Я пожала плечами.

— Габриэль красивый! — Ашер состряпал угрюмое выражение лица, и я подняла одну руку вверх. — Но он не ты. Смотреть на Габриэля приносит радость, он похож на мраморную статую. Холодный и неприступный. Ты же… У меня чешутся пальцы, проследить твой шрам, провести по волосам, почувствовать твою кожу. А когда ты прикасаешься ко мне, у меня из груди выпрыгивает сердце. Ты владеешь им, Ашер. И это с того дня, когда мы встретились на пляже.

Мои слова заставили его замолчать. Его лицо расслабилось, и он смотрел на меня распахнув широко глаза. Всё это время я сражалась против него и моих инстинктов. В одном я должна была благодарить Дина — я больше никогда не буду, даже одну минуту, проведённую с Ашером, считать как само собой разумеющееся.

— Ты должен простить Лотти, Ашер. Ты не можешь вечность вынашивать против неё злобу, в конце концов, она твоя сестра.

Он сжал губы, а его глаза сузились.

— Что это такое, Реми?

— Что ты имеешь в виду? — спросила я сбитая с толку.

— Вот это. — Он указал на меня и на себя. — Первоклассные объяснения собственно это не твой конёк. У меня такое ощущение, как будто ты хочешь попрощаться.

Я скривила рот в улыбку.

— Забавно, когда ты пару минут назад поцеловал меня, я подумала тоже самое.

Его щёки покраснели, и он имел приличие отвести взгляд. Значит, я была права. Он не мог простить мне, что я сделала его снова бессмертным, а я не сожалела об этом, когда он сидел передо мной живой и в тысячу раз привлекательней, чем дозволенно.

— Мне нечего тебе прощать! — Он ухватился крепче за мои плечи и заставил посмотреть ему в глаза. — Я не собирался тебя бросать. Я ещё далеко недостаточно провёл с тобой время!

— Как долго ты будешь хотеть меня? — спросила я дрожащим голосом. — Как долго, когда я стану старше, а ты останешься в том же возрасте? Как долго, когда защитники начнут за мной охотиться и твоя семья снова окажется в опасности?

Он убрал прядь волос с моего лица и провёл пальцем вдоль щеки.

— Всей жизни должно быть достаточно, mo cridhe. Ты так быстро теряешь надежду. Ты изменила своё мнение обо мне?

— Никогда! — Я встала и заходила туда-сюда. — Но ты можешь изменить своё. Есть вещи, которых ты не знаешь, вещи, которые я выяснила, когда была во власти Дина.

Ашер встал и засунул руки в карманы джинсов.

— Это имеет что-то общее с твоей беседой с Габриэлем?

Я кивнула, закрыла глаза и вспомнила то, как последовала за Габрэлем в гостиную.

— Ты должен оказать мне услугу, Габриэль.

Он приподнял одну бровь.

— Знаешь, ты требовательнее, чем любая из моих глупеньких подружек?

Я чуть не подавилась от смеха и была удивлена, когда он добавил:

— Хороший слух защитников, ты ещё помнишь?

Я подняла небольшую бутылочку красной жидкости вверх. У Габриэля были необходимые связи, чтобы заняться этим.

— Это нужно проанализировать.

— Твоя кровь?

Я кивнула.

— Ты сказал, что я отличаюсь от других целительниц. Вот здесь доказательства.

Раздражённо он нахмурился.

— Маловероятно. Без пробы другой целительницы я не уверен, на что нужно обратить внимание.

Я чувствовала его разочарование и задавалась вопросом, хотел ли Габриэль, чтобы я была ключом к исцелению. Я им была. Это я доказала на Ашере. Но никто не знал как или почему или можно ли это будет повторить, так, чтобы я при этом не погибла.

— Ты снова задаёшь не те вопросы, защитник.

Что-то в моём тоне заставило его прислушаться.

— Ты что-то знаешь. — Это был не вопрос.

— Я кое-что предполагаю, — исправила я его. Последнюю запись моей мамы я всё ещё не прослушала. Это я хотела сделать вместе с Ашером, потому что она касалась нас обоих.

— Я думаю, тебе нужно сравнить мою кровь с твоей, Габриэль.

— Расскажи, — настаивал он.

— Я предпочитаю, чтобы ты сделал сначала тест и извлёк свои собственные выводы, так чтобы моя идея не повлияла на результаты.

Габриэль облокотился на спинку своего огромного стула, который благодаря его высокой фигуре казался маленьким.

— Ты действительно что-то предполагаешь. Да тебя должно быть прямо таки осенило!

Ты не против рассказать мне, как у тебя появилась эта идея?

— Дин, он кое-что сказал, что заставило меня задуматься.

При упоминании имени Дина брат Ашера нахмурился, и я была рада, что его внезапный гнев был направлен не на меня.

— Что он такого сказал?

— По правде говоря, что-то о моём отце. Собственно он хотел оскорбить меня, но это произвело на меня совершенно другой эффект. Прежде всего принимая во внимание то, что потом случилось с Ашером, когда Дин выстрелил в него.

Я рассказала ему о тех мгновениях, когда забрала у Ашера энергию и с удовлетворением отметила, что у Габриэля отвисла челюсть. Никто, даже Ашер, не знали последствий, который имел на меня этот решающий момент. Они знали, что я применила его дар, чтобы сразить Дина и исцелить Ашера.

Они знали, что я чуть не умерла, когда отдала ему назад его дар и сделала его снова бессмертным. Габриэль подозревал, что я другая. Больше, чем они, но он не осознал правды. Откуда он должен был знать, что я сама на несколько коротких моментов стала бессмертной?

Когда Ашер провёл пальцами вдоль моего подбородка, я распахнула глаза.

— Объясни мне, Реми, — приказал он.

Его тон не терпел никаких возражений, и я вздохнула. Настало время для признаний. Я не планировала утаивать это от него, но в последние две недели нам редко выпадало время для нас двоих. Как можно короче я объяснила, насколько изменилось моё тело, когда его дар взял верх над моей беззащитной системой.

Когда я закончила, он сжав кулаки, отвернулся.

— Это моя вина, Реми. Когда Дин выстрелил в меня, я почувствовал себя человеком, слабым, и я знал, что не смогу защитить тебя. Я тебя подвёл. Рядом с тобой я стал более смертным, так что не мог больше так быстро регенерироваться, как это обычно бывает у нас защитников. Поэтому я посоветовал тебе использовать мою энергию. Если бы ты смогла исцелить саму себя, тогда возможно смогла бы и сбежать.

Моя рука дрожала, когда я провела ей по мышцам его плеч.

— Ты меня не подвёл. Ты дал пули попасть в себя, загородив меня, Ашер! Если бы ты не пришёл, то я была бы сейчас мертва. Я сдалась. Что касается тебя. И меня.

Стыд, который я всё ещё чувствовала, заставил меня заплакать. Ашер обняв меня, прижал мою голову к своей сильной груди, и я прильнула к нему, готовая позволить ему утешать себя всю оставшуюся жизнь.

— Ты не сдалась. Когда я пришёл, ты сопротивлялась. Ты была уверенна, что умрёшь, но я слышал одну мысль, которая была громче всех. Ты помнишь?

Я не хочу умирать. Это была единственная мысль в моей голове, когда я поняла, что Дин убьёт меня.

— Ты храбрее, чем любой, кого я когда-либо встречал. Я больше никого не знаю, у кого была бы сила пережить эти часы с Дином.

Я прижала мой нос к его футболке. Я не чувствовала себя храброй или сильной. Я думала только о моей семье и о нём. Чтобы отвлечь его, я сказала:

— Ты не хочешь знать, как продолжился разговор с твоим братом?

Я почувствовала его кивок, потому что он положил свой подбородок на мою голову.

Габриэль сложил два и два и пришёл к правильному выводу. Тест, о котором я попросила его, то, как работал мой дар, моя способность стать бессмертной.

Он наклонился на своём стуле.

— Ты понимаешь, что это значит? Если это действительно так… — Он замолчал, и мы оба размышляли над тем, что это значило, что я была первая и единственная в своём роде и какие уникальные дары были мне доступны благодаря этому.

Габриэль, шипя, выдохнул воздух и прошептал:

— Либо они захотят тебя использовать, либо видеть мёртвой. Как защитники, так и целительницы будут за тобой охотиться. У тебя и с десятью Ашерами, сражающимися на твоей стороне, не будет никаких шансов.

Воспоминания закончились, и я дала Ашеру время сначала переварить информацию. Как трусиха, я использовала воспоминания, чтобы преподнести ему правду, потому что не могла произнести слова вслух.