву видно было. На той колоде, товарищам Богумиловым головы и поотрубал. Затем и за "ведуна" взялся. Не разом убил, по частям руки и ноги в два приёма отсекал. Сперва по первый сустав, затем выше. Силён был волхв. До последнего жил. Не вскрикнул, не застонал. Сказать, что то пытался, да не разобрал никто. Баяли потом, что, то ли проклял обидчиков, то ли богам хвалу воздал. В конце, Добрыня и ему голову отделил. На копьё повесил и заставил Новгородцев, с тем копьём, вокруг города идти. Народ было возмутился, да несколько зарубленных - заставили быстро образумиться".

Никита сидел не шелохнувшись. Не мог он поверить ни одному услышанному слову. Не мог " ведун" вот так умереть, от руки какого то "сотника". И как Новгородцы сами пощады запросили? Не уж-то своё богатство, дороже чести. Своя жизнь - " дедовской веры"? Может, брешет Яра? Он взглянул на "ведьму", та сидела спокойная. Ни одна жилка на лице не дрогнула. Только, в глазах, что то такое...

Нет, сразу понял Никита, не брешет. Всё так и было. Особых чувств не было. Вообще никаких не было. Пустота и в мыслях, и в душе. Только в груди - там, где рёбра сходятся, твёрдое, словно камень и холодное. Дышать мешает.

" Вот отрок - такие дела,- вздохнула Яра.- Не только тебе Богумил дорог был. Я ведь его с детства знаю. Вместе в молодости хороводы водили, через костёр прыгали. Любила я его, до большего правда мысли не доходили... Не положено волхвам да ведьмам семью заводить. Боги - наша семья. Однако за брата его почитала. А может и более"...

Ведьма на миг отвернулась, то ли слезу смахнуть, толи ещё чего. Однако повернувшись обратно, заговорила уже другим тоном: " Ну что сделалось, то сделалось. Обратно не поворотишь. Мёртвого не оживишь. А дела недоделанные завершать надо".

Яра опустила руку под передник. И достала, завёрнутую в тряпицу табличку. Неторопливо развернула и положила перед Никитой.

- Что ты, об этом знаешь?

- Почитай и ничего не знаю,- признался тот.

- Это хорошо, "лишние знания - лишние беды",- как то странно произнесла "ведьма".- А что, наказывал волхв, когда тебе это давал?

- Наказал, передать эту "вещицу", новому "Верховному волхву". Не потерять, не сломать. Никому чужому не давать. Только тому, лично. Правда, нового "волхва" не указал, да где искать его - тоже.

- А вот это плохо,- тихим голосом, в задумчивости проговорила Яра.- Богумил тебя точно любил? За что он тебе "ношу", богатырям соразмерную дал?

- Ну, я...- растерялся мальчик.

- Не обращай внимания, это я так. Шутить пытаюсь,- махнула рукой "ведующая мать".- В общем, так, Никита. Наказ учителя, ты выполнить готов, (как я поняла). И чин "казака" - приемлешь?

- Конечно! Тем более это его последнее желание. Даже подумать не могу, что такое не исполнить можно.

- А тягот не испугаешься? Конечно, не испугаешься.- Сама себе ответила Яра.- Тем паче тебя уже судьба ведёт, и боги под защиту взяли.

Никита опустил глаза.

- А ты не сомневайся,- заметила "ведьма".- Кто, как не боги, тебя из города вывели? Кто не дал вою, тому, тетиву потуже натянуть, стреле глубже войти? Кто как не они, на тебя Младу вывели, в то время как ты помирать собрался? Так, что "казак" - попал ты, в узду к судьбе. Она тебя теперь, куда- то и выведет. Не робей. " Делай, что должно и будь, что будет".

Никита поднял глаза на Яру, точно они с Богумилом близки были. Эти же слова волхв часто повторял, и этим же тоном.

- Ну а что касается того, кому ты эту вещицу передать должен, догадываюсь я, что знаю, где его сыскать можно.