Забегая вперед, небезынтересно отметить такую деталь. 15 мая на совещании руководства японского генерального штаба был обсужден вопрос о возможности начала войны между Германией и Советским Союзом. Участники этого совещания пришли к выводу, что германо-советская война не может начаться неожиданно. Все были согласны с тем, что Германия не в состоянии вести войну одновременно на два фронта. Поэтому было признано наиболее вероятным, что крупные силы германской армии, сосредоточенные у советских границ, оказывают поддержку германской дипломатии. На тот момент это показалось в японском генштабе наиболее верным толкованием событий.

Но вернемся к дипломатическому турне японского министра иностранных дел. Из Берлина Мацуока отправился в Рим, где встречался с Муссолини и его министом иностранных дел графом Чиано. Здесь же он получил аудиенцию у Папы Пия XII. После Рима Мацуока вернулся в Берлин, а уже оттуда приехал снова в Москву.

И вот в Москве начались его встречи с Молотовым. Никого не обманули посещения Мацуокой московских театров или его поездка в Ленинград. В "Известиях" не писали, но, судя по всему, он встречался еще и со Сталиным. Кроме того, он просил у Сталина организовать для него (и получил, разумеется) встречу с генералом армии Жуковым, что, впрочем было вызвано с его стороны чистым любопытством. Желанием познакомиться с человеком, который полтора года назад произвел на японских политиков и военных столь сильное впечатление своей блистательной победой на Халхин-Голе.

Конечно, учитывая, что японский министр иностранных дел оказался в Москве проездом, возвращаясь к себе на родину, такие встречи явно походили на переговоры. По этому поводу китайский посол даже запрашивал заместителя наркома иностранных дел СССР Лозовского о причинах столь долгого пребывания в Москве японского посла и его неоднократных встречах с советским руководством. В Китае опасались сближения Советского Союза с Японией. Этого, впрочем, не хотел никто из мировых держав.

Нормализация отношений и смягчение межгосударственных связей между ними было жизненно необходимо на тот момент всего двум странам в мире. Советскому Союзу и, как это ни странно, самой Японии.

СССР пакт о ненападении с Японией был нужен как воздух в предвидении будущей войны с Германией. Ликвидация угрозы создания на востоке страны второго фронта было тогда первоочередной задачей даже не дипломатии. Это было задачей выживания страны в тяжелейших испытаниях, которые вот-вот должны были обрушиться на страну. Здесь любая мелочь, облегчающая ее положение, была жизненно важной. А пакт о ненападении с Японией был не мелочью. Это было одной из самых главных мер, которые нужно было предпринять для выживания страны. И имело поэтому поистине судьбоносное значение.

Но и для Японии, как это ни странно, договор о нейтралитете с Советским Союзом был весьма желателен. Она не делала в этом смысле нашей стране никаких одолжений. Ей самой было необходимо обезопасить свои границы в Манчжурии со стороны СССР, чтобы не беспокоиться за свой тыл при движении на юг.

Вообще вся идеология поездки Мацуоки в Берлин и Москву заключалась в стремлении обезопасить Японию на пути в Юго-Восточную Азию. Обратите внимание, переговоры в Москве до посещения Берлина даже не начинались, потому что Мацуока тогда не решил ещё основной вопрос своей поездки. В Берлине его главной задачей было выяснить намерения Гитлера в отношении Англии, не желает ли он заключить с ней мир. И, если желает, каковы его шансы на это. Потому что в случае заключения мира в Европе, Япония, оставшись в военном противостоянии с Великобританией один на один, могла попасть в сложное положение. И только получив от Гитлера заверения в его решимости воевать с Англией и в дальнейшем, Мацуока мог приступить и к решению своей второй задачи, заключению договора о нейтралитете с Советским Союзом. Так что желание заключить с Москвой пакт о ненападении преследовало, фактически, те же цели. Обеспечить движение Японии к южным морям.

Но переговоры, судя по частоте встреч Мацуоки с Молотовым, шли непросто. Особенно учитывая, что на момент прощальной встречи перед отъездом японского министра из Москвы договор все еще не был подписан. Даже в тот момент, когда Мацуока перед отъездом в последний раз встречался со Сталиным и Молотовым, им было заявлено, что договор подписан не будет, и он уезжает в Японию с сожалением. То есть торговля шла буквально до самого последнего момента, согласие было достигнуто буквально на пороге отъезжавшего поезда.

Казалось бы, чего проще, обе стороны хотят гарантий безопасности, так почему бы не заключить об этом договор? Но дело в том, что эти стороны хотели что-то выиграть при этом. Кроме того, со временем накопились друг к другу сложные вопросы, которые необходимо было решить. Так что неудивительно, что в ходе переговоров стороны выдвинули друг к другу определенные условия, на которых они соглашались этот договор заключить.

В этом смысле Сталин находился в более выгодном положении. Он имел информацию от Рихарда Зорге о том, какие условия японское правительство считает действительно необходимыми для заключения договора. И, соответственно, без принятия которых, договор подписан не будет. Вспомним резолюцию Голикова: "ваша информация имеет значение".

Соответственно, Сталин мог видеть, какие из выдвинутых предложений японская сторона полагает принципиально важными для заключения такого договора, а какие предложены в качестве торга, в желании получить какие-то попутные выгоды сверх необходимого. И от которых можно заставить их отказаться, проявив со своей стороны терпение и выдержку.

Одним из наиболее важных для японцев условий было, конечно, прекращение оказания Советским Союзом военно-технической помощи Китаю. Но здесь как раз обстановка сложилась достаточно удобная для того, чтобы продемонстрировать для японской стороны значительные шаги навстречу их пожеланиям. Дело в том, что именно в это время советское правительство само уже приняло решение о снижении уровня помощи Китаю.

Советская помощь Китаю в 1937-1941 годах была настолько значительной, что, без преувеличения, обеспечивала ему саму возможность сколько-нибудь успешного сопротивления японской армии. Одних только самолетов за этот период из СССР Китаю было поставлено 1285. Без этой помощи в то время, особенно в самом начале войны, китайцы долго бы не продержались. Особенно это касается помощи в создании там современных военно-воздушных сил и, конечно же, боевой работы советских летчиков, дравшихся в небе Китая.

Но по мере развития событий все сильнее стали проявляться противоречия между Гоминданом и Коммунистической Партией Китая, воевавших против Японии. Противоречия эти приняли к этому времени настолько острый характер, что впору уже было говорить об открытой вражде между ними.

Советское правительство свою военно-техническую помощь оказывало тогда центральному правительству Китая, возглавляемому Чан-Кайши. Но по мере обострения отношений между ним и КПК, у советского руководства возникло вполне резонное опасение, что поставленное в Китай оружие будет использовано не против японцев, а против коммунистических соперников в гражданской войне. Поэтому, начиная уже с 1940 года СССР начал свертывать военную помощь Китаю. С этого же времени прекратили здесь участие в боевых действиях и советские летчики.

Но ведь всё это японскому правительству знать было вовсе не обязательно. Поэтому это вынужденное решение вполне можно было выдать за жест доброй воли со стороны СССР в сторону Японии.