– Делай вид, будто ничего не произошло.

– Разве ты здесь был раньше?

– Нет. Но как здесь себя вести – знаю. Доверься мне.

Ланори попыталась шутливо закатить глаза, однако Тре даже не смотрел в её сторону.

Неподалёку кого-то задавил поезд. Поднялся переполох, и, когда это происходило, Тре и Ланори как раз переходили широкую дорогу, что вела в туннель под основанием купола. В горестном крике зашлась женщина, а вокруг тошнотворно красного пятна на грубом дорожном покрытии собралась небольшая толпа. Большинство прохожих попросту шли дальше. Поезд, должно быть, не справился с управлением, поскольку был огромным и тяжёлым.

– И нет никаких мер безопасности? Нет помощи? – спросила Ланори.

– Есть немного, если сможешь себе это позволить, – ответил Тре. – Но станция «Зеленолесье», как и любой другой город на Ноксе, под колпаком у корпораций. Здесь они – закон, здесь все так или иначе работают на ту или иную компанию. Так что меры безопасности всё же имеются – у производства, у членов корпораций, большинство из которых наверняка живут вон в той башне, и у самого города – для защиты от других городов.

– А эта вражда ещё идёт?

– Чаще, чем ты думаешь. Пошли. Здесь не на что глазеть.

Они возобновили путь, и Ланори в последний раз оглядела убитую горем женщину.

– Мы будто на Чикагу, – проронила следопыт.

– О, нигде и близко нет подобной организованности, – ответил Тре.

Они пересекли обширные железнодорожные пути и подошли вплотную к центральной промышленной зоне. Под ногами ощущалась вибрация. Присутствовавший на территории люд занимался своими, строго систематизированными делами: в то время как прохожие шли по своим делам, одетые в красную униформу рабочие следовали на работу или наоборот, уходили с работы, а группы вооружённых охранников стояли повсюду, словно высматривая неприятности, но, видимо, не ожидая их вовсе. Оружие последних было выставлено напоказ, придавая своим владельцам зловещий вид.

Ланори дотронулась до рукояти меча и одновременно опустила голову. Вряд ли кто-то сможет внешне опознать в ней дже’дайи, но девушка не могла отделаться от мысли, что это легко провернуть. Её выдаст лицо и выражение глаз.

– Здесь, – сказал Тре, кивнув на жилую башню, выкрашенную в серый. – Пусть не мерзавец, но соучастник. Не менее неприятный.

– Жду не дождусь встречи, – усмехнулась Ланори.

Внутри пришлось пройти четырнадцать лестничных маршей, поскольку лифт был сломан. Когда Тре постучал в нужную дверь, ответа не последовало. Тогда тви’лек пнул дверь, отворяя вход. Тот, кто находился по другую сторону, слушая происходящее снаружи, грохнулся на пол, опрокинув по пути часть мебели, просыпав смахивавший на наркотик порошок и разлив бутылки с омерзительно пахнущей жидкостью. Ланори зафиксировала дверь при помощи Силы, вернув на место, к сломанной раме.

– Что ж, – произнёс Тре. – Ланори, прошу любить и жаловать: Доумм, мой местный связной в сфере бизнеса.

– По-прежнему путешествуешь в хорошей компании, как я ни посмотрю, Тре Сана, – вымолвил Доумм, всё ещё лёжа на полу.

– На данный момент эта компания весьма апатична, – инстинктивно ответил тот, чем впечатлил Ланори. – Вот в действии и в гневе ты бы не хотел её видеть.

– Я сразу узнаю дже’дайи, если встречу.

Ланори в мгновение ока очутилась возле лежачего и, обнажив меч, приставила кончик клинка к его горлу, прежде чем тот успел сделать ещё один вдох.

– И ты знаешь ещё одного такого, верно? – задала вопрос следопыт.

– Нет, – ответил Домм. Он оказался забраком, лицо его было покрыто сетью уродливых шрамов, и от него несло перегаром. – Но мой отец – определенно знал. Один из ваших отсёк ему голову двенадцать лет назад.

– Где это случилось?

– В Калете.

– В таком случае ему не стоило там быть, – бесстрастно сказала Ланори. – Мы защищали то, что принадлежало нам. И то же я делаю сейчас. И ты уже наверняка понял – когда дже’дайи… защищают своё, то не гнушаются рубить головы.

Она надавила мечом сильнее, зная точно, какое усилие следует приложить, чтобы пошла кровь.

– Я ищу Максагана, – вставил Тре.

– И что?

– Да ладно тебе, Доумм.

– Сам ищи.

– Ты заговоришь, и это сэкономит нам время, – сказала Ланори. – Не повторяй судьбу отца.

Страх в глазах Доумма сменился вызовом. Он даже сделал попытку улыбнуться, косясь на меч.

– Ты ведь не убьёшь меня, не так ли?

Ещё как убьёт. Ланори усилила давление. Она настроена на результат и в своём стремлении отделит голову от плеч без колебаний.

Улыбка сползла с лица Доумма, он взволнованно переводил взгляд с Тре на Ланори. Пьянчужка ухмыльнулся, признавая поражение. Гнев его отступил, и Ланори задалась вопросом, действительно ли его заботила смерть отца или это был лишь предлог для ненависти.

– Можно, я встану? – попросил Доумм.

– Нет.

– Мне нужно подняться и…

– Нет, – повторила следопыт. – Ты поднимешься, притворишься слабым и пройдёшь к тому шкафчику. Затем попытаешься нас отвлечь, после чего вытащишь бластер с верхней полки. Быть может, даже успеешь разок выстрелить. Но в итоге я тебя убью, что вызовет определённое неудобство. Так что нет, ты не поднимешься. И отныне я буду постепенно усиливать давление, пока ты не скажешь, где можно найти Максагана.

Глаза Доумма расширились от услышанного: только что были озвучены его собственные намерения. Ланори улыбнулась его реакции.

– Поскольку ты можешь читать мои мысли, тебе следует знать, что я скажу правду.

Она лишь нажала на меч, уперев клинок в рубцы на горле. Кожа разошлась, и пошла кровь.

– Шестой округ, – прохрипел Доумм. – Рынок. Он работает… на прилавке… где сбывают импорт… воду…

Ланори нахмурилась, но не ощутила и следа лжи в этих словах.

– Иными словами, прячется на самом видном месте, – констатировал Тре. – По-моему, правда.

– Так и есть, – подтвердила дже’дайи-следопыт. Она чуть облегчила нажим.

– Теперь ты обязана его убить. – Тре произнёс это так легко, не обременённый никакими чувствами.

– Убить?

– Он знает, что ты – дже’дайи. Знает, что мы здесь. А мы и без того в невыгодном положении. Одна весточка от него кому-нибудь в «Зеленолесье» – всё, мы в опасности.

Ланори так и не отводила глаз от лежавшего под мечом забрака. Клинок в своё время рассекал много чьей плоти, но лишь в качестве самозащиты. Уничтожение пилотов стало необходимостью, хотя их смерть причинила боль девушке. У неё не водилось привычки убивать ради самого убийства.

– Есть другой способ, – сказала следопыт. Она сложила в ножны меч и уселась верхом на груди Доумма. Тот не шевелился, видимо, почувствовав, что это ещё не конец.

– У нас нет времени! – воскликнул Тре.

– Это недолго.

Ланори нашла в себе точку равновесия и призвала Силу. Вместе с этим она увидела лицо мастера Дам-Поул и услышала её голос. Некоторые обеспокоены тем, в чём мы с вами превзошли других, учитель, но они не осознают истинного потенциала. Самоконтроль, равновесие – и всё будет как надо.

Следопыт преисполнилась мощью Силы, завихрившейся вокруг и полившейся сквозь неё, почувствовала Ашлу и Боган с их притяжением и отдачей, ощутила саму себя между ними: невесомую, безупречную, зависшую строго посередине… По воле Ланори с пола взвеялись частицы кожи, и четыре из них стали её маленькими слугами. Сосредоточившись на частицах, вкрапляя в своё видение, даря им прикосновение Силы, Ланори уронила их к направленным на неё глазам Доумма.

Он сморгнул и вдруг закричал, не имея возможности двинуться. Глаза Доумма заслезились, и тогда он закрыл их, сжав веки. Но было уже слишком поздно.

– Подожду снаружи, – услышала Ланори от Тре, голос которого принадлежал ребёнку, боящемуся темноты. Того, как тви’лек вышел, она не увидела, поскольку сама не открывала глаз.

– Сохраняй спокойствие и молчи, – прошептала она с лёгким нажимом Силы, и Доумм перестал дёргаться под девушкой. Она погрузилась внутрь, видение померкло, однако само восприятие усилилось настолько, что Ланори ощутила, как выбранные ею частицы прошли сквозь глаза и проследовали прямо к мозгу пленника. Дже’дайи ощутила тёплую влажность его внутренностей. Она принялась за поиск – частицы рыскали в недрах черепа Доумма – а когда обнаружила нужные участки, остановилась, набирая мощь и объединяя Силу со своей волей. Самая опасная часть. Девушка почувствовала замаячивший рядом призрак Богана; равновесие начало шататься. Мощь возросла многократно, и следопыту пришлось отогнать прочь ощущение экстаза. Отбросила наслаждение властью. Отринула наслаждение тьмой.