-- Добрый день, миссар Ла Карт, - с трудом удается совладать со своим голосом. Снова чувствую себя добычей в пасти этого страшного человека. Не угадать его мыслей. На чьей стороне он сегодня? В это мгновение смерть подошла вплотную, почти схватила за горло.

Никто.

Бесконечная равнина золотистого песка с редкими клочками сухой травы и невысоких деревьев. Ее край пропадает далеко за горизонтом, сливается с серебристой лентой реки. Она берет начало в горах на западе, извивается, словно змея, пробивает себе путь в трещинах обожженной земли, касается холодными водами стен крепости на границе песков и чахлого леса, откуда вывела нас дорога.

Высокие стены покрыты белесым налетом, словно давно забытой серой пылью земель изгоев. Узкие бойницы окон чернеют ровными провалами, как дыры в изъеденной временем ткани. Бросает широкую тень на вытоптанную сотнями ног землю стоянки войск. Все стремятся спрятаться в ней от палящего солнца.

-- Жара, - выдохнул рядом Тощий. Развалился на узкой полоске сочной травы у самого берега реки.

-- Да, лучше уж, когда холодно, - кивнул Старый, оттирая пот со лба.

-- Долго мы тут торчать будем? - снова Тощий. Будто я знаю то, что неизвестно им. Пожимаю плечами, смотрю на далекий горизонт, который едва угадывается за сотнями шлемов людей и серыми куполами наспех поставленных палаток. Проглядывает иногда, дрожит горячим маревом, создавая причудливые танцы миражей.

-- Уже несколько отрядов ушли, может и нам повезет? - шмыгнул носом Мелкий.

Многотысячное войско медленно распадалось на небольшие группы по две-три сотни человек, растекалось по условной линии границы, пропадало то в спасительной тени леса, то таяло в мареве песков. А мы, как и говорил воин-надсмотрщик, по-прежнему жаримся на раскаленной поверхности у крепости. Даже отдыхом это не назовешь, больше похоже на пытку. Множество людей на небольшом клочке отрытого пространства под палящим солнцем. Кто-то прячется в тени стен крепости, кто-то, как мы, развалился у самой кромки неширокой бурной реки. В палатки заходить страшно, воздух там обжигает сильнее, чем солнце.

Самое страшное даже не жара. А запах пота и давно не мытых тел. Сколько нас не загоняли в реку, а он все равно витает в воздухе. Въелся в плотную кожу доспехов, пропитал саму землю и душит.

-- Нас так мало осталось, - почесал затылок один из нашего ара. Я мало общаюсь с другими, рядом все чаще те трое, что шли рядом в неровном строю.

-- Так все разбежались, один ты тупишь, - оскалился Тощий, глядя на него. Нас от силы около тысячи осталось. Сидим, как мухи на стекле, довольствуемся подачкам остатков еды из крепости по утрам и вечерам.

-- Ну да, заливай, - отмахнулся воин, здоровый мужчина с мясистым лицом, изъеденным рытвинами оспы. - Мобильные отряды на месте, я проверял недавно. Сидят в тех кустах. А по пустыне далеко не утопаешь.

Щурюсь на море золотого песка. Вчера еще двое распрощались с жизнью. Решили в полумраке подступающей ночи уйти по равнине. Смерть догнала их в сотне шагов от стоянки, ударила в спину длинной стрелой со стен крепости.

-- Это не правильно, - вздыхаю, оглядывая уставших людей. Даже торговцы, что как привязанные следовали за колонной, скрылись в спасительной темноте прохода за стеной крепости. Не вылезают, предпочитая развлекать командиров, поглядывают на живое море из высоких окон, из-за мощных зубцов стены. Оттуда часто вечерами слышится музыка. Их мир теперь еще дальше от нашего, спрятался за мощными стенами.

-- Что не правильно? - стянул шлем Тощий, набрал в него воды, обливает распаренное тело, скинув доспехи.

-- Все это не правильно. - Качаю головой. - Почему так странно? Почему никто из вас не хочет защищать свой дом? Я не отсюда, а потому считаю эту войну не своей, но вы...

-- А что нам защищать? Мы не живем, а выживаем. - Зло ударил кулаком по песку Старый. - Даже если выживем, мало урожая будет, по осени придется залезать в еще большие долги, что бы просто выжить. А там и до ранговых земель недалеко. Вот и все. Самое ценное в нашей жизни -- это мы сами. А потому и платить приходится своей свободой. А там, откуда ты не так?

-- Не знаю, - пожимаю плечами. Кажется, что действительно не так. Иначе. - Не помню.

-- Странный ты, - вздыхает рядом Тощий.

-- Ты уже говорил, - усмехаюсь, завороженно глядя на очередной мираж горизонта в свете закатного солнца. Он темной полосой расползается все шире.

-- У меня даже внутри все трясется от этой жары, - пожаловался Мелкий, прижимая руки к груди.

Прислушиваюсь к себе. Странная вибрация добралась и до моего сердца, кажется, сама земля дрожит, рвет на неравные порции вдох. А полоса миража все ближе, уже закрыла собой весь горизонт и разрастается темной массой, поднимает вокруг себя тучи золотого песка. Медленно поднимаюсь, чувствую, как холодеют руки от страшной догадки. Не хочу верить.

-- Это не от жары, - выдыхаю, глядя на стальной блеск приближающейся лавины.

-- Что это? - проследил за моим взглядом Мелкий, щурится на солнце.

-- Наша смерть, - тихий шепот Тощего рядом показался оглушительным в наступившей тишине. Все, кто были рядом, обернулись к горизонту.

Подтверждая наши страхи, взвыли тревожно трубы крепости. От этого звука стало еще страшнее, замерло сердце. Вздрогнуло, заволновалось живое море под стенами. Распалось на широкие волны, которые сталкивались друг с другом, смешивались в кучу, закричали тысячей голосов. Бросились к спасительной кромке леса, пропадали в редких зарослях сухих кустов, что бы встретить свою смерть под клинками воинов врага, который подкрался со спины, вырезает остатки карательных отрядов. Отхлынули испуганно, кинулись к высоким стенам, где медленно, царапая землю, ползли тяжелые створки ворот, не желая давать надежду на спасение.

А я стою не в силах и шага сделать, смотрю на приближающуюся лавину. Все сильнее дрожит земля от ударов сотен копыт лошадей, звенит воздух от далекого звона доспехов всадников. Звучат отовсюду команды тех, кто еще считает себя командирами. Пытаются собрать воедино безумную толпу, которая убивает сама себя, топчет маленький шанс надежды под собственными ногами. Вот какой он, настоящий страх. Лишает воли, убивает мысли и надежду.

-- В воду, - толкаю застывших рядом солдат. Немного, всего десяток тех, кто еще не успел поддаться общей панике, не рванули к лесу или к стенам, не растворились в обезумевшей толпе.

-- Что? - Мелкий не в силах оторвать взгляд от приближающихся всадников.

-- В воду! - толкаю его изо всех сил. Он падает на мелководье, поднимая тучу брызг.

Это послужило командой для остальных. Сорвались с места, сбрасывая тяжелые жилеты доспехов и шлемы, что предательски ярко сияют на солнце.

Длинное мгновение ледяных объятий воды, глушит крики, закрывает от мира темной мутью поднятого ила. Течение бьет в лицо, толкает к стенам крепости. Выныриваю, слепну от яркого солнца.

Живая волна отхлынула от стен крепости, откатилась к реке. Их сносило течением, выбивало землю из-под ног скользкими камнями, дарило быструю смерть под сапогами других.

Едва достаю ногами до дна. Гребу против течения, ближе к противоположному берегу, цепляюсь руками за мокрые камни, стараюсь удержаться, не попасть в ту давку, что шумит за спиной всего в паре сотен метров. Пальцы соскальзывают, накрывает волной бурного течения, захлебываюсь, теряюсь под водой.

-- Не спи! - кто-то выдернул меня из объятий ледяной воды, бросил на камни.

Киваю благодарно, смутно различаю Старого. Совсем рядом Тощий, Мелкий и еще пара человек, что были с нами у реки, первыми бросились в воду. Мы должны выбраться. Совсем близко спасительный лес, где ветви кустов нависают над водой, создают живой коридор.

Сердце вздрогнуло, так знакомо, как после предупреждений Линсан. Застываю на миг, хватаю время, прижимаю к себе. Оглядываюсь, скольжу по лицам, искаженным ужасом. Пытаюсь поймать опасность, но она ускользает, не хочет показываться.