- Мое дежурство еще не окончено. Посмотрите на свет. Очень хорошо, черепно-мозговых травм нет. Позвольте осмотреть ваше горло.
Марджэи с уважением и благодарностью посмотрела на эту женщину, в которой теперь видела родственную душу; сама она тоже всегда превыше всего ставила исполнение долга. И еще, Надежда спасла Кристель, отдала ей свою кровь, и продолжает работать потому, что еще не истекло суточное дежурство...
- Ангины у вас нет, легкие тоже чистые. Вот только курить натощак не рекомендую. Сейчас вы примете жаропонижающее и ляжете спать. Да и вообще, - строго посмотрела на нее темно-серыми глазами доктор, - курить лучше поменьше. Пачка в день, верно? И кофеина больше нормы?
- Неужели так заметно?
- Товарища по вредным привычкам вижу издалека, - улыбнулась Надежда, ненадолго утратив свою строгость.
Марджи вытянулась на прохладной простыне, чувствуя, как ноет усталое тело под мягкой пижамой. После лекарства жар спал, головная боль отступила, и на душе стало спокойнее. В палате был телевизор, но Марджи решила, что новости о событиях на озере посмотрит потом, когда отдохнет.
- А где Алекс? - спросила девушка, прежде, чем заснуть.
- Беседует со следователем. Когда вам станет лучше, вам тоже придется дать показания.
- Разве следователь может опрашивать потерпевших ночью?
- В исключительных случаях может. Он и с вами хотел побеседовать сразу, но я убедила его подождать.
- Спасибо.
- Отдыхайте, мисс Беркли. Вот кнопка вызова дежурной сестры, если вам что-нибудь понадобится.
Марджи думала, что не сможет заснуть после всех обрушившихся на них событий; еще она думала о Телмаре: добрался ли он до Свирицы, выберется ли? И где Куолен? В канаве было много крови, значит, бандит был серьезно ранен. Но все-таки смог сбежать. Утром надо попробовать связаться с мамой и сестрой. А как трудно будет сообщить мистеру и миссис Пинкстон, что с Крис случилась беда. Но главное - она будет жить, отважная женщина-хирург спасла Кристель. А утром придет следователь, и можно будет увидеть Алекса... Как мало у них было времени у туманного озера, и как много они выдержали, а завтра впервые увидятся в мирной обстановке...
Девушка перевернулась на бок, обняв подушку. А как пахло свежее сено, которым набил матрас и подушки Алекс, как плясал солнечный зайчик на цветастом одеяле...
И хорошо, что Илона, девочка с забавными веснушками, выбралась из леса. Если милиция появилась так быстро, это значит, что Илона добралась до Морья. "Умница", - Марджи зевнула и закрыла глаза. Кровать стала еще мягче и качнулась, словно лодка на тихой воде... Девушка уснула.
Выборг. Россия.
Оставив машину на окраине Селезнева, Куолен прошел оставшиеся до Выборга километры пешком, скрипя зубами от боли и ощущая, как мокнет повязка и ноет простреленное плечо. Придется потерпеть до Хельсинки, где у него есть контакт с нужными людьми и "свой" врач, который не задает лишних вопросов пациентам.
Увидев вывеску аптеки при городской больнице, Эрик купил бинты и анальгин. Не Бог весть что, но хотя бы снимет боль, от которой он уже теряет сознание.
Выборг был маленьким городком в старинном скандинавском стиле и, как все такие городишки, засыпал рано, даже в белые июньские ночи. С набережной еще доносились отголоски музыки и оживленных голосов, а окраина уже спала. Сонная провизорша не обратила внимания на болезненную бледность крупного седеющего мужчины и мокрый от крови рукав его куртки. Она молча отпустила бинт и лекарство, отсчитала сдачу и снова задремала за стойкой. Куолен вышел из зала. Пристроившись на лавочке в тихом сонном дворике, густо пахнущем сиренью, Эрик разделся до пояса и размотал повязку. Смачивая платок водой из бутылки "Ессентуки 17", он обтер кровь. Плечо болело и дергало так, что темнело в глазах; наверное, пуля задела крупный кровеносный сосуд и какие-то нервные окончания. Но рана не воспалилась, и то хорошо.
Сунувшаяся во двор с хихиканьем и поцелуями парочка притихла при виде мужчины с обнаженным торсом и окровавленной раной на плече. Девица дико вылупилась на валяющийся у скамейки платок, которым Куолен обтирал плечо. Парень попятился, и оба выбежали со двора.
- Ни фига себе, - донеслись до Эрика с улицы обрывки их разговора, - как его подшибли! Как в Питере, блин, на "стрелках"! Ну и рожа! Хорошо, что нас не грохнул!
Куолен перевязал рану, поставил импровизированные шины из отломленной от спинки скамейки рейки. Две таблетки анальгина подействовали очень быстро; боль полностью не сняли, но теперь ее можно было спокойно вытерпеть. Надо бы сменить куртку, но где достанешь новую в этой соннйо глубинке?
У вокзала дежурили, надеясь на удачу, несколько машин. Сонные шоферы попивали кофе из термосов, жевали бутерброды и вяло перебрасывались репликами. При виде Куолена они примолкли, с надеждой глядя на потенциального пассажира.
- До Торфяновки, 500 долларов, - сказал Эрик, вытаскивая купюру.
Крепко сбитый краснолицый парень лет тридцати отбросил стаканчик и открыл дверцу синего "москвича":
- Садись, командир! Срочно?
- В идеале вчера.
- За скорость добавь сотку!
- Двести дам, если доедешь за полчаса.
В машине водитель врубил музыку, и всю дорогу Эрик слушал хриплые завывания, которые в России назывались "шансоном". Водитель на совесть отрабатывал гонорар. Неказистая на вид машина летела по опустевшему ночью шоссе стрелой, почти не касаясь колесами асфальта.
От потери крови и под действием лекарства Эрик даже задремал на обитом дешевой полосатой тканью заднем сиденье. Возле автостанции в Торфяновке водитель разбудил его:
- Прибыли, шеф! С ветерком доехали!
- Дело знаешь, - Куолен отсчитал деньги и вышел в серые рассветные сумерки. - Если что, ты меня не видел.
- Ясен пень, мужик, не первый раз замужем. Я с колес налогов не плачу. Узнают про извоз, задолбаюсь в ментовке объясняться. Начмил у нас идейный, блин, все за порядок борется, пароход ему в рот!
- Честный, значит? - Эрик угостил шофера "Житаном" и закурил сам.
- А то. Сам харю отожрал хоть прикуривай, а людям дыхнуть не дает.
Куолен точно знал, что Пауль был далек от идеала честного милиционера, но делиться воспоминаниями не стал, а только усмехнулся:
- Да уж, сейчас никто на одну зарплату не живет.
- Только лохи, - согласился парень.
Распрощавшись с шофером, Эрик зашагал к проселку, где и было его "окно". К утру он уже должен быть в Виролахти, оттуда его доставят в Хельсинки, там он отдохнет пару дней и отправится в Мехико. Отсидеться несколько месяцев, пока не утихнет шум, и искать новый "бенефис"...
