- Дедушка, вы умели играть? - не поверил Паша.

- Ведь дедушка тогда был маленьким мальчиком, как ты! - напомнила тётя Валя.

- Так вот играл я перед домом, - с воодушевлением продолжал рассказывать дедушка Юра, - И вдруг слышу с улицы кто-то нараспев говорит: "Лю-у-уди до-о-обрые, помоги-и-ите на хлеб, кто сколько мо-о-ожет...". Я хотел побежать, посмотреть, кто это там. Но в это время наша калитка приоткрылась, и в неё вошла старая нищенка. На голове - грязный серый платок, босые ноги запыленные, а в руке огромная клюка. Вылитая Баба Яга. Она увидела меня и сказала: "Милок, принеси водички попить старой бабушке ..." Я испугался и побежал в дом за мамой. Мама у меня была добрая женщина. Она пригласила старушку пройти на кухню - покушать. А я..., - тут дедушка замолчал, подбирая слова.

- Ну же, дедушка Юра, что было дальше?! - потребовали мы с Пашей.

- А я взял из печки сажу и вымазал ею лицо и руки, на голову накинул грязную тряпку, взял в сенях старухину клюку, которую она там оставила. Оглядел себя с ног до головы - вылитый нищий! В таком виде я и отправился к нашему сельскому магазину. Встал около его входа, и сам от себя не ожидая, запричитал: "Ой, бедный я - несчастный сиротка, мамка померла, мы одни остались, кушать нечего... Помогите, люди добрые, кто чем может ...". В это время из магазина вышли две женщины и остановились возле меня.

- Сколько ж вас детей - сироток осталось? - жалостливо спросила одна из них.

- Шестеро, - говорю.

Женщины стали сокрушенно охать и ахать. Одна протянула мне несколько монет, а вторая угостила рогаликом. Женщины ушли, а я так и остался стоять возле магазина с протянутой рукой. Всем, кто проходил мимо магазина, я рассказывал свою грустную историю. Многие люди жалели меня и давали милостыню. И пока я там стоял, даже сам поверил в своё сиротство. Стою, слезы по щекам катятся, и мне себя так жалко! А прохожие, видя моё горе, ещё сильнее меня жалеют и ещё больше денег дают. Монетки у меня в руках уже давно не умещались, и я их по карманам распихивал.

Я сначала хотел все деньги нищенке отдать. Но у меня давнишняя мечта была - удочку купить. Вот я и решил: "Один карман денег нищенке отдам, а остальные - на удочку истрачу". И уже стал прикидывать, какой к ней поплавок куплю. Но в этот самый момент к магазину подошла хорошая мамина знакомая.

- Юра, что с тобой? - оторопела она, увидев меня в старой грязной одежде с протянутой рукой. - Почему тебе приходится милостыню просить?

А я стою, глазами хлопаю и ничего сказать не могу - все слова в горле застряли. Тогда она взяла меня за руку и повела к нам, чтобы выяснить, что же случилось. Там-то всё и открылось. Мама была очень удивлена, увидев меня в таком наряде. А когда узнала, что я притворялся сиротой, рассердилась:

- Зачем Бога гневишь, на себя наговариваешь? - грозно спросила она. - Теперь как хочешь, возвращай людям деньги.

Но найти всех, кто мне подавал было невозможно. И мы все монеты отдали нищенке. А удочку мне так и не купили.

- Дедушка Юра, а вы, когда были маленьким, любили рыбу ловить? - спросила я.

Дедушка Юра довольно крякнул и сказал:

- А я и сейчас это дело люблю...

Ближе к вечеру дедушка Юра поставил во дворе самовар. Он рубил топором щепки, а мы с Пашей закладывали их в специальное отверстие в самоваре. А потом напихали туда ещё сосновые шишки, которые валялись поблизости. Вскоре самовар закипел. Тётя Валя расставила прямо во дворе на столе чашки и мёд в пиале. И мы стали пить чай.

На следующий день рано утром дедушка Юра разбудил нас:

- Даша, Паша, вставайте! Пойдёмте рыбу ловить!

Мы вскочили с кроватей. Петухи только-только начинали кукарекать. Мы быстро собрались, взяли удочки, банку с червями (дедушка их уже успел накопать) и отправились на озеро. Много-много рыбы наловили. А дедушке Юре даже огромная щука попалась! 

Оказывается, все люди раньше были маленькими детьми. Даже профессора!

Щенок Вил

Лето только начиналось. Мы с мамой и Пашей пошли к железнодорожной станции в магазин. Ещё издали мы увидели, что неподалеку от входа в магазин толпятся дети. Что это они там разглядывают? Мы с братом устремились к ним. Оказалось, что рядом с магазином на скамеечке сидела женщина. На коленях она держала щеночка. Он был прекрасен: беленький, кудрявый, с черными и коричневыми пятнышками.

- Это фокстерьер, - уважительно шептались дети.

- А сколько стоит? - спросила я.

- Бесплатно отдаю, - сказала женщина, - последний остался.

Я бросилась к маме.

- Мама, там бесплатного щенка отдают! Давай возьмем!

- Нет, - решительно сказала мама. - У нас однокомнатная квартира. Куда ещё собаку?

- Ну мамочка! На даче-то у нас много места! И участок есть! Я очень хочу с ним играть, дрессировать его, - я чувствовала, что уже влюбляюсь в кудрявого щенка и просто обязана уговорить маму. - И ведь бесплатно отдают!

- Мам, хороший щенок, фотенер, - принялся помогать мне Паша.

Но мама была непреклонна:

- А когда мы осенью в город уедем, мы его одного на даче оставим? Да? Пусть пустой дом охраняет? Собаку берут насовсем, а не на лето! Всё, разговор окончен, идемте!

Мы с Пашей нехотя зашли за мамой в магазин. Она нас расставила в разные очереди. Меня - за хлебом, Пашу - за колбасой. Я стояла в очереди за каким-то старичком и думала: "Почему мама не хочет меня понять? Если бы она разрешила взять щенка, я бы стала всегда-всегда слушаться маму и папу, я бы сама кормила щенка, гуляла бы с ним... Да чего уж там, я была бы самой счастливой девочкой на свете..."

Когда мы вышли из магазина - женщины и щенка уже не было.

- Видите, - сказала мама. - Уже кто-то забрал этого фокстерьера.

- Видим..., - вздохнули мы.

Если бы его не забрали, возможно, нам и удалось бы уговорить маму. А теперь... Но оказалось, что с этим фокстерьером нам предстоит ещё не раз встретиться.

Прошло две-три недели. Мы с мамой и Пашей опять пошли за покупками.

- Вон тётя Вера идёт, - сказала нам мама, когда мы уже подходили к магазину.

Тётя Вера - это мамина знакомая. Мы тоже её увидели. Тетя Вера шла нам навстречу и вела на поводке ... щенка! Того самого, беленького с черными и коричневыми пятнышками! Я его сразу узнала. Мы бросились к ней.

- Тётя Вера, здравствуйте! А откуда у вас этот щенок? - закричали мы.

- У одной женщины взяли, - ответила тётя Вера.

- У магазина? - спросила я.

- Правильно, у магазина. Мой Игорь как щенка увидел, так уходить не хотел. Пришлось забрать.

"Умеет же Игорь уговаривать маму", - уважительно подумала я. Игорь был старше меня на год-полтора и в этом году должен был пойти в первый класс.

Пока мама и тетя Вера разговаривал, мы с Пашей забавлялись с щеночком.

- Тётя Вера, а как его зовут? - вмешалась я в разговор взрослых.

- Вил.

- Вил? Вилка что ли? - решила я.

- Да нет! - засмеялась тетя Вера. - Меня зовут Вера, сына - Игорь, мужа - Леонид, Лёня. Вот и получается по первым буквам наших имён - ВИЛ.

На прощание тётя Вера пригласила нас заходить к ним, играть с Вилом.

По дороге домой, мы с Пашей стали прикидывать, как можно было бы назвать нашего щеночка, если сложить первые буквы наших имён: Даша, Паша, мама Ира и папа Коля. Получалась ерунда: Дипк, Пкид или что ещё хуже Икдп...

- А что, Паша, если твоё имя отбросить, - предложила я, - получится Дик - отличная кличка.

Но Паша, конечно, был против. И предлагал отбросить моё имя. И даже с маминой помощью составил кличку Пик.

Всё лето у нас не получалось зайти к тёте Вере. Только уже в самых последних числах августа мама собралась к тёте Вере за трехлитровыми банками для засолки помидоров. И мы с Пашей пошли.

Игорь был очень рад нас видеть. Оказывается, он всё лето дрессировал Вила. И теперь на лужайке перед домом подросший щенок продемонстрировал нам, как он умеет выполнять различные команды: сидеть, лежать, давать лапу, приносить палку. Мы с Пашей были поражены.