-- Могу я посмотреть?.. -- внезапно заговорил Фаннар, сделав шаг по направлению к Хадльфредюру.

-- Конечно! Собственно, ты должен был увидеть это еще столько времени назад! Так что наверстывай упущенное, не стесняйся. Только одно "но": своим друзьям, особенно сестрице, не показывай. Я ведь воспринимаюсь обществом как ужасное зло, поэтому имею право диктовать условия.

-- Договорились, -- не споря, согласился Фаннар и подошел к схемам.

Гриммюрграс заметил, как заметно занервничала Фанндис: наверное, это был единственный случай, когда брат что-то скрывал от нее, и она об этом знала. И хотя Гриммюрграс подозревал, что стоит им выйти из этой комнаты, как Фаннар обо всем расскажет, все-таки в данный момент Фанндис, ненароком сделавшая шаг назад и потому оказавшаяся между ним и Льоусбьёрг, казалась потерявшейся девочкой, будто из ее жизни исчезло что-то важное, и теперь все вокруг кажется не тем, чем было раньше, лишенным смысла. Ему до крайности захотелось положить руку на плечо подруги, показав тем самым, что это не конец, ничего ужасного не случилось, но он не стал этого делать, уважая ту сильную Фанндис, что стояла здесь минуту назад, -- ей бы не понравилось, если бы ее слабость не только заметили, но и подчеркнули это.

Фаннар внимательно изучал бумаги -- документ (или документы) занимал несколько страниц, и каждую из них он тщательно просматривал, то и дело возвращаясь к прошлым. Хюглейкюр и Хадльфредюр смотрели на него, и трое его спутников если и были кому интересны, то разве что охранникам. Ситуация складывалась неловкая, особенно учитывая, что Фаннару ничего на самом деле не угрожало. Может, стоило отпустить его одного? Хотя Фанндис, скорее всего, не согласилась бы на это, а оказаться тут в одиночестве, ощущая себя лишней, было бы намного хуже, чем в присутствии еще хоть кого-нибудь.

Сколько времени потребовалось Фаннару, сказать было сложно, и все-таки, похоже, он досконально разобрался в содержимом документов и вернул их Хадльфредюру. Теперь друзья могли видеть его профиль, и потому Гриммюрграс определил, что увиденное Фаннару понравилось, и теперь он не жалеет, что пришел сюда. Он смотрел на Хюглейкюра, который выглядел не менее довольным, будто продемонстрировать документы Фаннару являлось для него наивысшим удовольствием или жизненной потребностью.

-- Ну что, теперь ты понимаешь? -- спросил он и неопределенным жестом обвел комнату.

-- О да, -- широко улыбнулся Фаннар, кивнув.

-- Я рад, что ты пришел. Хотя бы под конец, пусть и кажется, будто я тебя вынудил.

-- Ты ведь говорил, что до тебя дошли кое-какие слухи про мои действия. Неужели ты не знаешь об их причине?

-- Хадльфредюр рассказывал, -- пожал плечами Хюглейкюр и презрительно поморщился, -- но звучит это совершенно нелепо. Не в твоем стиле. Но такое мнение лишь мое, и я никого к нему не принуждаю. Каждый волен выбирать себе смерть по своему усмотрению -- не к этому ли мы так долго стремились?

Фаннар снова с улыбкой кивнул. Их разговор проходил словно на понятном лишь им двоим языке, что начало нервировать даже Гриммюрграса. Он вроде бы знал значение произнесенных слов, но чувствовал, что есть еще и те, что не сказаны вслух, и именно с ними картина стала бы целой. Пока же он не мог понять, почему друг до сих пор не задает главного вопроса: что нужно сделать, чтобы Хюглейкюр вернул барьер. Конечно, он сразу говорил, что Хюглейкюр никаких требований выдвигать не будет, так что они пришли сюда не за этим. Тогда простое удовлетворение любопытства казалось достаточной причиной, чтобы пройти на электростанцию и уйти, не получив ничего другого. Теперь же она казалась незначительной. Гриммюрграс даже начал злиться, а заметив это, пришел в изумление. Когда он испытывал подобное в последний раз? Уж точно не в Норзуре. Так почему же теперь...

Ответ он нашел быстро: его сейчас не волновали причины, почему Хюглейкюр ведет себя именно так, а никак иначе, намного сильнее его беспокоили люди, которые могли погибнуть под метеоритными дождями. И даже если разрушений от последнего метеорита не избежать, у них имелся почти месяц, каждый день которого в сложившихся обстоятельствах необычайно дорог, но именно этих дней жители Норзура лишались по прихоти одного единственного человека. Человека, который заявляет, что каждый имеет право выбрать собственную смерть. Гриммюрграс не сдержал едкую усмешку, но высказаться вслух не успел.

-- Похоже, это единственное, для чего ты меня пригласил, -- произнес наконец Фаннар. -- В таком случае мы можем идти?

-- Неа, -- покачал головой Хюглейкюр и мягко улыбнулся.

-- Что?! -- не поверил своим ушам Фаннар. Тот же вопрос сорвался с губ Льоусбьёрг, и та даже сделала шаг вперед, будто намереваясь, если потребуется, с силой добиваться свободы.

-- Вы слишком хороши, ребята. Ты, Фаннар, безусловно, но и твою сестрицу, как бы я лично к ней ни относился, сбрасывать со счетов нельзя. Про подружку твою ничего определенного сказать не могу, но она, как минимум, обладает доступом к разным опасным для меня документам, ну а этот твой приятель, -- он сделал паузу и впервые посмотрел Гриммюрграсу прямо в глаза, после чего улыбнулся, став похожим на хищную кошку, знающую не только о собственных сильных сторонах, но и о преимуществе противника, после чего продолжил: -- обладает не только умом, но и сноровкой. О тебе, профессор из Фьялса, я тоже слышал немало, причем очень даже занятного. Так что, если я вас всех или кого-то одного отпущу, вы испортите мне жизнь, которой осталось и без того совсем немного.

Хюглейкюр перевел взгляд на тихо стоявших мужчин, сопроводивших сюда гостей, кивнул им и распорядился:

-- Запереть их.

-- Но, -- запротестовал один из них, тот самый, что так жаждал разделаться с Гриммюрграсом и остальными заодно, -- почему бы их не убить, а? Так же проще...

-- Ты дурак? -- поморщился Хюглейкюр. -- Ты убивал когда-нибудь кого-нибудь?

-- По-настоящему? Нет. Но разве это так трудно? Представил себе цель... И они уже никогда не будут мешать.

Хюглейкюр приподнял очки и помассировал переносицу, устало закрыв глаза. Снял очки, достал из кармана платок, протер их и вернул на место.

-- Только идиот способен сказать что-то подобное, -- произнес он так, будто этот спор длился уже несколько часов и забрал все его силы. -- Запри их, крепко, надежно, но только запри. Всех четверых. Потому что иначе не будет интересно. К тому же у меня появится возможность в любой момент говорить с умными людьми. А то Хадльфредюру я уже порядком наскучил.

Хюглейкюр кивнул на дверь, и охранники, один из которых недовольно рычал, вывели четверку в коридор. Тот, чья рука пострадала из-за действий Тандри и Гриммюрграса, пошел впереди, его приятель замыкал процессию. Гриммюрграс пытался отследить дорогу, которой их вели, но охранники, похоже, и сами не знали, какая комната подходит: они то и дело открывали двери, заглядывали туда, проверяли замки, а затем спорили друг с другом, где видели подходящую комнату. Несколько раз приходилось возвращаться, отчего здание стало походить на один огромный лабиринт, в котором путались даже их конвоиры: с дверей сняли все таблички-обозначения, что нервировало самих охранников, и они ругались на Хюглейкюра с его "затеями" и "только так будет интересно".

Наконец нашлась удовлетворяющая их комната.

-- Давай их сюда, -- распорядился один. Второй подошел к двери, и пока его приятель следил за пленниками, заглянул внутрь.

-- Уверен?

-- Она снаружи, помимо прочего, закрывается на висячий замок, так что да. А если он посчитает, что их нужно устроить с комфортом, переведет потом. Нам сказали крепко запереть -- и все, -- на этих словах он широко улыбнулся и расхохотался. -- Только так будет интересней, ага? Согласись!

-- В этом ты прав, -- поддержал его смехом второй и помог затолкать пленников.

Только все четверо оказались в комнатке, как дверь захлопнулась, повернулся ключ во врезном замке, а потом лязгнул и навесной.