-Я задам тебе ответный вопрос. Зачем тебе понадобилась душа?

Девушка слегка повернула голову, встречая ее испытующий взгляд. Ее голос был твердым, полным уверенности и собственной правоты. - Я хочу, чтобы в моих глазах тоже пылал огонь, а внутри горело пламя, изнутри согревающее людей. Я хочу жить...

Как ни странно, но Зиберина сразу поняла, что она пыталась ей сказать. Так вот почему, будучи еще ребенком, лесная подолгу следила за людьми. Она видела полноту их жизни, так не похожей на ее размеренное существование, и хотела ощутить, что же испытывали они. Она желала получить огонь, пылающий в сердцах людей, чтобы взглянуть на мир их глазами, прочувствовать окружающее ее великолепие всем сонмом чувств, впитать в себя блаженство, которое может дать жизнь тем, кто говорит с ней на одном языке.

Зиберина не колебалась ни мгновения. Она помнила, как маленькая девочка прятала в укромном уголке деревянные фигурки, стеклянные бусинки, глиняную посуду и обрывки ткани, словом все, что ей удавалось найти. А потом часами жадно и благоговейно рассматривала свои трофеи, трепетно и бережно прикасаясь к ним, так, как это делали люди, но совсем иначе.

-Я дам ее тебе. Но это будет очень и очень нелегко. Но ты ее получишь...

*****

Зиберина устало перевернула древнюю, потрепанную страницу огромной книги, которую передала ей перед смертью знахарка из западных степей, причастная не только к материальным тайнам мира, но и к сакральным таинствам, которые были доступны лишь единицам. У старой мешковины, небрежно брошенной на глиняный пол веткой хибарки, которая заменила умирающей смертное ложе, Зиберина получила самый важный и дорогой подарок, открывший ей глаза на науку, как таковую.

Затерянная в скудных степях деревенька в те дни служила ей временным пристанищем, заменив потерянный дом. Зиберина устала пробираться на север, уходя все дальше от павшего Остианора, оставляя за своей спиной проклятые земли и ненавистный род. Простой и добрый нрав, а также природная мудрость отличали народ, испокон веков населяющий эти не слишком щедрые на подарки людям земли. Но, не смотря на окружающую их угнетающую бедность, они не унывали. Зиберину поразила жизнерадостность и признательность, переполняющая их души, когда они встречали новый день. Как величайшее благо, а не данность. В них не было ни темноты, ни зла... Земля, на которой они жили, закалила их дух, укрепила веру, наделила прозрением. Сила, исходящая из ее глубин, наполнила их древней мудростью, позволив прожить достойную и полновесную жизнь, лишенную всяческой мишуры, так сильно мешающей всем остальным. Старая, словно сама мать-земля, кормящая их, знахарка маленькой деревеньки учила ее тому, что знала сама. Многие поколения, которые жили до нее, оставили ей щедрые дары, научив знаниям и умениям, приводившим одновременно и в восторг, и в полный ужас.

Лунными ночами они уходили далеко в степь, как можно дальше от человеческого жилья, чтобы понаблюдать за охотой грозных волков, лавиной обрушивавшихся на загнанную добычу, или хитрую лисицу, осторожно и бесшумно крадущуюся за вылезающими под лунными лучами на поверхность мышами-полевками. Ая любила рассказывать о животных, населявших степь. В такие моменты Зиберине начинало казаться, что она превращается в заботливую мать, которая может часами напролет без устали рассказывать о своих любимых детищах всем, кто готов слушать ее рассказы.

Но старая знахарка говорила о них не только потому, что восхищалась ими и чтила, как священных покровителей своего народа. Из древности к ней перешли знания о том, какой силой обладает текущая в их венах кровь. Так, наблюдая за серой лавиной, стремительно стекающей с небольшого пригорка, Ая рассказывала ей о том, что даже пары капель венной крови кормящей волчицы, добавленной в полынный настой и смешанной с серебряной пылью, будет достаточно, чтобы остановить самое сильное кровотечение. А кровь молодой лани, добавленная в сок алоэ, успокоит самого буйного и озлобленного человека, готового на любое преступление. Она учила ее чувствовать жар и пульсацию, исходящую от текущей по жилам животного животворящей крови. Улавливать малейшее изменение, происходящее от каждого удара сильного сердца, разгоняющего алые потоки по всему телу, различать ее жаркий, сладковатый аромат. Ая обучила ее останавливать и пленять любое живое существо, показала все способы, которыми можно было их обмануть и заманить в ловушку, открыла все технологии, позволяющие брать кровь у животных, оставляя их в живых и не причиняя даже незначительного вреда.

Она спешила поделиться своими знаниями с новой ученицей. И не имело значения, какому народу принадлежала Зиберина, для старой хранительницы степей ее происхождение не играло никакой роли. Важным было лишь то, что древние тайны не уйдут в землю вместе со своей носительницей, а продолжат свой извечный путь по ней, принося пользу живым. Потому что мертвым они уже ни к чему, как любила говаривать Ая, с улыбкой наблюдая за маленькими новорожденными детьми, играющими на пыльных улочках деревеньки.

Знахарка знала, что времени у нее осталось очень мало, но не предпринимала ничего, чтобы отсрочить приход страшного, но такого желанного для нее гостя. Зиберина сидела у огня вместе с остальными степняками, слушая рассказы старейшины - храброго охотника - который уступая желаниям собравшихся, травил байки про всякие смешные случаи, произошедшие с ним за жизнь в глухих степях, когда ее плеча робко коснулась маленькая ручка. Девочка, незаметно подошедшая к ней, сказала, что ее просит прийти знахарка. Поднимаясь со своего места, Зиберина уже знала, чего ей следует ожидать.

Ая умирала, и позвала ее, чтобы окончательно проститься перед тем, как отправиться в свой последний путь. Хижина старой женщины стояла практически в центре маленькой деревушки, но те несколько десятков шагов до нее показались ей утомительными милями долгого и изнуряющего пути, который не приносит путнику радости, а лишь выпивает последние силы. Ведь накануне Ая, тепло улыбаясь, погладила ее по щеке, словно нерадивую, такую несмышленую дочь и отказалась принять ее помощь. Зиберина могла продлить жизнь старой женщины еще минимум как на пару десятилетий, но Ая отказалась принять этот дар.

Зиберина вошла в хижину, в которой толпились многочисленные дети и внуки знахарки, с печалью и тоской наблюдающие за последними вдохами и выдохами старой женщины. Они не лили слезы, не рыдали навзрыд, не рвали на себе от отчаяния одежду и волосы. Смерть они мудро воспринимали как продолжение пути, как неизбежный финал жизни, к которому люди идут долгие годы или короткие месяцы с момента своего появления на свет. Заметив ее, они ушли, оставив Зиберину наедине со своим последним, самым мудрым и знающим учителем. Ая тяжело приподняла тонкую, морщинистую руку, казавшуюся едва ли не прозрачной в неровном, тусклом свете единственной масляной лампы, горевшей на крошечном окошечке, и поманила ее к себе. Зиберина опустилась на колени рядом с грубой лежанкой, застеленной холстиной простой ткани, с грустью глядя на лицо, которое видела последний раз в этой жизни. Ая, встретив ее взгляд, весело улыбнулась, а в ее выцветших от времени глазах загорелись лукавые огонечки.

-Ты так и не выучила главный урок, который я задала тебе. Ты не умеешь отпускать тех, кто этого действительно хочет. Взгляни на меня, я стара. Я так стара, что уже даже себе кажусь дряхлой развалиной, которая едва-едва держится под ударами судьбы. Ветхие дома рушатся под сильными порывами ветра, тоже происходит и с людьми. Они устают от жизни, если жили так полно и долго, как я. Многое я повидала в этом мире, услышала и увидела сокровенное и сокрытое, прикоснулась к вечному, окунулась в созидающий свет и заглянула в губительную тьму. А теперь хочу уйти, потому что чувствую, что пришло мое время. А ты держишь меня, Зиберина, не хочешь отпустить, подарить покой. Я знаю, что те зелья, которые ты готовишь, способны продлить отведенный мне на земле срок, но сейчас они не потребуются. Я позвала тебя затем, чтобы рассказать о последнем, самом важном. О грехе, который я совершила много-много лет назад, и за который теперь хочу заплатить. Все эти годы я трусливо бежала даже от себя, боясь признаться в том, что совершила. Но сегодня я готова ответить за свои действия и предстать перед судом...