"...В докладах и выступлениях на совещании иногда сквозило стремление перенести, без должного анализа и серьезной критики, образцы фронтовых операций Западной Европы в условия нашего Западного театра. Такие попытки ошибочны.

Наш Западный театр обладает особенностями и по характеру местности, и по развитию дорожной сети, т. е. такими, которые особенно влияют на характер фронтовых операций..."

Верное, в общем-то, замечание. В том смысле, что особенности, они действительно влияют. Вопрос только, в какой мере. И еще вопрос. Влияют ли настолько, чтобы полностью исключить? Учитывая громкое выступление генерала Кленова, эти слова, пожалуй, выражают как раз полную поддержку его мнения.

Да и саму эту поддержку можно увидеть не в одних только речах. Мы с вами уже видели, что свое отношение к этой теме маршал Тимошенко излагал в уже рассмотренных нами докладных записках на имя Сталина и Молотова о характере стратегического развертывания Красной Армии в случае войны с Германией. И там он, вместе с Шапошниковым, Василевским, Мерецковым (потом будет еще и с Жуковым) свою точку зрения выразил вполне понятно. Там утверждалось, что в начале войны следует ожидать ее некого начального периода с боевыми действиями на границе силами войск прикрытия. Как видно из документов, подписанных им, предполагалось, что немцам на сосредоточение и развертывание потребуется примерно 10 дней.

Надо сказать, что подобные взгляды на начальный период войны сложились у военного командования не сразу и не на пустом месте. Начало им еще в 20-х годах положили работы военных теоретиков как результат осмысления опыта Первой Мировой войны. Предполагалось, что с момента начала войны начинается всеобщая мобилизация, а до ее завершения и развертывания главных сил воюющих сторон их прикрывают войска первого эшелона, расположеннные на границе. То есть в начальный период войны, по представлениям военной науки того времени, должны будут вестись сравнително ограниченные боевые действия. Сроки начала предварительного периода определялись сроками завершения в стране мобилизации, сосредоточения и развертывания основных сил действующей армии. Как мы с вами видели из рассмотренных записок о стратегическом развертывании Красной Армии, этот срок для нее определялся где-то в 20 - 30 дней, в зависимости от возможностей железнодорожного транспорта. Признавалось и то, что немцы за счет более развитой железнодорожной сети будут иметь здесь очевидное преимущество во времени сосредоточения и развертывания.

В тридцатые годы, под влянием бурного развития авиации и механизированных войск, во взглядах военных теоретиков на начальный период войны произошли значительные изменения. В соответствии с ними, войска приграничных военных округов, так называемые армии прикрытия, должны были находиться в постоянной готовности к нанесению немедленного ответного удара. В соответствии с этими новыми взглядами, в начальный период войны они должны были не просто обороняться, а при помощи массированного применения авиации и танков, отразить нападение первого эшелона противника и нанести немедленный удар с перенесением боевых действий на его территорию. Этим, кроме всего прочего, предполагалось еще и сорвать развертывание войск агрессора. При этом достигалось такое положение, при котором собственная мобилизация надежно прикрывалась, а сосредоточенные и развернутые к тому времени главные силы должны были начать затем основные операции в значительно более выгодных условиях.

И.Х. Баграмян. "Так начиналась война".

"... Два дня спустя командующий снова вызвал меня. В его кабинете были Вашугин и Пуркаев. Молча показав на стул, Кирпонос открыл папку с материалами по плану прикрытия границы.

- Я думаю, - начал он, подчеркивая каждое слово, - что с момента объявления мобилизации до начала активных действий крупных сил на границе пройдет некоторое время. В первую мировую войну это время измерялось неделями, в современных условиях оно, безусловно, резко сократится. Но все же несколькими днями мы будем, очевидно, располагать. Следовательно, для прикрытия государственной границы можно выделить минимум имеющихся у нас сил, чтобы остальными маневрировать, исходя из конкретно складывающейся обстановки. Вероятнее всего, от нас потребуется создать мощную ударную группировку, которая поведет решительное контрнаступление на агрессора..."

Пусть не 20-30, пусть всего несколько дней (уже чувствуется впечатление от операций немцев на Западе), но они обязательно будут. Об этом, собственно, и говорил в своем выступлении генерал Кленов. Это были взгляды военной науки того времени. Господствующие взгляды, как это видно из комментария по этому поводу наркома обороны маршала Тимошенко.

Конечно, изучение немецкой тактики и стратегии во многом изменили прежние ожидания. И мало кто у нас, действительно, всерьёз уже рассчитывал на двадцать, а тем более тридцать дней приграничных боев с использованием ограниченных сил. Но вот то, что несколько дней достаточно спокойного течения событий в запасе скорее всего будет, это молчаливо подразумевалось.

Кстати, и тогда существовала, и до сих пор существует такая форма боевых действий, как разведка боем. И ведётся она как раз перед большим наступлением. Для того, чтобы выявить расположение огневых средств или слабых мест в обороне, для этого ведь не используют всю действующую армию. Для этого достаточно как раз части сил. Так что ожидать от немцев такой своего рода разведки боем перед нападением всеми силами и могли ожидать наши полководцы.

Сегодня мы знаем, что эти взгляды были ошибочными. Трагизм этой ошибки заключен в том, что именно они были положены в основу предвоенного стратегического планирования. Поэтому с началом войны эти планы оказались неприменимы. А, поскольку именно в соответствии с ними планировались первоначальные действия войск приграничных военных округов, их невыполнимость приводила командование всех степеней в заблуждение, к действиям, ухудшавшим и без того трагическую обстановку в еще большей степени. Несомненно, что стратегическая ошибка в оценке сил и способов ведения боевых действий германской армии, допущенная высшим командованием советскими воооруженными силами, значительно усугубила размах поражения лета 1941 года.

Одновременно с этим необходимо учитывать одно простое, но важное обстоятельство. Правоту любой военной теории может подтвердить или опровергнуть только война, никакими рассуждениями и аналогиями, никакими формулами ее правота не доказывается. Потому что на всякие рассуждения есть другие рассуждения, на всякие аналогии, есть другие аналогии. Так что увидеть правоту или неправоту любой военной теории до начала военных действий очень сложно. Бывает, что и попросту невозможно. Последнее утверждение может показаться кому-то спорным. Но рискну быть непонятым, поскольку стараюсь представить себе взгляды людей того времени без сегодняшнего послезнания, но пытаясь осознать только тот опыт, который был у них тогда.

Кроме того, нельзя недооценивать и силу инерции человеческого мышления, очень неохотно отказывающегося от привычных представлений. Ведь даже новые представления в физике, например, приживаются и признаются годами. Это, заметим, в науке, где парадоксальность и новизна мышления являются зачастую нормой. Мы же с вами ведём речь о роде деятельности, где парадоксальность в принципе противопоказана. Где традиции имеют наиболее ярко выраженную силу в соответствии с самой сущностью этого ремесла.

Если решительно сломать все прежние теории начального периода войны, солидно и обстоятельно разрабатывавшиеся на протяжении двадцати лет, то что можно было получить взамен? Остаться в его теоретическом осмыслении на пустом месте? Ведь двадцать лет научной работы просто так не перечеркнешь. А всего за один год новое теоретическое обоснование не построишь...