Так что должен был делать Сталин, для того, чтобы последующие его критики поняли, что он видит надвигающуюся опасность? Заламывать руки? Биться в истерике? Кричать о том, что все пропало?

Или, может быть, начать перебрасывать войска из глубины страны поближе к западным военным округам? Что?

А вот теперь спокойно и внимательно вчитаемся в строки из профессионального исследования, созданного коллективом офицеров Генерального штаба в начале шестидесятых годов и спрятанного на долгие годы под грифом "для служебного пользования". Я имею в виду упомянутую уже здесь работу "1941 год. Уроки и выводы". Внимание.

"...В соответствии с рекомендациями Генштаба было принято весьма [83] важное решение на выдвижение войск второго стратегического эшелона армий резерва ГК. Эти действия явились началом стратегического выдвижения и развертывания группировок войск на театре военных действий.

26 апреля Генштаб отдал предварительное распоряжение Военным советам Забайкальского и Дальневосточного военных округов быть готовыми к отправке на Запад 5-го механизированного, двух (32-го и 31-го) стрелковых корпусов (в общей сложности 9 дивизий) и двух (211-й и 212-й) воздушно-десантных бригад..."

Теперь давайте остановимся. Перед нами такая картина. 25 или 26 апреля генерал-майор Тупиков направляет начальнику Разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии свою знаменитую впоследствии записку. 26 апреля его начальник генерал-лейтенант Голиков направляет Сталину уже свое специальное сообщение, не такое знаменитое, но основанное во многом на информации генерала Тупикова. В этот же самый день, 26 апреля 1941 года Генеральный штаб РККА направляет в два восточных военных округа распоряжение подготовить к отправке на запад три корпуса, фактически целую армию.

Понятно, что это, вероятно, чисто внешнее совпадение, поскольку такого рода глобальные решения не принимаются под влиянием минуты, они вызревают долго и взвешиваются всесторонне. Тем более, что переброску войск большого масштаба, как ни старайся, скрыть очень и очень трудно. Что несёт в себе опасность спровоцировать как раз обвинение в собственной агрессивности.

А это огромный риск, решиться на который можно только от понимания безвыходности положения. Поэтому вполне возможно, что детонатором этого решения явилась вся совокупность информации, поступавшей военно-политическому руководству страны к этому моменту.

Надо оговорить, конечно, что именно это указание дальнейших последствий не имело. Задуманная тогда переброска войск с Дальнего Востока и из Забайкалья в тот момент не состоялась. По причинам, о которых будет сказано ниже.

Тем не менее, предлагаю все-таки запомнить эту дату. 26 апреля 1941 года. Вероятную дату принятия принципиального решения о выдвижении на Запад крупных стратегических резервов Красной Армии.

При этом должен отметить следующее. Упомянутая в исследовании рекомендация Генштаба на принятие такого решения является, на мой взгляд, декларативной. Возможно ошибаюсь, но в данном случае бросается в глаза чисто корпоративное стремление обозначить особую важность самой рекомендации при одновременной невнятности в том месте, где требовалось четко назвать, кем именно было принято это решение.

Между тем в этом вопросе не может и не должно быть никакой неясности. Такое решение мог принять только глава государства и никто другой. Даже исходя из того формального соображения, что распоряжение наркому путей сообщения на переброску войск по железной дороге, да еще через всю страну, мог отдать только он. Никакой воинский начальник власти в этом вопросе не имел.

Не говоря уже о том принципиальном положении, что любые перемещения крупных воинских контингентов внутри страны без ведома главы государства невозможны по определению.

Иными словами, если была дана команда на переброску войск или даже на подготовку этой операции, это означает, что команду эту дал Сталин и никто другой. Здесь можно предполагать, как к этой мере относилось военное командование. Ведь оно могло быть действительно ее сторонниками и действительно давать Сталину такие рекомендации. А могло и исполнять его приказ без собственной убежденности в его правильности. Особенно, если было уверено в том, что до окончания войны с Англией немцы начинать войну не рискнут.

Это можно только предполагать по той простой причине, что Сталину никто приказать не мог, за исключением его собственной убежденности в правильности такого шага. В то же время любой командующий обязан был подчиняться приказу. Приказу Сталина, в данном случае.

Поэтому в этом вопросе мы можем, повторю, лишь предполагать. Военачальник мог быть с этой мерой внутренне согласен. Мог в глубине души или даже открыто выражать свое несогласие. Мы чаще всего истиного его отношения не знаем и знать не можем. Не полагаться же здесь, в самом деле, на чьи-то воспоминания или размышления?

Единственное, в чем мы можем быть совершенно уверены, так это позиция и отношение к этому вопросу Сталина. Здесь нам ничего угадывать не надо. Он показал свое отношение отданным им приказом. И если он на этот шаг пошел, это совершенно точно означает, что он с этой мерой был полностью согласен и считал ее необходимой. И именно он брал на себя ответственность за ее последствия.

Почему здесь уделено этому так много внимания?

Думал Сталин или не думал. Верил Сталин или не верил. Да какая разница? Какой смысл во всех этих гаданиях? Самое главное, это то, что Сталин делал. Главное, это то, что он предпринимал меры, необходимые для противодействия возникшей угрозе. Не разглагольствуя об этом.

То есть, в данном случае, реагируя таким образом на возникшую угрозу, он поступил как политик ответственный и разумный. А что он при этом думал или во что он верил или не верил, это ведь важно только для историков, столь проницательно читаюших его мысли.

Практически одновременно с этой мерой указание к переброске на запад двух стрелковых дивизий получило и командование Московского военного округа. Но здесь речь уже шла не о том, чтобы быть в готовности. В данном случае был отдан приказ на начало фактической передислокации.

"ИЗ ДИРЕКТИВЫ НКО СССР ВОЕННОМУ СОВЕТУ МОСКОВСКОГО ВОЕННОГО ОКРУГА

N Орг/2/522726

29 апреля 1941 г.

ПРИКАЗЫВАЮ:

1. К 10 мая 1941 года отправить в Западный особый военный округ 231-ю и 224-ю стрелковые дивизии в полном штатном составе, укомплектовав хорошим по качеству личным составом.

Конский состав дивизии оставить в округе. По особому указанию конский состав будет отправлен в КОВО.

Пункты выгрузки дивизии и точные сроки отправки (с расчетом прибытия дивизий не позже 10.5.1941 года) согласовать с Военным советом ЗапОВО.

Заявки на подвижной состав представить в Генеральный штаб Красной Армии - немедленно.

Семьи начальствующего состава оставить в занимаемых квартирах и с собой не брать.

Отправку семей начсостава произвести только по согласованию с Военным советом ЗапОВО, куда убыли части.

Военные прокуратуры 231 и 224 сд - расформировать.