***
Часа полтора по узкой тропке между двух стен камыша, и путешественники вместе со старейшиной озерной деревни вышли к паромной переправе. Добротный тяжелый паром, казалось, невозможно сдвинуть с места, но, стоило паромщику взяться за колесо, сооружение двинулось вперед легко и довольно шустро. Другой берег не такой уже необъятной, но еще широкой реки медленно приближался. Ниро оперся о брус, ограждавший борта парома, задумчиво глядя на воду. Сощурился от солнечных бликов, и вот уже свет под ресницами, кажется, стал медово-желтым, дрожащим и колеблющимся, как факельное пламя, срываемое ветром, и глянули на мага огромные темные глаза на бледном лице, и тонкие пальчики подняли воротник плаща:"Я боюсь, Ниро," - а он все смотрел в ее глаза, не в силах оторваться...
Миура сел, прислонившись к ограждению, и закрыл глаза. После почти бессонной ночи очень хотелось спать, и убаюкивающее журчала совсем рядом вода, и поскрипывало колесо... Совсем как в детстве, когда мама рядом, поет старую песню. Парнишка задремал. Снились ему немного грустная мама и улыбающийся отец...
Ткнувшийся в берег паром вздрогнул весь и вернул пассажиров к реальности. Седой паромщик улыбнулся в усы:
-- Река мудра. Редко кого она оставляет без подарка.
***
Начался долгий путь вверх по течению Авины. День, от темна до темна - в седле, ночь - завернувшись в плащи вокруг костра, давая необходимый отдых лошадям. Сами могли бы ехать сутками - четкое ощущение уходящего сквозь пальцы времени не давало покоя.
Миура каждую свободную минуту не выпускал из рук лей, не расставался с ним даже во сне, и маг, поначалу считавший стремление мальчика блажью, скоро уступил, вспомнив, что они оба зовутся Бардами, а легендарное оружие, которое надо найти - Поющими Клинками. Наверное, не зря...
В конце концов, наступил вечер, когда юноша, сосредоточенно глядя на огонь и избегая встретиться глазами с кем-нибудь из друзей, начал петь. Голос звучал сначала неуверенно и хрипло от волнения, но после нескольких строк окреп, и Ниро с Юном переглянулись - а ведь молодчина парень!
Скажи мне, ветер-брат, что ждет меня за дальними горами?
Ведет меня судьба. Какая твердь сломает сталь клинка?
Куда держу я путь, степной орел с могучими крылами
Не сможет увидать - моя дорога слишком далека.
Далекий этот путь - один на всех, от каждого порога,
И часть его видна, всегда видна из каждого окна,
но выйдешь на него - и поведет тебя твоя Дорога,
Попробуй угадай, куда же заведет тебя она.
Звенит, поет в ушах, дорожный плащ срывает дикий ветер,
Стучат копыта вновь, и искры выбивают из камней.
Мой вольный менестрель! Пусть на вопросы ты мне не ответил,
Под звон твоих баллад короткий день мне кажется длинней.
А я - а я лишь часть прекрасного загадочного мира,
Где льется тихий свет, а рядом с ним клубится мрак и жуть.
Туда ведет меня дорога, но, сверкая горделиво,
Далекая звезда когда-нибудь и мой осветит путь.
- Здорово! - не удержался единорог, - Дориан мог бы тобой гордиться!
Миура помрачнел:
- Может, у него и не хватило терпения научиться игре, но зато он никогда не был трусом, как его сын!
Ниро подошел и сел рядом:
- Скажи, Ми, что такое трусость? И смелость?
- Бежать с поля боя, где гибнут твои друзья и... - мальчишка отвернулся, - И где трубит в рог, зовя на подмогу, отец - вот это трусость!
Ниро немного помолчал, обдумывая слова.
- В общем-то, ты прав... Тогда скажи, что значит держать данное обещание - даже если это очень трудно? Жертвовать дорогим, чтобы сделать то, что должен - что значит это? Пожертвовать собой - это конечно, подвиг... Но все-таки это легче, гораздо легче, чем постоянно чувствовать вину за то, что не помог любимому - даже если то, ради чего это сделано, выше. Ты, наверное, мог бы помочь тогда отцу. И он бы не погиб. А может быть, вы бы погибли оба. Но ты пришел бы на его зов, и тебе не за что было бы себя винить.
А потом, когда для нашего мира не осталось бы другой надежды, кроме Поющих Клинков, этой надежды бы уже не было, потому что не было бы тебя. А это время, к сожалению, неизбежно наступило бы раньше или позже. И Дориан это знал. Понимаешь?
Миура шмыгнул носом - плакать Барду Мечей нельзя. Да и взрослый он уже - порывисто встал, почти убежал подальше от костра, в темноту. Звякнули струны упавшего лея.
- Думаешь, поймет? - помолчав, тихо спросил Недомерок. - Это ведь сильный яд, не существующая, но не дающая покоя вина...
Маг устало закрыл руками лицо. "Я боюсь, Ниро"... блики факела в широко открытых сиреневых глазах... Не дающая покоя вина. Чуть затянувшаяся, но не заживающая рана.
- Если понял такой упрямец, как я... Впрочем, кто знает, может, парень поупрямее будет.
***
Ставшая совсем не широкой Авина свернула влево, к южным отрогам Изумрудных гор, в которых брала начало. Путешественники же продолжили путь на север и скоро тоже оказались в этих самых отрогах. Здесь лежал Эльбор - небольшое графство, одно из молодых воинственных государств, окружавших Королевство и бывших его союзниками и в какой-то степени пограничной дружиной.
Однажды вечером, в уже сгущавшихся сумерках, на дороге впереди показались несколько всадников в черных плащах с золотой тесьмой. Миура придержал было лошадь, потянувшись к мечу, но маг уверенно ехал дальше, да и осторожный Юн, похоже, тоже не думал задерживаться, так что юноша быстро догнал их.
- Да это же Первый маг Королевства! - раздалось впереди, и всадники тут же спешились и поклонились. Ниро тоже соскочил на землю:
- Привет доблестным Стражам Эльбора! Давно ли граф Тейла выставил дозоры на границе?
- Давно уж, Светлый господин, - ответил один из них, кажется, старший не только по возрасту, - Это ты долго не был у нас.
- Да, - кивнул Ниро, - Мои дороги лежали далеко от этих мест.
- Но раз уж ты и твои спутники здесь, - продолжал старший, - Окажите нам честь быть нашими гостями.
Скромный домик, приютившийся под крутым склоном, показался давным-давно не ночевавшим под крышей друзьям почти роскошным. Маг долго сидел у очага, беседуя со свободными от стражи воинами, Миура же с наслаждением растянулся под теплыми одеялами и заснул.
***
На следующую ночь устроились у подножия небольшой скальной гряды, защищавшей от ветра.
Ниро, дежуривший в самый глухой час ночи, внезапно насторожился. Ни звука не доносилось, и, кажется, кроме качающейся под ветром травы, ничто не шевелилось вокруг, хотя тут трудно быть уверенным - давно уже взошедшая луна была закрыта Петлей. Ниро резко обернулся на осторожное шевеление рядом. Недомерок поднял голову, насторожив большие уши.
- Я что-то чувствую, Ниро...
- Да, малыш, я тоже. И оно не сулит нам ничего хорошего. Разбуди Ми, только тихо.
Но Миуру будить не потребовалось - парень спал чутко, и тихих голосов друзей оказалось достаточно. Он не успел ничего спросить - Королева Ночи освободилась, наконец, от оков, и в ее свете друзья увидели.
Шестеро здоровенных волков припали к земле, жадно глядя на костер. В глазах одного из них мелькнули красные огоньки, и Ниро вздрогнул - что-то глубоко внутри потянулось к этому отблеску, что-то, что он хорошо знал, хотя и предпочел бы не знать.
