- Вот это да! - Миура смотрел по сторонам с совершенно детским восторгом, - Нынче даже наш Государь не может себе такого позволить, а он - властелин самой богатой и влиятельной державы! А тогда, получается, так жили все?
- Ну, я бы так не сказал, - тряхнул гривой Недомерок, что у него часто означало то же самое, что у людей пожатие плечами, - Мы в столице загадочного легендарного народа, самого могущественного из когда-либо живших, не забывай об этом. Они имели власть над многими процессами и веществами в природе... И здесь, скорее всего, были парадные дома самых влиятельных из них. Этим можно все объяснить - и богатство, и доверие к соседям.
- Только вот я себе одного не могу объяснить, - заметил маг, - Насколько я понимаю, Врата должны быть на чем-то вроде городской площади, а она - перед дворцом правителя. По крайней мере, во всех известных мне городах сделали бы именно так. Но, чтобы это проверить, надо найти дворец, а как это сделать, если вокруг одни дворцы?
Недомерок ненадолго задумался
- Я думаю, нам поможет море, - ответил он наконец.
Так и оказалось. Выйти к морю было не сложно - туда вели, путаясь и переплетаясь, все дорожки парка. Однако, первая попытка оказалась не совсем удачной. Видимо, когда-то здесь жил любитель дикой нетронутой природы - волны, искрясь фонтанами брызг и шипя пеной, разбивались о большие, частично заросшие водорослями и колониями ракушек валуны, дальше синела уютная бухточка, окруженная полукольцом деревьев.
Зато в следующий раз друзья попали на вымощенную мрамором набережную, приведшую их к нужному месту. Широкий полукруг площади замыкался великолепным портиком со стороны города, в море же от него уходили три каменистых выступа, заканчивавшиеся тремя площадками, соединенными изящными арками. Одна из них явно служила пристанью - возможно, таким путем прибывали в город гости. Вторая, с круглым алтарем, который держала в вытянутых руках коленопреклоненная статуя, похоже, была чем-то вроде храма, ритуальным местом общения с богами, какими бы они ни были у этого народа. Третья же площадка заставила Ниро сделать стойку, достойную породистой охотничьей собаки - небольшой, сложенный из камней грот слишком уж был похож на двое известных ему Врат.
Размышления мага прервал Миура:
- Странно... Если они так хорошо защищали город со стороны суши, почему с моря от так беззащитен?
- В те времена не было других искусных мореходов, - отозвался единорог, - К тому же эта беззащитность обманчива. С моря город стерегли огромные водяные чудовища. Только теперь от них, должно быть, и воспоминания не осталось...
- Может, это и хорошо, - вставил Ниро, - Возможно, они стерегли и Врата тоже. Да и город лучше всего стережет не это. Мы ведь увидели его только в закатных лучах, и, я думаю, только с той стены в него и можно попасть.
Еще немного полюбовавшись городом, компания двинулась по узкой дорожке над водой к Вратам. По бокам дорожки, как и двух других, ведущих к соседним площадкам, стояло своего рода ограждение их огромных раскрытых перламутровых раковин, благодаря сиянию которых обыкновенный каменный выступ над водой казался тропой царей. Колышущиеся на волнах раковины располагались ниже уровня дорожки, так что их гребни приходились идущим примерно по пояс, позволяя видеть море во всей красе.
Примерно на середине дорожки идущий первым маг настороженно остановился, потянувшись к клинку у пояса.
- Что случилось, Ниро? - спросил тоже остановившийся за его спиной юноша.
- Не знаю пока... Похоже, нам не удастся так просто подойти к Вратам. Может, это тоже защита, как вокруг города. А может быть, нас кто-то встречает. В любом случае, держитесь на десяток шагов сзади. Я должен сначала разобраться, в чем тут дело.
Спутники мага молча отошли назад, и вся компания продолжила путь, но ненадолго. Уже перед самой площадкой на дорожке вдруг возник человек. Он смотрелся здесь настолько нелепо, что Миура невольно остановился. Остановился рядом с ним и маленький Недомерок.
Высокий худощавый юноша стоял в вычурной позе то ли актера, то ли шута, и, одетый в изысканный придворный костюм, мог бы сойти за решившего подурачиться пажа. До тех пор, пока не встретишься с ним глазами. После этого Миура, завороженный, какое-то время не в силах был шевельнуться. Раскосые, как у Ниро, глаза эти жили своей жуткой жизнью. Они все, без белков, были заполнены тускло-багровым светом остывающей лавы, и в каждом этом раскаленном озере, окруженные оранжевыми огненными ободками, зияли три зрачка, но они не были неподвижны - время от времени то один, то другой исчезал словно в водовороте огня и тут же появлялся немного в другом месте.
Когда незнакомец заговорил, мелькнувший между узкими губами раздвоенный язык дополнил картину.
- Ниро!!! Надо же, какая встреча! Как приятно встретить старого знакомого в этих безлюдных местах! Как поживаешь? Далеко ли собрался?
- Отсюда не видно, - процедил маг.
- Это еще кто? - прошептал Миура, не слишком-то надеясь на ответ. Однако, Юн ответил:
- Ниро как-то называл его Мусорщиком. Насколько я понимаю, он - одно из самых неприятных и опасных существ нашего мира.
Друзья примолкли, проверяя, не привлек ли их тихий разговор внимание жутких трехзрачковых глаз, но Мусорщик был занят препирательством с Ниро, и единорог продолжил:
- Я слышал о нем и от деда тоже, только там было какое-то другое имя, совсем непроизносимое.
- А почему тогда Мусорщик?
- В старых летописях сказано, что он собирает весь мусор, оставленный людьми - будь то помои на заднем дворе трактира или грязные мысли посетителей о молоденькой служаночке этого трактира - и возвращает его обратно людям. Болезнями и ссорами, обманом и предательством... Я, правда, не очень понимаю связи между ними.
Миура пожал плечами. Он тоже не слишком ее понимал, но в существовании этой связи не сомневался. " Любовь да добро в сору не живут"- эту пословицу он помнил еще с детства.
Громкий язвительный смех Мусорщика отвлек юного наместника от воспоминаний.
- О, мой дорогой наивный маг! Прежде, чем называть глупцом меня, ты бы лучше подумал, кому может доставить удовольствие править выжженной пустыней? Да и чем или кем там править? О нет, только когда ослабевшие от страха и голода остатки когда-то гордых народов припадут к твоим ногам, готовые на что угодно ради защиты и куска хлеба, вот тогда и можно почувствовать непередаваемую сладость власти, как живой теплой крови, брызжущей на язык прямо из прокушенной артерии, - он сладко зажмурился, но тут же невозможное глаза снова полыхнули огнем в сторону Ниро, - Не делай брезгливую мину, маг, ведь тебе знакомо это чувство, не так ли?
Дрожь прошла по спине Ниро, дрожь ярости, но не менее, если не более того - ужаса, когда он почувствовал, как словно тугая змея внутри него начала, медленно раскачиваясь, поднимать голову в ответ на эти слова. Змеиная голова остановилась, упершись изнутри в его горло, и злобно зашипела, и с таким же яростным то ли шипением, то ли рычанием маг рванул из ножен меч и со свистом замахнулся на стоящего перед ним злого шута. Однако, его там уже не было, лишь издевательский смех донесся из-за спин замерших друзей:
- Ох, Ниро, Ниро! И с кем же ты воюешь, уж не сам ли с собой? Тень не разрубить мечом, мой неразумный друг. А впрочем, если тебе так уж хочется помахать мечом, я предоставлю эту возможность с большим удовольствием, - и, отвесив поклон, Мусорщик исчез, словно его и не было.
В наступившей тишине - казалось, даже прибой стих - напряженно прозвенел голос Миуры:
- О чем он говорил, Ниро?
Маг смутился. Ладно Юн, маленький единорог многое понимает, но как рассказать доверившемуся ему мальчишке о чудовище, живущем где-то внутри и жадно прислушавшемуся к словам Мусорщика?
- О, он не был бы собой, если бы хоть раз обошелся без злобных насмешек, - поморщился Ниро, и это тоже было правдой, - Но он действительно способен доставить нам много неприятностей, поэтому будьте осторожны.
