Днем мы прячемся за дверью выделенных комнат от всего мира, она охраняет мой сон. Ночью же меняемся местами. Линсан уверяет, что рядом со мной духи говорят тише. Тогда спит она. А у меня появилось время на вопросы. Они уже покрылись пылью, как забытый хлам в дальнем чулане.
Книги говорят больше, чем люди. Гуляю среди них в огромной библиотеке чужого дома. Ищу ответы на свои вопросы в мыслях других. Но почему-то их становится все больше. Кажется неправильным все вокруг. А про себя... Нет ничего. Ни в одной книге, будь то старый фолиант с пожелтевшими страницами и удушающим запахом времени или новая книга. Ни фразы, ни буквы.
Скрип пола за спиной. Линсан. Идет осторожно, касается руками полок, будто в полной темноте, шепчет что-то, не разобрать.
-- По узким, кривеньким тропинкам,
Иду искать я половинки.
Разорванных колец,
Растерзанных сердец.
Сердце вздрогнуло, закружили перед глазами холодные искры серого пепла.
-- По узким, кривеньким тропинкам,
Иду искать я половинки.
Обломанных мечей,
В телах безликих палачей.
-- Линсан! - едва успеваю подхватить ее тело. Ловлю у самого пола, слышу прерывистое дыхание, как от въевшейся в легкие пыли бесполезных земель.
Осторожно поднимаю на руки, спотыкаюсь о широкие юбки ее платья. Укладываю на узкий диванчик у большого окна. На нем столь знакомое изображение неизвестного чудища со множеством щупалец, прячется в разноцветном стекле витража.
Сажусь у изголовья на пол, жду, когда выровняется ее дыхание, кручу в мыслях забытую песню, что когда-то звучала на сером пепле пожара. Выдернула из-за грани беспамятства. Она стала тем, что голос из-за стены назвал простым и не существующим здесь словом будильник.
-- Их души рядом, за спиной,
Стоят невидимой стеной.
Поднимаюсь, почти бегу вдоль ровных одинаковых рядов. Выхватываю буквы названий. Мне нужно то, что так любила Тьяра. Сказки. В них так легко спрятать любые страхи. Ведь если это выдумка, то и бояться нечего.
Тонкая книжица, даже, похоже, не открытая ни разу. Лежит отдельно от всех остальных в куче ненужной литературы, спрятана под грудой листовок и романтических бредней, манит таинственным названием "Сказания о серой пыли времени. Наши ночные страхи. Правда или вымысел".
-- Тьяра? - вздрагиваю от знакомого голоса Линсан. - Нашла то, что искала? - склоняется надо мной, подносит свечку к раскрытой книге.
-- Да, Линсан, - улыбаюсь, провожу пальцами по краткому содержанию второй главы. "Безликие палачи. Посланники смерти". - Я нашла.
Латарин Ла Карт.
Миссар третьего полного ранга Военного Управления.
Неделя изматывающих поисков. Широкие проспекты, переполненные людьми и узкие переулки, пахнущие смертью. Голод добрался до столицы. Несмело вошел за ворота, прячется от блеска позолоты в подворотнях, копит силы, что бы прокатиться по городу бурным потоком народных волнений. С дальних провинций то и дело приходят донесения о возмущениях свободных крестьян. Голод в лице рабов ранговых наделов уже добрался до них.
Дом кажется чужим. Нет в нем больше жизни, которая осталась лишь в воспоминаниях. Тогда все казалось простым и понятным. Делилось на черное и белое, не было полутонов. Что же меняется со временем, мир вокруг или просто люди взрослеют?
-- Отдыхайте, - махнул уставшему отряду. Мы вернулись ни с чем, если не считать остывших тел тех, кто теперь уже никогда не заговорит. За то время, пока мы гонялись за призраками, произошло еще два покушения на наложниц. Одно из них, по донесениям оказалось удачным.
Столица не спит никогда, а потому, заходя в тишину дома, чувствую себя неуютно. Не хватает чего-то, как будто оглох. Шаги громким эхом разлетаются по дому, ступаю осторожно, как ребенок убежавший ночью, а теперь крадущийся мимо спальни родителей. У меня нет таких воспоминаний. Всегда рядом был только брат и его родители, которые никогда не относились ко мне, как к родному. Я обязан им всем, что имею, своим существованием. И теперь жизнь перевернулась. Ставит перед выбором. Семья или империя. Тот, кого я считаю братом или император.
Тонкая полоска света из-под дверей библиотеки заставляет остановиться. Сначала хватаюсь за меч, но позже вспоминаю о той девушке. Неделю она была предоставлена сама себе. Неужели от скуки забрела в библиотеку?
Заглядываю внутрь, не хочу мешать. У женщин свой мир, недоступный мне. Часами сидят за вышиванием, сочиняют стихи, посвященные прекрасному, но столь ненадежному чувству, как любовь. Они так много говорят, обо всем на свете, что теряется смысл самого разговора. Стоят вдвоем со странной служанкой у столика, который оставили специально для них. Листают сказки о любви, перешептываются о чем-то, делятся мечтами о том, как стать принцессой.
Мечта одной из них совсем близко. Она странная. Молчала всю дорогу, думала, мечтательно глядя на небо. Испугалась меня в первую встречу, понял это по дрожи в ее руках, крепко сжатым губам и несмелому взгляду. Жаль ее. Таким не место во дворце. Там надо иметь зубы, смело смотреть в глаза. Но откуда взяться мужеству в хрупком теле, которое привыкло к мягкости ярких одежд и постоянной опеке служанок.
Сколько она протянет после того, как переступит порог дворца избранниц? Хотя... с ее удачей, возможно, и выкарабкается. Линсан сказала, что тогда, перед воротами, госпожа лишь оступилась. Но сделала это так вовремя, что спасла жизнь себе и мне. Забавно. Обычно я не верю в такие совпадения, но глядя, с каким вдохновленным лицом она листает женский роман, сомнений не остается. Женщины способны на коварные планы и ложь только в вопросе завоевания мужчины. А после прячутся за его спиной, хвастают друг другу нарядами, красотой и умом одинаковых детей и меряются кошельками, ослепляя бывших подруг блеском драгоценностей. Их волнует лишь собственный маленький мир в кругу таких же, как они.
И все же, я не понимаю брата. Почему именно она? Да, красива, но откуда вдруг проснувшиеся чувства к далекой родственнице, чье имя даже не указано в семейном регистре? Таких дочерей обедневших родов в каждом городе с десяток. Он настолько не доверяет мне, что не делится мыслями. Все же я совершил ошибку, ослушался приказа, позволил себе мыслить самостоятельно. Долго ли буду расплачиваться за это? Возможно, всю жизнь?
Никто.
У меня есть срок годности. Вот так просто и безжалостно сообщает об этом одна из книг. Не жизнь, не существование, а срок годности и использования. Страшно, когда так написано не про какую-то вещь, а про тебя. А еще страшнее от того, что никто не скажет точной даты, когда же я испорчусь. Просто однажды закончится сила, что держит мою душу в этой созданной оболочке, и я рассыплюсь горстью серой пыли бесполезных земель. Это может случиться уже завтра или даже прямо сейчас. Именно это говорилось в книге по свойствам магических созданий времен древней войны.
Было еще много другого. Обо мне, написано в книжках, похожих на сборник страшилок. С нее начались мои поиски. Жестокие, безжалостные создания магов, меняющие лица по собственному желанию, способные лишь убивать по приказу хозяина. В общих чертах так. Нелестные слова про того, кто так хочет быть человеком.
Возможно, я чья-то ошибка? Закрался просчет в длинных формулах, который теперь мучает меня мыслями, чувствами и видениями другого мира.
-- Мы все под одним небом, - тихий голос проснувшейся Линсан. Поднимаю на нее глаза. Не видно мира за высокими стопками книг. Хочется спрятаться тут, остановить светлеющее небо, что рвется первыми лучами солнца в библиотеку сквозь витраж с изображением знакомого чудища.
-- Спасибо, Линсан, - пытаюсь выдавить улыбку, но получается плохо. Лучше не пытаться. Так хотелось жить в том сне, так хочется жить сейчас, а судьба не считается с чужими желаниями.
-- Пойдем есть, - тянет меня за руку из-за стола. Лениво сопротивляюсь. Не хочу. Какой смысл пытаться что-то делать, стремиться к чему-то, если в конечном итоге все это бессмысленно. Рассыплюсь пеплом в любом случае, могу даже за завтраком.
