Рю промолчал. Но это было практически враждебное молчание. Как будто своими словами бывший шпион перешел в его глазах моральный горизонт событий.

- Следующая ступень - гордыня, - как ни в чем не бывало продолжил учитель, - Есть люди (преимущественно мужчины), которые ради того, чтобы выставить себя в выгодном свете перед другими или перед самими собой, готовы совершать подвиги... Или злодеяния - это уж как фишка ляжет. Будь то жажда славы или обычное 'поймать на слабо', результат один. Кто-то гордится силой, кто-то умом, кто-то принципами. А кто-то не гордится ничем, но втайне хочет гордиться. Подводный камень лишь один: человек может быть слишком умен, чтобы ради гордыни жертвовать более материальными интересами. Или же - предпочитать держаться в тени... Впрочем, такие люди как раз особенно чувствительны к желанию похвастаться перед самими собой, но к этому в любом случае нужно добавить что-то еще. Не ради того, чтобы добавить ему причину поддержать вас, а чтобы дать повод к тому. Тонкость в том, что жажда признания является проявлением гордости, но при этом многие почему-то считают ее чем-то постыдным. Получается парадокс: гордость заставляет нас искать признания, и она же не позволяет признаться в этом себе. Добавив другой повод, например, дав возможность совершать славные подвиги во имя веры, мы устраняем противоречие.

- Гордыня ведь может сыграть на том, что человек хочет показать себя умнее, чем манипулятор, которому только это и нужно, верно? - предположила Альва.

- В том числе и так.

- Слушая всё вышесказанное, я уже готов возгордиться, какой я стал умный, - усмехнулся Адам, - А ведь как часто красивая теория даёт сбои на практике. Ведь существуют и более интересные механизмы, заложенные не столько человеческой психикой, сколько животной.

- Да, по сути, все вышеописанные механизмы - животные в своей основе, - возразила Жанин, - Только вот человек их сам себе переусложняет из-за того, что жить стало слишком просто.

Чезаре не стал отвечать на это. Сам он не верил в четкую границу между человеческой и животной психикой. Собственно говоря, его собственное мировоззрение было ближе к звериной психологии стаи, - требующей абсолютной преданности стае и вожаку, но не ограничивающей пожирание тех, кто стае не принадлежит. Деталей 'стайной' психологии он время от времени касался на своих лекциях, но очень осторожно.

Ведь людям редко нравится сознавать, что перед ними - чудовище.

- Предпоследний рычаг - власть. Да-да, та самая жажда власти, которая и подтолкнула людей к изобретению столь интересной науки, может быть рычагом манипулирования и сама по себе. Даже в двух вариациях: проложить себе дорогу телами конкурентов - это в комментариях не нуждается, хотя на практике, разумеется, несколько сложнее, чем в теории; и возможность поделиться властью с наиболее ценными союзниками. Недостатки ее очевидны: если слишком щедро делиться властью, можно остаться без нее самому, а высокий пост дает идеальные возможности для удара в спину. Однако порой это единственное, чем можно привлечь союзника, который не повелся на предыдущие рычаги. Но упаси вас Бог раздать обещания, а потом 'забыть' о них. Нужно быть полным кретином, чтобы поверить вам после этого. А оно вам надо - обнаружить, что все ваши союзники - полные кретины?

- Хм... - задумчиво протянул Адам, - Власть, деньги, женщины. Пожалуй, лучшего инструментария для управления быть и не может.

Желтоглазый задумчиво смотрел на Чезаре.

- Да интересно, какой рычаг управления - последний?

- А ещё человек может быть не властолюбивым и не амбициозным приспособленцем, что в таком случае делать? - спросила Альва.

- Это иллюзия, - фыркнула Жанин, - Он любит это всё, просто слишком сильно боится.

- Тебе бы с таким подходом королевой школы стать, - возразила Норма, поправляя очки, - Прозреешь.

- Я бы хотела стать королевой школы, но мне неохота тратить своё время на чужие проблемы, - пожала плечами айтишница.

- И вот вам пример отсутствия властолюбия! - торжествующе воскликнул Воланд.

- Да нет, пожалуй, - отметила Елена, - Скорее это страх успеха. Распространённое психологическое заболевание у местного контингента.

Слушая их разговор, Чезаре слегка удивился:

- Я же уже объяснял, что имею в виду, располагая рычаги в виде пирамиды. Чем выше стоит мотив, тем он сильнее, но тем больше шанс наткнуться на человека, с которым этот мотив не сработает. В этом случае нужно попробовать более низкую ступень... Или более высокую: вполне можно реагировать на более высокую и не реагировать на более низкую.

- Страх успеха? - переспросила Норма, - А это... как?

- Всё просто, - пожал плечами Адам, - Человек боится не столько успеха, сколько облажаться сразу после того, как достигнет успеха. Иными словами, забираясь на стул, он боится с него упасть, а потому и не забирается.

Винесса Джексон, интересовавшая Нарьяну 'особая' студентка, задумчиво слушала их, а потом заговорила:

- Человеческий фактор нельзя упускать из виду. Один и тот же человек в одних и тех же условиях может поступить по-разному, абсолютно по-разному, невозможно предвидеть все условия и их важность... Теория хаоса, если хотите, потому и невозможно точно предсказать будущее... Кроме того, у человека вот здесь, - она ткнула пальцем себе в голову, - Не только рычажки, все же.

- Вообще-то, как раз они, - фыркнула Жанин, - Уж поверь, как психологу-AI-технологу.

- Сколькими способами можно разложить двадцать вещей на двадцать мест? А если эти вещи не рычажки, а места положения в таблице приоритетов?

- Двадцать факториал способами, - ответила француженка, - Учи теорвер, двоечница.

Отчего-то это замечание вызвало уж больно живую реакцию у студентов.

- А ты цифрами скажи, девочка, высчитав этот факториал!

- Я тебе ламер, что ли, самой считать? - искренне удивилась Жанин, - Мне достаточно составить алгоритм.

- Тут ты можешь с ней не спорить, - кивнула Яфья, - Ты не отличишь её ботов от живых, даже когда этот бот разведёт тебя на секс и продинамит.

- Я вам несильно мешаю? - спокойно поинтересовался Чезаре.

- Вообще, перед нами как раз типичная борьба за лидерство, - заметил Адам, - Причём чисто на животном уровне. Уже скоро обе самки забудут о том, из-за чего весь сыр-бор, и будут пытаться раздавить друг друга морально просто за сам факт существования.

- Пятый рычаг во всей своей красе, - согласился преподаватель, - А теперь, если не возражаете, хочу напомнить, что слушать лекцию и обсуждать ее - два разных процесса.

Яфья немедленно подхватила:

- Так какой последний рычаг?

Чезаре кивнул, признавая ее вклад в возвращение разговора в конструктивное русло.

- Последний рычаг - привязанности. Причем, - и именно поэтому он находится на самой вершине, - не любые. Собутыльники, приятели и шапочные знакомые не подходят почти никогда, прочие же... Тут все сугубо индивидуально. Кто-то отдаст жизнь ради друга, а кто-то вонзит нож в спину матери. Причем это вполне может быть один и тот же человек. Повторюсь: даже к родным и любимым не у каждого возникает достаточной силы привязанность, чтобы служить надежным рычагом манипулирования, но если она возникла... То этот человек становится уязвим. Именно поэтому спецслужбы предпочитают вербовать сирот, у которых нет никаких близких за пределами организации, и поэтому же внимательно следят за личной жизнью своих агентов. Слишком велик риск. Ведь положа руку на сердце: кто из вас осмелится сказать, что останется верным присяге, договору или клятве, когда на другой чаше весов окажется счастье любимого человека?

После этих слов наступила тишина. Быть может, каждый обдумывал свой личный ответ на риторический вопрос. А может, привкус горечи в словах бывшего агента задел какие-то струны в душах учеников. Первым заговорил, как ни странно, Есикава:

- Финелла-сенсей... То, что вы рассказали в этой лекции, похоже на теорию агентов, описанную Сунь-цзы в 'Искусстве войны'. И ведь даже её указано применять не к союзникам, а к врагам. Так какой смысл такой учебной программы для студентов? И тем более, какой смысл объяснять так называемым 'завербованным' принципы, по которым их 'завербовали'?