Засецкая восторжествовала. - Вот! А вы мне не верили! Наверное, решили, что я сошла с ума. - Ее облик победителя в своей правоте тут же сменился волной смятения: лицо замерло в растерянности, а глаза превратились в два безжизненных хрусталика. - То есть как??? Мы только что... Мы его... Он же вышел...

Резким движение сильной руки Аливарес отстранил режиссера от двери. Он выставил перед собой подсвечник, и решительно шагнул в коридор. - Это черти что! Вы все обезумели! Я лично закрывал за ним дверь! - Он скрылся в глубине второго этажа.

Писатель вплотную придвинулся к Засецкой, заглянул в стеклянные глаза. - Мы считаем; тот, который вышел - оборотень.

Сарра моментально захныкала. - Все сходится. Мы все погибнем. - Она уткнулась лбом в стену.

- Что сходится? - Спросил Эскот.

- История, рассказанная доктором на шхуне.

- Какая именно?

- Тише! - Неожиданно выкрикнул американец. В данный момент он стоял на предпоследней ступеньке и, сжавшись всем телом точно пружина, прислушивался.

Теперь услышали и остальные: за спиной писателя что-то шелестело, как детская погремушка. Кортнер медленно обернулся на сто восемьдесят градусов, медленно отшагнул в сторону, и теперь все ощутили, как предательский холодок поземкой просквозил по всем трясущимся внутренностям. В метре от его ног, в сторону балкона, вальяжным серпантином ползла гремучая змея. Засецкая с визгом отпрыгнула к двери.

- Не двигайтесь! - Писатель протянул назад руку с кинжалом. - Бэри, немедленно возьмите клинок и дайте кочергу. - Он говорил не оборачиваясь.

Ползучий гад, словно заподозрив неладное, пока не спешил вползти на ту ступень, на которой стоял американец. Он поднял голову на несколько сантиметров, и стал водить нею, постоянно выстреливая раздвоенным язычком. Без излишней суеты Кортнер воздел увесистую бронзовую кочергу, внимательно прицелился. В такой позе писатель смахивал на игрока в гольф. Голова змеи перестала двигаться, язык исчез. Еще доля секунды и... мощный удар размозжил голову аспида как куриное яйцо. Причем удар был настолько силен, что брызги крови, вероятно и мозгов, разлетелись на несколько метров.

- Вы, наверное, великолепно играете в гольф. - Заметил граф. К этому моменту он уже вернулся из разведки: он стоял в дверях у всех за спиной и беззвучно наблюдал за умерщвлением пресмыкающегося.

Все обернулись.

- Господа, рекомендую войти в коридор и закрыть дверь. Еще не хватало, чтобы эти твари проникли и сюда.

Лишь только захлопнулось дверное полотно, Аливарес предложил проследовать за ним к дальней торцевой стене. Трупа тут уже не было, зато оставалось все тоже пятно красного цвета.

- Я в замешательстве, как пояснить ваше поведение? - Граф надменно хихикнул. - Или вы специально для меня удумали разыграть эту комедию? Браво! - Он с нарочитым ехидством похлопал в ладоши. - Как сами видите, обнаружить труп не представляется возможным в виду отсутствия такового.

Эскот не выдержал. Схватив Аливареса за грудки, он принялся трясти его в припадке истерики. - Ну-ка немедленно отвечайте: куда вы дели тело!? Мы его видели! Кортнер его трогал! Вы слышите, труп был тут!

Хотя и с большим трудом, но Аливаресу удалось заставить замолчать Эскота и соизволить выслушать. Правда, еще некоторое время тот тяжело дышал и в паранойе сотрясал кулаками над всклокоченной головой. Остальные свидетели истерики режиссера, не придавая этому излишнего значения, производили жалкие попытки достичь хоть какого логического объяснения происходящему. Естественно, страшная действительность на самом деле походила на предсмертный припадок шизофрении.

Тем временем, Аливарес присел, мазнул пальцем по пятну, поднялся, и выставил его на всеобщее обозрение.

- Кто-то разлил обычный томатный соус.

Американец осторожно понюхал. - Очень даже не исключено...

- И никаких "даже"! - Он лизнул палец. - Я что, по-вашему, не в состоянии отличить кровь от французского "Лямонтю"?

Эскот, наконец, перестал размахивать руками. Он повторил действия Аливареса, и тоже попробовал на язык.

- ... А ведь действительно. Я узнаю этот вкус. Такой соус подают к мясу в некоторых ресторанах Лондона.

Засецкая, прислонясь к стене спиной, с изнуренным видом сползла на пол. - Мне кажется, что мы все рехнулись.

Сарра бросилась в объятья матери и в тот же час звуки хорового рыдания наполнили все помещение. Американский писатель и английский режиссер стояли молча, опустив головы: мысли путались, сознание граничило с помешательством. Полнейшая апатия и равнодушие к дальнейшей судьбе, лукавым туманом окутали умы людей, до этого считавших себя сильными, стойкими, целеустремленными и везучими. Нынче же к их образам вторило одно единственное заглавие: "Портрет бессилия". Впрочем, единственным антиподом в сюжете был граф. Достав из кармана платок, он протер измазанный соусом палец, отшвырнул платок в сторону; из другого кармана выудил миниатюрную, инкрустированную серебром и опалами фляжку.

- Нам всем желательно успокоиться и взять себя в руки. Это, во-вторых. А во-первых, в данный момент всем необходим отдых. Скоро утро и, быть может, все наладится к лучшему.

Он помог отрешенным дамам подняться; сопроводил в комнату; любезно усадил на пышное ложе. Следом вошли Эскот с Кортнером.

- Вот, хлебните, это поможет обрести душевный покой.

Аливарес протянул Засецкой фляжку. Та, с равнодушным видом осуществила большой глоток. Сарра хотела отказаться, но граф настоял, и леди последовала примеру матери.

- Теперь джентльмены, ваша очередь.- Мужчины подозрительно косились. - Доверьтесь. Уверяю, все будет превосходно.

Режиссер безэмоционально пожал плечами, немножко отпил содержимого, протянул недешевую безделицу американцу.

Кортнер запрокинул голову. - Упокой Господь их души. - Шепнул он сам себе и воспроизвел шумный глоток. - А ведь это не коньяк. - Удивленно округлил Кортнер глаза, плямкая губами, чтобы различить вкус. - И, что-то раньше, я этой фляги у вас не видел. Где вы ее взяли?

- Вы неимоверно проницательны, мистер. - Граф закрутил крышку и отправил драгоценность в карман.

- Вы что же, не составите нам компанию?

- Я, джентльмены, передумал. - Он злобненько ухмыльнулся. - Есть еще масса дел, в связи с чем, пожалуй, немножко поживу.

Взгляд писателя ошалело метнулся в сторону кровати: мать с дочерью уже лежали навзничь с открытыми глазами и не шевелились.

- Что это за гадость!? - Кортнер ощутил легкое головокружение, а перед глазами поплыли дымчатые волны.

- Это яд! - Угрожающе прорычал Аливарес. - Яд той змеи, которую вы так жестоко обезглавили.

Шатающийся рядом Эскот замахнулся кинжалом, однако тот выпал из слабеющей руки, и вонзился в деревянный пол. Тут же рухнул, потеряв сознание Кортнер. Последним, что видел бледный как сама смерть режиссер - прежде чем провалиться в небытие - перекошенный оскал графа Аливареса, неистово хохочущего ему прямо в лицо.

Ч А С Т Ь I I I

" ... и весь народ от изумления разинул рот".

Сатиры епископа Холла.

А Л Ь Ф Р Е Д Л О М О Н А Р Е С

Громкий крик попугая стальным молотом безжалостно шарахнул по ноющим мозгам, точно по звонкой наковальне. Засецкая дернулась, с трудом расплющила веки. Она лежала на кровати, почему-то лицом к окну; в данный момент окно было распахнуто настежь. Неподалеку маячила верхушка гифены, на чьих колышущихся лапах восседала стайка больших сине-зелено-красных попугаев. Ослепительно голубое небо заставляло слезиться глаза. Баронесса чихнула, от чего в голове тут же возник набат пожарного колокола. Застонав, она повернулась. Рядом спала Сарра, и во сне о чем-то тихо ворчала. Засецкая нежно окликнула; девушка сразу проснулась. Ее слегка припухшее личико выглядело безмятежно и умиротворенно. Открыв глаза, Сарра уставилась на мать, будто видит впервые.