- Наверное, - пожала плечами Мейда. - Плевать. Теперь я буду вредить вам. Но...

Она обессиленно уронила телефон на кровать. Пока Аяо поднимал его с покрывала, Мейда подошла к шкафу и извлекла из-под него длинную деревянную коробку, напоминавшую гроб. На коробке еле видимым маркером было написано: "Возврат".

Мейда с отвращением воззрилась на коробку.

- Ацумори-сама, вы ведь хотите придушить меня? Я гадина... я просто предательница, - произнесла она. - Мерзкая, двуличная предательница.

- Да, ты предательница, - логически проанализировав ситуацию, ответил Аяо. - В определенных смыслах - да.

- Но я не могу покинуть вас, - продолжила Мейда. - И я все равно буду жить здесь. Заранее прошу прощения. Понимаю, вы наверняка бы хотели, чтобы я убралась отсюда немедленно. И разделяю ваше желание. Однако... Пока я не могу уйти. Знаю, вам неприятно мое соседство. Чтобы искупить свою вину, я не буду больше спать в вашей кровати. Я буду спать тут, - она указала на коробку. - Просто...

- Получается, ты мой враг. И при это ты спишь в моей комнате в коробке, - константировал Аяо. - Поразительно.

- Я снова прошу прощения!

Мейда улеглась в коробку, и вскоре оттуда донеслись звуки рыданий.

Аяо задумался. Ему нравилось то, что происходит. Как раз этого эффекта он и добивался.

Он подошел к коробке и встал над ней. Мейда сжалась внутри калачиком. Маленькая и беззащитная.

Аяо сказал:

- Мейда-чан, давай оставим все это за пределами дома. В конце концов, здесь мы можем быть теми, кто мы на самом деле. А еще я хотел сказать... Ты ведь мне нравишься, на самом деле.

Коробка замерла.

- Правда?

- Угу.

- Я люблю вас, - с невыразимой нежностью сказала Мейда. - Вы можете меня даже бить за мои грехи, так мне и надо, гадине.

- Нет, - сказал Аяо, - не буду.

- Правда?

- Угу.

Воцарилась тишина, нарушаемая лишь их дыханием.

- Ацумори-сама, я позвонила в школу и сказала, что вы очень больны, - сказала Мейда из коробки.

- Зачем? - спросил Аяо.

- Потому что вы и вправду больны. Ведь я отравила вашу пищу, - Мейда издала сдавленный смех. - Те... такояки. Как только вы их съели? Гадость же невероятная. Но у вас не было здесь выбора. Вы же у нас дамский угодник. Знаток девичих сердец. Я знала, что вы любую гадость сожрете, тут главное правильно ее подать.

Она смотрела на него, и он вновь видел ту ухмылку, злобную и высокомерную, так поразившую его в начале.

- Зачем? - воскликнул Аяо.

Страшная боль разлилась по его телу. Не в силах сдержаться, Аяо крякнул и упал на одно колено.

- Потому что ваш приказ породил во мне вторую личность, - Мейда скривилась. - И теперь эта вторая личность жаждет полного вашего уничтожения. И я еле ее сдерживаю. Я вас люблю, Ацумори-сама - а она ненавидит вас. Вы... вы уже отравлены... Это ерунда, это проверка... Вы обязаны ее пройти, я умоляю вас... Спасите меня!

Ее голос дошел до самой высшей точки, обратившись практически в вопль, а затем пошел на снижение, изменив тембр.

Ее голос изменился.

- У тебя осталось пара часов, Ацумори. Так что давай, побегай по городу, поищи противоядие. А я... - Мейда сложила ручки на груди, - я пока в коробке полежу. Удобно здесь все-таки.

Аяо попытался поймать ее.

Он подошел к коробке и протянул уже трясущиеся руки к белой шее Мейды. Однако девочка лишь отмахнулась. Она ударила его по пальцам, затем отвесила пощечину и, высокомерно хмыкнув, подошла к окну.

- Видать, ты против. Ладно, пойду прогуляюсь.

Она без особых усилий вскочила на подоконник, затем столь же легко, как кошка, выпрыгнула наружу. Аяо остался внутри. Лежа на полу,он продолжал протягивать к ней руку.

- Т...тварь...

Дверь распахнулась за его спиной, но Аяо не увидел, кто же вошел. Шокированный, он лежал и все тянул руку к проему окна.

7.

Как могла Мейда так поступить с ним? Аяо не знал. Конечно, ее поступок укладывался в поведенческий паттерн - однако это был совсем не ее паттерн. Поступок холодной змеюки, а Мейда такой не была. Или Аяо изначально неверно классифицировал ее?

Слишком много информации за раз.

Требовалось время, чтобы разобрать ее и понять, что к чему, и к чему ведут те или иные ниточки. Но времени не было. Аяо уже потерял от боли возможность мыслить логически. Холодные мысли его, эти гладкие ледяные блоки - разбились вдребезги. Всполох гнева родился в нем. Аяо попытался подняться - но тут же упал обратно на пол, задергался и открыл рот. Из уголка губ стекла струйка слюны. Мышцы в его теле судорожно сокращались. Пальцы его сжались и тут же разжались. Аяо свернулся в клубок, будто сколопендра с пробитым экзоскелетом, и издал хрип.

- А-ацумори! - раздался над ним голос. Он донесся словно сквозь вату. - Ацумори! Что с тобой? Ты... ты чего?!

Мои мысли разбились, хотел бы ответить Аяо, да не мог.

Голос был смутным знакомым.

Может, это нэ-сан? Вернулась с работы. Однако вряд ли сестра стала бы называть его "Ацумори". Ведь она из той же семьи, и "Ацумори" - так можно назвать и ее саму. Хотя кто знает, что за мысли могут проскользнуть в ее голове. Его сестра слишком много пьет.

Поспать бы сейчас, решил Аяо. Тогда это чудовищное жжение внутри утихнет. Словно костер в нем разожгли. Не костерок желания, а адское пламя погибели. Надо заснуть.

- Блин... Что же делать?... Может, ему позвонить? Нет, я не могу. Блин... Эй, Ацумори! - его болезненно ударили по лицу, не дав заснуть. - Не смей закрывать глаза! Слышишь меня?

Сквозь заволокшую все пелену Аяо увидел лицо Куми. Она была очень бледной. Прядки волос спутались. Она что-то говорила, запинаясь от страха, а Аяо принялся рассматривать ее рот.

"У нее прекрасные зубы", - подумал он отстраненно.

Накатила усталость, и Аяо сомкнул веки - казалось бы, всего на секунду, но в следующее мгновенье он проснулся уже на диване в гостиной. Куми укладывала в этот момент ему на лоб холодный компресс. Аяо открыл веки и скосил глаза на нее. У нее такой растерянный вид. Таниока ужасно перепугана. На ней ученическая форма. Она из школы сюда пришла?

Или перед школой зашла?

Точно, сейчас же утро...

Куми.

Аяо протянул руку, чтобы дотронуться до ее зубов - и вырвать их, спрятать как трофей. Казалось бы, вот-вот... Однако его рука бессильно упала обратно на кровать, поднявшись всего на пару сантиметров. Словно дохлая змея. Сколопендра.

Аяо начал сверлить Куми глазами.

Ей стало неуютно. Еще больше, чем раньше.

- Ты умираешь? - спросила она дрожащим голосом. - А я... я тебе конспекты принесла. Учитель сказал. Тебя же вчера не было.

- Кхе... - издал звук Аяо.

Его повеселило испуганное лицо Куми. Вся эта ситуация вдруг показалась ему странной и донельзя трогательной - однако в следующий момент тошнота туго подступила к горлу, и Аяо молча ткнул дрожащим пальцем в сторону раковины - сквозь арку видна была кухня.

- Ты хочешь пить? - спросила Куми.

Аяо не хотел пить, однако объяснять было долго, и он кивнул. Рот уже наполнился горькими соками. Вкус их ощущался на его губах. Аяо с трудом поднялся. Ноги у него дрожали, а колени ходили ходуном. Куми неловко поддержала его сбоку. Аяо смог, оперевшись на нее, на нетвердых ногах добраться до раковины, и его - едва он увидел никелированное отверстие слива - тут же оставили силы. "Плотина рухнула", решил Аяо, навалился на холодный изгиб раковины и открыл рот. Горькая капелька упала на металлическую поверхность, сорвавшись с его губ.

Бамм, - сказала капелька.

И тут Аяо вырвало. Перевались через край, он начал судорожно блевать в эту никелированную, сияющую раковину. Мир рассекла белесая полоса. Мир содрогался перед его глазами. Блевотина с брызгами извергалась из него - невыносимо горячая, она мощно раздвигала тесные мембраны его внутренностей и вырывалась на волю. Куми в ужасе отпустила его, но Аяо даже не заметил - до боли уцепившись за раковину, он продолжал освобождать желудок от черной материи. Новые струи разбивали уже сформировавшиеся лужицы, накладывались на них сверху слоями. От блевотины шел пар.