Зачем же тебя отняли у меня? Почему так случилось?

Наверное, я была слишком осторожна. Если бы я рискнула махнуть рукой, полюбить тебя сразу и навсегда… одна ночь — и в вечность. Прижаться всем телом, шепнуть: «Никуда не отпущу! А гори оно…» Кто знает, как повернулось бы колесо судьбы, если бы мы все вели себя по-другому в тот день.

Но я не рискнула — и вечность опрокинулась на тебя, придавила тяжелым грузом, не вздохнуть…

Что лететь по небу, что задыхаться под землей — какая разница той мне, что лежит на кровати и смотрит в белый потолок, на котором никогда не было и никогда не будет звезд?

Потолки не плачут, а небо — умеет…

Как я мало тебя знала! Всего только и успела — понять, что мне надо больше. До конца жизни.

Господи… я не верю в тебя… господи… если ты все-таки есть… утешь меня, утри мои слезы, потому что я не могу, не умею плакать, отвыкла, разучилась, господи, господи…

Господи ты большой, ты все знаешь лучше, скажи мне, что даже одного мига — достаточно, если этот миг — навсегда… Скажи, что главное — это сердца, и вера, и души, а не плоть… скажи мне все это, господи, потому что я не верю больше ни в сердце, ни в душу…

Господи…

Что же ты молчишь, господи?!

Или это я оглохла под колпаком своего невнятного, бессловесного горя?!

Господигосподигосподигосподигосподигосподигосподигосподигосподигоспогос…

Ал хочет перевязать Эда.

Эд: Слушай, может, не надо с меня рубашку снимать?

Ал: Если перевязывать поверх рубашки, все присохнет. И инфекция в рану может попасть.

Эд: А иначе на этой сцене все яойщицы будут слюнки пускать.

Ал:…

Эдвард: Это еще кто?

Ал: Моя будущая жена, мать моих детей, вдова и соседка по могиле.

Эд:…

Эдвард: Вертолет! Тьфу, блин, в Аместрис же нет вертолетов! Ясно… это мне кажется. От переутомления. Пойду вздремну.

Ложится под кустик на травку и засыпает.

Мадоши: Эй, проснись! Ты же не увидишь взрыв! А я так старалась ради тебя! У тебя брата там убивают, а ты!..

Эдвард (сонно): Мадоши-тян, кого ты пытаешься обмануть? Все равно не убьешь… В этом фанфике Ал главный герой, ему еще долго отдуваться.

Мадоши: Называй меня Мадоши-сенсей!

Эдвард: С чего бы это? Ты ниже меня ростом.

Мадоши (обреченно): Сбылась мечта идиота. Вставай, ты! — пинает Эдварда по пяткам, после чего прыгает на одной ножке и трясет ушибленную.

Мадоши: Уй!

Эдвард: Вот, а туда же, в сенсеи… ты запомни сначала, какая нога у меня железная.

Мадоши: А чего я сделаю, если ты сплошь везде отзеркаленный?! Короче, вставай! Ну, тебе еще с вертолета падать!

Эдвард: А зачем, собственно?.. Пускай найдут меня селяне спящим… Сэкономим время и кучу усилий.

Мадоши: А затем, что несправедливо: Ала я убью…

Эдвард: Ну-ну…

Мадоши:… Ала я убью, а ты такой относительно неповрежденный! Вставай, лежебока! — снова пинает его, на сей раз не по пяткам, и снова скачет, тряся отбитой ногой.

Мадоши: Уй! Я чего-то не поняла: у тебя ж металл только до колена?!

Эдвард: Вот что значит развитая мускулатура. До Армстронга мне, конечно, далеко…

Мари: Не знаю, что вы подумали, но моя мама была низенькой белокурой женщиной…

Эдвард: А, блин! А какая параллель с Ленью пропала!

Уинри: Я уговорю его напиться…

Мари: Знаешь, на твоем месте я бы попробовала другие способы снятия стресса у любимого мужа… Как врач рекомендую.

Уинри: Да знаешь, руку-то я ему не починила… неудобно без руки-то…

Мари: Так даже интереснее! Он сопротивляться не сможет в случае чего.

Уинри: Хмммм…

Эд: Ну и сколько мне еще думать, что Ал мертв?

Мадоши: Ну… всю вторую часть.

Эд: За что?!

Мадоши: Я же говорю: не нрависся ты мне.

Эд: Неправда! Бьешь — значит любишь!

Мадоши: Моя единственная главная чистая любовь — Аракава-сенсей!

Эд: Вот и писала бы фанфики про нее, а не про нас.

«Дорогая Кристина!

Прости, что я так безобразно долго не отвечала на твое последнее письмо. Сама знаешь: чтобы я что-то написало, необходимо совпадение многих благоприятных признаков — рак на горе, дождичек в четверг…

Ну вот, вступление закончено, как учила нас миссис Анзель (помнишь эту старую сволочь?..)

Как у тебя дела? Я читала о вашем новом открытии: поздравляю! Зная тебя, думаю, что твой вклад в разработку этих „антибиотиков“ больше, чем кажется из статьи: там написано, что ты была просто ассистенткой… профессора все так же присваивают себе плоды честных трудов?.. Надеюсь, только, что, если это так, ты не слишком переживаешь: я уверена, тебя ждут еще более великие дела (читай: станешь известным профессором и начнешь сама воровать идеи у студентов).

В прошлом письме ты говорила, что я плыву по течению. Но, Кристина, повторю тебе то, что уже говорила не раз: далеко не всем быть гениями и героями. Я стала врачом только потому, что трезво оценивала свои силы. Мне хотелось сделать хоть немного полезного. Поэтому такая жизнь (по течению, я имею в виду) меня устраивала — и продолжает устраивать. Каждому свое, как говорится.

Ты, должно быть, удивлена, что письмо пришло с другого адреса. Дело в том, что в Маринбурге произошло кое-что не слишком приятное, и мне — да и не только мне — пришлось уехать оттуда. Большего я говорить не в праве. Встал вопрос: куда ехать потом?.. Мне вспомнился мой родной Кото-Вер[4]… холмы там действительно зеленые, а небо такое синее, какого, кажется, нигде и не увидишь. А еще всего час езды до моря… ты когда-нибудь видела море?.. Я уже плохо помню его, но мне кажется, что это было удивительно хорошо: идти по серому песку вдоль полоски прибоя. Там даже осталась моя двоюродная тетка с материнской стороны… или она троюродная? Так вот, в Орвиле я узнала, что в Кото-Вер строят больницу, и попросила министерство направить меня туда. Однако строительство должно было закончиться только к Новому Году, и поэтому меня направили пока в Нэшвил. Это небольшой шахтерский поселок, там всего один врач в поликлинике и один фельдшер. Врач решил взять длительный отпуск, и меня определили временно, вместо него. Когда я приехала сюда, я была ужасно разочарована: мрачные скалы вокруг, горизонта нет, леса — не лиственные даже, а хвойные, и вблизи городка припорошены угольной пылью… Но постепенно я стала обживаться: люди здесь очень дружелюбные, городок процветает, клиника, хоть и небольшая, но очень хорошо оборудована, есть начальная школа, в которой преподает учительница из Столицы… она тоже сирота, тоже училась по государственной стипендии, отрабатывает пять обязательных лет. Я с ней очень подружилась. Один из местных шахтеров, сын хозяина гостиницы, презабавный парень, ухаживает за ней. Думаю, все идет к свадьбе. Что касается меня, то не знаю, останусь ли я тут насовсем, но три обязательных года, думаю, доработаю. Получилось это случайно: меня банальнейшим образом подсидели. Можешь себе представить, когда подошел к концу срок двухмесячного отпуска прежнего врача, мне пришло из Столицы постановление, что отныне я назначена здесь на постоянное место! Тот врач попросту слинял, разорвав контракт, и выплатил неустойку. Думаю, нашел в Столице местечко потеплее… Сперва я разозлилась, но, по зрелому размышлению, не стала возмущаться. Здесь неплохо, но работа иногда бывает очень тяжелая: недавно, например, был обвал, двоих шахтеров завалило, и мы почти сутки их откапывали. Да, именно мы: я тоже там присутствовала. Фельдшерицу отпустила, она у меня старенькая, и с астмой. Что поделаешь, nobless oblige…