Другой стороной этой меры был расчет будущих шагов по обустройству отношений с возможными союзниками. И первым необходимым условием было максимальное облегчение для них самой возможности общения.

Надо себе представлять обстановку, царившую тогда в общественной жизни наиболее возможных союзников СССР - Англии и особенно США. В последних, например, были весьма сильны настроения изоляции. Там достаточно популярным было мнение о том, что пусть в Европе разбираются сами, а кровь американских парней слишком дорогой товар, чтобы платить им за непонятные и нестрашные здесь угрозы.

На всё это накладывалось весьма сильное настроение враждебности к Советскому Союзу, культивируемое мощно и постоянно. Наиболее ярко и доходчиво для обывателя оно аккумулировалось в образе безбожного и кровожадного большевика, абсолютно враждебного великим американским ценностям. Собственно, Советским Союзом в США тогда нашу страну и не называли. Вместо этого звучало обычно - "большевистская Россия". Надо сказать, что политических деятелей, делавших тогда имя и карьеру с использованием этих клише, было немало. И они имели безусловное влияние. Во всяком случае, в Конгрессе США их было достаточно, чтобы помешать любому правительству, вздумавшему налаживать отношения, а уж тем более помогать безбожным большевикам.

Сталин, заняв пост председателя советского правительства, встал официально во главе страны, а не только партии большевиков. Да, всё оставалось по-прежнему. И советская Россиия оставалась, конечно же, большевистской. Но формально для внешнего мира можно уже было выступать не в качестве главы большевистской партии, а в качестве главы России. Просто России. А поскольку представлял Советский Союз в мире только Сталин, и это понимали все, то и отношения с ним можно было выстраивать, как отношения с Россией, а не с большевистской партией.

Да, конечно. Вражды к ней всё равно хватало. Но самое главное оружие в руках противников сближения с Советским Союзом было тогда, если и не выбито из рук, но несомненно затуплено. Ведь в представлениях массы людей огромную роль играют не просто стереотипы, но стереотипы символические. Поэтому любое правительство всегда могло теперь спокойно опереться на ту позицию, что они имеют дело не с большевиками, а с Россией, вступившей в смертельную схватку с нацизмом. И главой её правительства. Так что это назначение искупало себя многократно. И именно в исторической перспективе.

5 мая 1941 года состоялось также событие, пусть и не такое знаковое, но всё же имевшее для исследователя немалый интерес. В этот день в Кремле состоялся прием, на котором перед выпускниками военных академий выступил И. В. Сталин.

Надо заметить, что любое выступления Сталина в то время было событием незаурядным. Он, как известно, выступал нечасто и по какому-то значительному поводу. Обычно это было на съездах или каких-то серьезных собраниях. А вот выпуски академий как-то обходились ранее без его речей. Они, возможно, и были, но читающей публике до сих пор неизвестны. В частности, например, ничего не известно ни о каких его выступлениях перед выпускниками академий в 1940 году или в любом из других прежних годов. А именно это выступление тем более интересно, что произнесено было буквально накануне войны. Это, кстати, вообще самое последнее из публичных выступлений Сталина перед войной. Ну, это было относительно публичным, конечно.

Уже поэтому эта его речь вызывает особенный интерес. Надо сказать, что никаких записей, тем более стенографических, этого приема никто вроде бы не вёл. Однако текст этого выступления Сталина обнаружился все-таки в макете очередного тома собрания его сочинений. И пусть это, конечно, не авторский текст, опираться на него все-таки с известной осторожностью возможно.

Особой же ценностью, конечно, являются отзывы людей, которые слышали это выступление лично. В частности, воспоминание об этом событии оставил Управляющий делами Совнаркома СССР Яков Ермолаевич Чадаев.

Г. А. Куманев. "Говорят сталинские наркомы".

"Г. А. Куманев: Как-то Вы упомянули, что были на торжественном собрании 5 мая 1941 г. в Большом Кремлевском дворце по случаю выпуска командиров, окончивших военные академии. Что Вам больше всего запомнилось из речи И. В. Сталина?

Я. Е. Чадаев: Мне действительно довелось присутствовать на этом собрании, где с интересной, содержательной речью выступил И. В. Сталин...

...Речь Сталина, продолжавшуюся около 40 минут, военная аудитория выслушала с огромным вниманием. С торжественного заседания все расходились с озабоченными лицами и тревожным чувством на душе. Слова "дело идет к войне" глубоко запали в сердце каждого.

Немецкое посольство в Москве проявило большой интерес к выступлению советского руководителя. Тем более что официальный отчет о заседании, опубликованный в "Правде", был очень скуп. Тогда на помощь послу пришел корреспондент германского информационного бюро в Москве г-н Шюле. Согласно его сообщению, направленному в Берлин в качестве официального доклада посольства, Сталин в своей речи якобы сделал особый упор на советско-германский пакт о ненападении и будто бы подчеркнул, что СССР не ожидает агрессивных действий со стороны Германии. Этот доклад был принят в Берлине, по всей видимости, с большим удовлетворением - как свидетельство определенной дезинформированности Сталина об истинных намерениях Гитлера.

В действительности же Сталин говорил совсем о другом. Он предупреждал офицеров и генералов Красной Армии о том, что международная обстановка очень напряженная, возможны всякие неожиданности, в самом скором времени возможно нападение на СССР. Сталин прямо сказал, что противником в ближайшей войне будет гитлеровская Германия, т. е. сказал вполне определенно, что с Германией придется воевать. Вся его речь была пронизана необходимостью повышения бдительности и боеготовности Советских Вооруженных Сил. Сталин призывал народ и армию держать порох сухим. [479]

Учитывая нарастание опасности нападения на нашу страну, по решению партии и правительства был осуществлен ряд дополнительных мобилизационных мероприятий. Генеральный штаб начал передислокацию ряда дивизий и корпусов ближе к границе. В эти дни нарком обороны СССР Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко направил в военные округа директиву. Она предусматривала меры, которые должны были принять войска округов в случае внезапного нападения немецко-фашистских орд на нашу страну.

В тот же вечер после торжественного заседания меня не покидало предчувствие что должно что-то измениться и в Совнаркоме. И, действительно, на следующий день - 6 мая 1941 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР И. В. Сталин был назначен Председателем Совета Народных Комиссаров СССР. Советские люди расценили это назначение как необходимость усиления подготовки к отпору врагу..."

Надо сказать, что воспоминания Чадаева совершенно не совпадают с тем текстом выступления Сталина, который нам известен сегодня. И на который опираются обычно исследователи. Вот, не угодно ли.

"ВЫСТУПЛЕНИЕ ГЕНЕРАЛЬНОГО СЕКРЕТАРЯ ЦК ВКП(б) И. В. СТАЛИНА ПЕРЕД ВЫПУСКНИКАМИ ВОЕННЫХ АКАДЕМИЙ РККА В КРЕМЛЕ

5 мая 1941 г.