Рядом с Янеком сидел Куэ, самый молодой в отряде, новичок, из Кандарских орков. Теперь, следуя духу толерантности, всех орков стали называть гоблинами, хотя изначально так звалось только высшее сословие этого народа. Ныне на Континенте уцелели Кандарские, Урымские и Думбарские орки, от остальных не осталось следа, канули в Океан вместе со своим континентом, теперь у них есть только область на юге материка. Орки бесконечно воевали между собой, шли в наемники, но больше всего сражались на стороне атлантов, загребая своими руками чужой жар.
Куэ держался молодцом, не выказывал ни волнения, ни тревоги. То ли это было следствием его личной стойкости, то ли гоблинской веры в то, что смерть идет рядом с жизнью, и если она решила забрать тебя, от нее не уйти, а погибнуть в бою, равно как и при исполнении своего долга, всегда почетно для гоблина. Конечно, окажись сейчас рядом Риндэйл, он, несомненно, возразил бы Максу, заявив, что Куэ попросту не понимает грозящей опасности, и спокойствие его кончится там, где триард, упаси Единый, накренится, падая в пропасть. Вот тут любой гоблин начнет мочиться от страха, орать, что есть мочи и карабкаться вверх по головам товарищей, лишь бы спасти свою шкуру. Такие воззрения вовсе не делали Риндэйла противником гоблинов, он спокойно болтал с ними, пил по праздникам и ценил как коллег. Эльф утверждал, что знает им цену. Он всегда говорил: "Лучше знать, чем гадать!" Если верить Риндэйлу, он знал цену всему на свете, кроме, разве что, собственной зарплаты, потому что она у него всегда кончалась в самый неподходящий момент. Максим усмехнулся и тряхнул головой, прогоняя ненужные мысли.
Отношение к эльфам у Максима было неоднозначным: с одной стороны, среди остроухих у него водились друзья, он признавал, что они умеют многое, что ему недоступно, но, с другой - мутный это народ. Случись где какая крупная заварушка, можешь смело искать остроухого, который ее заварил, а теперь спокойно сидит себе в стороне, наблюдая за происходящим. Если же его все же найдешь, эльф окатит тебя презрительным взором и в два счета докажет, что он здесь как раз совсем не причем. В общем, Максим не любил их породу. Разве что Риндэйла... но он ушел, бросил службу, наплевал на то, что пилотов нет и заменить его некем, а это, согласитесь, тоже очень веский аргумент! Эгоисты они - эти эльфы!
Триард наконец преодолел спуск и выбрался на узкую полосу, разделявшую реку и скалы. Перед выходом к Океану берега поднимались еще круче. Вода по его дну неслась, закипая на валунах, белая пена поднималась у самого берега, словно на кружке доброго пива. Посмотрев на нее, гном крякнул, пропустил между колес очередной валун и затормозил.
- Вылезайте. Приехали!
Дальше полоса суши сужалась настолько, что проехать по ней не мог бы даже миниатюрный монор, а не то, что такая махина, как спасательный триард. Оставалось идти пешком.
- Разбираем снаряжение! - закричал Максим, стараясь перекрыть шум потока, и первым поднял увесистый рюкзак.
Все взвалили груз на плечи. Прежде, чем идти, Дирук нагнулся к воде, обмакнул в нее палец и облизал. Распробовав вкус, гном покачал головой.
- Соленая. Видно, Океан бушует, да и прилив начинается. Надо торопиться.
Максим кивнул и подумал, что не может попробовать соленую воду на вкус. Отношение к Океану изменилось навсегда после операции на Песчаных островах. С тех пор вода стала враждебной, к ней навсегда прибавился вкус крови тех, кого они не успели спасти.
Отряд шел быстро. Кое-где река заливала тропу и лизала подошвы высоких ботинок.
- Смотрите! - Куэ указал рукой на пену у самого берега, в ней болталась полоска ткани. - Это завязка от рюкзака. Значит, мальчишки тут были, больше-то некому!
- Верно, молодец! - похвалил Максим, - хотя, куда еще им деваться? Здесь нет другого пути. Хотел бы я знать, где болтаются эти паршивцы? Выдрать бы их!
- Не, выдрать мало, - задумчиво отозвался Куэ и сплюнул сквозь прореху в зубах. - Их надо закрыть в сарае денька на два без еды. Может, тогда дурь и выйдет.
О жестоких методах воспитания в гоблинских семьях ходили легенды, гоблинскими мамашами пугали детей, но сейчас Максим склонен был согласиться, что для таких путешественников подобное воспитание будут в самый раз. Лезут куда не надо, своей жизнью рискуют, а заодно и жизнями спасателей.
Тропинка еще больше сузилась, запрыгала по камням. Бойцы двигались гуськом╦ друг за другом, осторожно переступая с одного заросшего тиной валуна на другой. За спиной Максима запел Куэ. Незатейливые завывания перемежалось с резкими, гортанными выкриками. От первого такого вопля, прозвучавшего прямо над ухом, Макс вздрогнул и, поскользнувшись на камне, чуть не шлепнулся в воду.
- Тьма тебя побери, Куэ! Нашел время орать. Лучше под ноги смотри!
- Командир, ты не прав, - невозмутимо отозвался гоблин. - Я так поднимаю наш воинский дух и делаю легче дорогу.
Он снова запел, Максим напрягся, ожидая очередного резкого выкрика, но вместо этого Куэ прервал исполнение и радостно заявил:
- Между прочим, гоблинские песни обладают магической силой!
- Да ну! Никогда б не подумал, - заметил Дирук, - ими разве что детей пугать!
- Не угадал! - Куэ совсем не обиделся на колкость. - Вот случай из жизни, чтоб ты понял, как сильна песнь гоблинов! Есть у меня старший брат - Кухум, мы с ним погодки. Так вот, когда нам было 12 и 13 лет, родилась наша сестра - Анкия. Мамаша с отцом, понятно, были рады, и нас решили временно послать к тетке, чтобы не мешали.
- Слышь, а сколько в вашей семье детей? - выкрикнул Янек, замыкавший процессию.
- Пока пятеро. - Гордо ответил Куэ. - Может, родители еще нарожают. Отец у меня ого-го, а мамаша - красавица! Так вот, в то лето отвезли нас в деревню на севере Оркуса. Там хорошо, тепло, только тетка считала, что мы жрем слишком много и безобразия разные учиняем. Решила от двух проблем одним махом избавиться.
- Это как? - не понял Максим. - Прибить вас, что ли?
- Зачем же прибить? - возмутился Куэ. - Она нас воспитывала. За каждую провинность одного блюда лишала. А провинностей было мно-о-о-о-го!
Куэ грустно вздохнул, вспоминая не съеденное, но тут же повеселел.
- Жрать хотелось. Что делать? Стали мы навещать соседские огороды. Сильно не обирали, так, то пару морковок, то помидор, то вишни. А яблоки из чужого сада - это ж как песня! Но тут своя опасность имелась, гоблины народ зоркий, не такой, конечно, как эльфы, но тоже. Эльфы, они смотрят вдаль, прозревают, так сказать, горизонты. Какой с этого прок, не знаю. А мы, гоблины, смотрим вокруг себя, и все замечаем, особенно свои огороды, где, что и сколько растет. Так что воровать у гоблинов сложно, поймают и поколотят. И тут нам повезло! На самом краю деревни жила старая гоблинша, горбунья Чуара, она, как и положено по вере предков, на каждый день Мертвых приносила покойникам дары.
- Это чего еще за день такой? - насторожено осведомился Янек.
- Ну, ты даешь! Дня Мертвых не знаешь! - фыркнул гоблин. - Он каждый понедельник, и в этот день надо нести дары, чтоб предки были милостивы и к себе не забрали. Чуара ставила на сруб поминального дерева плошку с дарами для своих покойников. Прикинь, утром идем и видим: стоит на краю огорода миска, а в ней фрукты, белые лепешки и кусочки сахара! Лепешки аж блестят на солнце, а не взять, Чуара все видит!
От возбуждения Куэ топнул ногой по скользкому камню, потерял равновесие и полетел в воду. Но до воды не долетел. В последний миг он извернулся и успел схватиться за сосенку, что росла на самом краю реки. Острые иглы воткнулись Куэ в руку, он взвыл, но дерево не отпустил.
- Что там такое? Дальше не пройти, что ли? - крикнул Янек.
Гоблин выругался и добавил уже спокойно:
- Все нормально. Иду. Про жратву вспомнил, вот и расслабился.
- Под ноги смотри! - засмеялся Максим. - Так что та гоблинша?
Говорить становилось все труднее, нарастающий гул Океана заглушал речь. Но Куэ без труда повысил голос.
