Пришли ко мне в домик и я отобрал отмычки у Грегала — тот не очень сопротивлялся, находясь под впечатлением от знакомства с моим подопечным. Потом оделся. Оно, конечно, лето, но ночью в одних трусах все равно прохладно.
— Ну, — сказал я, — а теперь я надеюсь, что ты расскажешь мне правду и только правду. Что же такого интересного нашел в нашем зоопарке подгорный житель, что решил устроиться убирать вольер у бегемота?
— Кто? Какой житель?
— Подгорный. Или в просторечии гном.
Глаза мужика забегали:
— Гномов не бывает!
— Посмотрись в зеркало. Директору зоопарка и попечительскому совету ты можешь рассказывать что угодно, но меня тебе не провести.
По-моему, у Грегала сегодня было слишком много впечатлений, чтобы как-то еще отреагировать на свое разоблачение. Поэтому он просто сидел и молчал.
— И не вздумай мне соврать, — я продолжал настаивать, — если я скажу, что ты гном, то тебя самого поместят в вольер. И еще будут возить по округе, показывать ребятне с просветительскими целями в качестве иллюстрации старых сказок!
— А если ты скажешь, что я гном, то я скажу, что ты — Рыцарь-драконоборец, и тебя заберут в научный институт, будут делать над тобой опыты, чтобы понять, как ты можешь колдовать.
Ого! Да он перешел в контрнаступление!
— И вообще, вы, рыцари, должны воевать с драконами, а не нянчиться с ними!
— Ну, тебе-то не стоит вести себя как дошкольнику, начитавшемуся сказок. Должен знать, что связь между рыцарями и драконами гораздо более сильная. Мистическая, я бы сказал. Не можем мы друг без друга. И раз уж драконов осталось мало, да и рыцарей немного, то мы должны помогать друг другу. Если вообще хотим продолжать существовать в этом бренном мире.
— В каком мире?
— Не обращай внимания, потянуло на разглагольствования. На болтовню, то есть.
— А может, у гномов с бегемотами тоже связь? Мистическая.
— Да что ты говоришь! — я изобразил удивление. — Вот только от неприятных объяснений о причине залезания к дракону тебя мистическая связь с бегемотом не спасет. И ладно если бы ты должен был объясняться только со мной. А то ведь директор наш может и прервать твою мистическую связь в самом зародыше. Взять и уволить.
Грегал сдался.
— Ладно. Только тебе. Как рыцарю. Я верю в рыцарское благородство. Но больше никому и ни за что. Это страшная тайна.
Он огляделся, даже под стул, на котором сидел, заглянул. Наверное, боялся, что там прячется директор.
— Всего только одно слово. Сокровища!
— Что? — не понял я. — Какие сокровища?
— Сокровища драконов! Везде написано, что драконы накапливают в своих пещерах несметные богатства! Они копят их в течение всей своей жизни! У драконов такая же мистическая связь с сокровищами, как у рыцарей с драконами.
— Грегал, — сказал я, — еще немного — и я поверю, что то, что везде написано про умственные способности гномов, это правда. Ты хотел искать сокровища у Шалока в вольере?
— Но он же дракон! И все говорят, что он последний дракон! Он должен знать, где спрятаны все драконьи сокровища! Вообще все, понимаешь? Это же какое богатство!
Гном разошелся.
— Во-первых, Шалок — не последний дракон, — я разозлился: не люблю, когда говорят ерунду о том, что драконы якобы вымерли. — Во-вторых, он попал в зоопарк совсем малышом. Объясни, как он мог находить сокровища? Да еще таскать и прятать у себя в вольере! Он что, бесплотным духом просачивался через ограждения?
— Я не знаю как! Драконы — знаешь, какие хитрые? Они знаешь, как могут притворяться? — теперь этот гном начал мне рассказывать про драконов! — Золото, драгоценные камни! Алмазы, рубины, сапфиры! — его глаза загорелись. — Они не могут пройти мимо драгоценностей!
— Это, похоже, ты не можешь пройти мимо драгоценностей, — усмехнулся я.
— Это же какие богатства! Да если мы найдем сокровища драконов, мы станем богаты, как никто! Да нам за всю жизнь эти сокровища не растратить! Я же понял, что ты знаешь, где твой дракон прячет все богатства, я возьму тебя в долю, я дам тебе двадцать процентов!
— Что? — я даже ошалел от такой наглости. — Получается, за то, что я тебе отдам драконьи сокровища, ты мне оставишь двадцать процентов?
— Хорошо, двадцать пять!
— А ну, выметайся отсюда! Я тебе сказал, что никаких сокровищ нет и быть не может! И чтобы я тебя больше рядом с Шалоком не видел! Крепи мистическую связь гномов с бегемотами, — ох и сильно он меня достал, я просто вытолкнул его из своей комнаты, чуть ли не пнул.
— Двадцать семь с половиной! — крикнул Грегал издали.
Вот зараза! Мог бы хоть тридцать предложить!
3
Однако на следующий день Грегал снова заявился к драконьему вольеру, правда, близко подойти не рискнул, стоял в отдалении и пытался знаками что-то мне объяснить. Я некоторое время делал вид, что не замечаю его, потом не выдержал, подошел и несколько грубовато спросил:
— Ну, что еще?
— Чего он хочет? — у гнома была ужасная манера задавать вопросы, которые требовали тысячи уточнений.
— Кто?
— Биги.
— Биги? Кто это?
— Ну, бегемот.
— Ты назвал бегемота Биги?
— Ну, должен же я был к нему как-то обратиться? Бегемот — это слишком длинно и не по-товарищески.
— И что он делал?
— Он на меня смотрел.
Меня заинтересовала картина бегемота, смотрящего на гнома:
— Пошли, продемонстрируешь.
Действительно, как только гном подошел к вольеру, бегемот примчался с другой стороны и внимательно уставился на Грегала.
— А что ты делал все это время?
— Да ничего не делал. Стоял. Думал. Яблоко ел.
Я не стал ехидничать по поводу того, о чем мог думать гном, я просто сказал:
— Давай яблоко.
Гном с удивленным выражением на лице протянул надкушенный плод. Я показал яблоко бегемоту. Тот открыл пасть — конечно, до пасти Шалока сильно не дотягивает, но тоже внушительно. Я закинул туда яблоко, бегемот пасть захлопнул и продолжил с вожделением смотреть на Грегала.
— Делиться надо, — объяснил я гному и вернулся назад, к дракону.
Через полчаса Грегал снова нарисовался около меня. Я вздохнул и подошел.
— У меня яблоки кончились, — хмуро сказал гном.
Я хотел было заметить, что баловать питомцев тоже нехорошо, но потом мне в голову пришла одна мысль и я спросил у бородача:
— А ты сегодня своего бегемота кормил?
— А его я должен кормить? Я думал, смотритель — это тот, кто смотрит.
Называется — приехали. Как он вообще умудрился устроиться сюда на работу?
— И кормить, и вольер убирать, а как же?! Ты и вчера его не кормил?
— Нет, — гном выглядел несколько растерянным. — А что едят бегемоты? Фрукты, овощи, мясо, птицу, супы?
— Не надо мясо и птицу, — Биги надо было спасать, а значит, объяснить Грегалу правила кормления как можно проще, — просто приходишь на нашу кухню… ты знаешь, где находится кухня? Я тебе покажу. Приходишь и просишь кормление для бегемота. И тебе дают ведро.
— Ведро?
— Ведро с едой. Уж знамо дело — не одно яблоко.
Видимо, я хорошо все объяснил, потому, что гном больше ко мне не подходил. Я потом специально наведывался к вольеру с бегемотом. В отношениях между Грегалом и его подопечным установилась полная идиллия. Бегемот проникся к своему спасителю от голодной смерти таким глубоким чувством, что следовал за ним по пятам и вел себя словно собачка, встречающая хозяина. Растолковывать простодушному животному, что его спаситель был одновременно и тем, кто морил его голодом, я не стал. Пусть наслаждаются любовью и гармонией.
Целых четыре дня Грегал никак меня не доставал. Только улыбался издали при каждой встрече и махал рукой, как старому доброму знакомому. Меня это весьма радовало, потому что надо было много заниматься с Шалоком и готовить его к предстоящим изменениям. Шалок, конечно, очень умный дракон, я бы даже сказал, что не по годам (по своим, драконьим годам, естественно) развитый, но очень уж многое надо было объяснить за такое короткое время. Сам Шалок чувствовал предстоящие перемены, они его с одной стороны манили, с другой пугали, а в итоге он стал гораздо более нежным и чаще впадал в созерцательность. Из созерцательности его приходилось выводить кусочками шоколада. Пусть вредно, но я старался не давать помногу, так, плитку-другую. А потом мы продолжали занятия.