Девушка уловила настроение Никиты и сменила тему:

- Ты Петербуржец?

- В чёрт знает, каком поколении. С "петровских" времён, наверное, - с гордостью подтвердил Идаров. - А ты?

- Нет. Мы с юга. Год назад переехали, - ответила девушка. - Я так влюбилась в этот город. Он просто невероятен. Ни на какой "Париж" не променяю.

- Даже так? А, впрочем, это мы - "местные", с детства видим всё это, - он сделал указывающий на город жест рукой, - привыкли, "глаз замылился". А посмотришь на туристов, на их восторженные глаза. Послушаешь "ахи", "охи". Где-то в груди гордость просыпается, - согласился со Светланой Никита. - Как там один художник слова писал?:

Санкт-Петербург - гранитный город,

Взнесенный Словом над Невой,

Где небосвод давно распорот

Адмиралтейскою иглой!

Как явь, вплелись в твои туманы

Виденья двухсотлетних снов,

О, самый призрачный и странный

Из всех российских городов!

Недаром Пушкин и Растрелли,

Сверкнувши молнией в веках,

Так титанически воспели

Тебя - в граните и в стихах!

И майской ночью в белом дыме,

И в завываньи зимних пург

Ты всех прекрасней - несравнимый

Блистательный Санкт-Петербург!

- Как точно, это кто-то из классиков? - поинтересовалась девушка.

- Не совсем. Начало двадцатого века вроде, автора, сейчас и не вспомню. Не на слуху как-то.

Так они проболтали, сидя на той же скамейке, до самой темноты.

- Поздно уже, домой пора, дед волноваться будет, - с сожалением произнесла Светлана.

- Проводить позволишь?

- Конечно.

Не спеша, молодые люди, болтая о "глупостях", пошли вдоль проспекта. Иногда, их слова прерывались громким смехом. И, тогда, спешащие мимо прохожие, бросали удивлённые, кто одобрительные, кто осуждающие взгляды, на счастливую парочку.

- Вот мой дом, - они остановились у невысокого, трёхэтажного особняка, ещё дореволюционной постройки. - Пока?

Никита не знал, как закончить это, по всем признакам, удавшееся первое свидание. Он хотел бы поцеловать Светлану, но знал, вряд ли решится. Его спас заверещавший в кармане телефон. Извинившись, достал трубку и увидел, что звонок от Игната. Не ответить Никита не мог:

- Да Игнат, - выслушав, что ему вещала "труба", Никита отреагировал, - стой там, еду.

Повернувшись к Светлане, Идаров пояснил:

- У друга что-то случилось, надо ехать.

- Конечно, поезжай, - поддержала его девушка.

- Мы ещё увидимся? - с надеждой в голосе спросил Никита.

- У меня, завтра свободный день.

- Здорово, у меня тоже.

- Тогда, подходи сюда, завтра, часов в двенадцать, - и к удивлению Никиты, "чмокнула" его в щёку. - Пока, жду.

Девушка впорхнула в тяжёлую дверь подъезда.

- Пока, - проговорил сметённый Никита.

Выйдя со двора, Никита остановил проезжающее мимо такси.

- На "Будапештскую", - бросил водителю.

- Пятьсот, - услышал в ответ.

- Я что цену спрашивал?

Никита не хотел грубить, но должен был обдумать телефонный звонок, а такой ответ отобьёт желание дальнейшего поддержания разговора, у любого, даже самого общительного таксиста.

- Точнее, куда на "Будапештскую"? - сухо переспросил водитель.

- В отделение полиции.

Таксист, окончательно потеряв интерес к пассажиру, сделал громче радио и сосредоточился на дороге. Предоставив Идарову "переварить" поступившую информацию.

Звонил Вадим, с телефона Игната. Сообщил, что Гойко забрали в отдел. Само по себе, странного, по нынешней жизни, ничего нет, но, не зная подробностей, какое-то волнение за друга присутствовало. Конечно же, лучше самому во всём разобраться и если нужно помочь.

Отделение полиции, размещалось в старом здании, затерянном, где то в середине микрорайона. Если бы не "навигатор", нашли бы не сразу. Уже подъезжая, Никита увидел, слоняющегося возле отдела, Вадима. Заметив выходящего из машины Никиту, Вадим подошёл.

- Спасибо, что быстро подскочил, а то я не знаю что делать.

- Давай рассказывай, что тут у вас. Кратко, но содержательно.

- Да что, - начал объяснять парень, - шли домой, вдвоём, тут наряд, проверка документов. Игната что-то дёрнуло поинтересоваться причиной. Ну, ты же "красноречие" Игната знаешь? Сначала менты подумали, что Игнат пьяный. Тот не согласился... В общем, договорился до "оскорбления при исполнении", "неадекватного состояния", и "неподчинения властям".

- Хороший "букет", - ухмыльнулся Никита.

- Ага, в "бобик" загрузили и вот сюда привезли. Я им пытался что-то объяснить, меня даже слушать не стали.

- Мне звонить Игнат велел?

- Не, пока его "грузили", я у него трубу подрезал, там твой номер первым, вот я решил, ты не кинешь.

- Правильно решил. Теперь стой здесь, я на разведку схожу, посмотрю, насколько всё серьёзно.

- Может им "бабла зарядить"? - предложил Вадим. - Или адвоката вызвать. У тебя нет знакомого?

- Да подожди ты, "стратег". Сначала рекогносцировку проведём, а там, если понадобится, думать будем.

Никита ещё сам не знал, как поступит в данной ситуации. Полагая, что невиновному гражданину опасаться нечего, решительно направился в отдел.

Войдя в помещение, Никита, голосом, не позволяющем усомнится в его праве задавать вопросы, обратился к дежурному:

- Мужика сюда привезли, здорового такого, где он?

Дежурный указал на дверь с табличкой - "Начальник отдела". Идаров не замедляя шага, стукнув в дверь, вошёл.

- Эй, куда? - послышался за спиной крик дежурного.

Но было уже поздно. Никита был в кабинете.

Перед Идаровым, как писал Бабель в своих "Одесских рассказах", предстала "картина маслом". Конторский рабочий стол, был застелен листами бумаги, видимо извлечёнными из служебного принтера. Сверху этой, импровизированной скатерти, заняла лидирующее положение, бутылка "Кремлёвской". Сопровождали "королеву" стола, банка с сардинами, и артишоки. Так же присутствовало толсто-порезанное, подкопчённое сало и руками поломанный хлеб. В кабинете причудливо смешались запахи дорогого парфюма, дешёвой столовой и табачного дыма.

За столом, сидел расстёгнутый до груди, без кителя, взлохмаченный, с розовым от принятого алкоголя лицом, полицейский полковник. А рядом, дружески обнимая "слугу закона", тоже не совсем трезвый Игнат.

- Во, - увидев ворвавшегося Никиту и тыча в него пальцем, обрадовался виновник треволнений, - Никита, мой отборный.

Вслед за Идаровым в кабинет начальника влетел дежурный:

- Простите, товарищ полковник, я его сейчас...

- Отставить Васильев, это, как я понял, наш друг, - тоном хорошо выпившего человека, приказал полковник, наливая полстакана водки и протягивая Никите.

Дежурный, видя, что своевольный посетитель оказался "своим", поспешил ретироваться, пока в "начальственную голову" не пришло - отдать какой-нибудь "экстравагантный" приказ. Совсем не относящийся к службе.

Никита, не отказываясь, взял протянутый стакан. Так было проще, чем доказывать, что он: Первое - русский; Второе - ни чем не болеет; И третье - уважает всех присутствующих. Если к уговорам ещё подключится друг, результат будет тем же, - пить, придётся. Так почему не опустить лишние звенья и не выпить сразу? И уже тогда, всё, доказав, от второй отказаться.

- За знакомство! - напомнив своей лаконичностью генерала, из нашумевшего в середине "девяностых" фильма о "русской охоте", провозгласил полковник и захрустел огурчиком. - Меня Александр Филиппович зовут.

- Никита, - представился вновь прибывший, и тоже закусил, "сиротским" куском сала.