– Я схожу на кухню и поговорю с ним, когда смогу, – ободряюще улыбнулась Хани. – А пока просто попытайся повернуть ланч в нужное русло.

Стив так закивал, что едва не расплескал чай.

***

А в это время на высоте девять тысяч метров Таша тоже подавала чай. Самолет попал в зону турбулентности, и она нечаянно пролила немного напитка на колено ближайшего пассажира.

– Сэр, мне так жаль, – извинилась она, быстро поставила чайник и схватила полотенце.

Промокая бумаги парня, она заметила, что это нотные листки, а не отчеты и графики, которые обычно изучают пассажиры в бизнес-классе.

Он остановил ее, а когда Таша подняла голову, улыбнулся.

– Эй, все в порядке. – Судя по акценту, парень оказался американцем. – Все равно это ерунда. Вы только что спасли мою работу.

– Вы пишете музыку? – спросила Таша, всегда готовая поболтать с пассажирами, особенно с голубоглазыми и улыбчивыми.

– Пытаюсь, – уныло кивнул парень. – Я пианист.

Глава 24

Хани отложила встречу с новым поваром почти до ланча, но потом все-таки пошла на кухню. Оттуда доносился грохот и крики. Повар стоял спиной к двери и, размахивая сковородкой, вопил на Стива. Вряд ли он собирался угрожать, но все равно со стороны смотрелось так, будто помощник вот-вот отхватит по щам.

– Эй, вы чего? – весело спросила Хани, затем прокашлялась и попробовала снова: – Эй?

Наконец заметив ее, повар резко обернулся и с тяжелым акцентом спросил:

– Что?

Судя по внешности и гневно торчащим усам, он приехал из Испании или Мексики. Невысокий мужчина – кое-кто даже назвал бы его коротышкой, – то, что не добрал по росту, компенсировал в ширине.

– Что тебе надо, женщина? – заорал повар.

Хани стала осторожно приближаться, поглядывая на сковородку – как бы по голове не прилетело.

– А вы не могли бы ее опустить? – начала она, припомнив все просмотренные сцены с переговорами по освобождению заложников.

Повар так уставился на свое орудие, будто только его заметил.

– В смысле эту сковородку?

Хани кивнула и нервно улыбнулась.

Повар перевел взгляд со сковороды на нее, потом на Стива… и снова начал рычать.

– Тааак. – Хани просигналила помощнику отступать в сторону задней двери.

Дважды повторять не пришлось. Словно худший герой в истории, Стив ринулся на свободу и бросил Хани разбираться с поваром. Она поспешно захлопнула за ним дверь.

– Ты чего творишь? – заорал повар и с грохотом швырнул сковородку на стойку.

Хани подскочила, но так и осталась защищать выход.

– Вы его напугали.

– А он кто – мужчина или мышь? – У повара от возмущения аж подбородок дрожал. – Все утро только мне и говорил: того не делай, сего не делай, то им не понравится, се не понравится. – Он схватил целый чили. – А вот это им, видите ли, точно не захочется!

Повар откусил половину стручка и принялся жевать.

– Моя мама в Мексике их на завтрак ест, а ей сто три года. – Он кинул в рот остаток стручка, проглотил и с отвращением махнул в сторону столовой. – Эти люди пресные. Я пытаюсь приправить их жизнь, а этот мальчишка… – метнул он убийственный взгляд в окно, – мне не дает. Кто здесь главный – он или я? Мой чили кон карне завоевал три перца на Чихуахуа Чили Эвордс 2010. Три перца!

Повар схватил еще три стручка, разом сунул их в рот и принялся спокойно жевать. Хани потрясенно смотрела на этот смертельный номер.

– Может, вам стакан воды дать? – шепотом спросила она, когда у повара по щекам полились слезы.

Он выплюнул семечко.

– Я плачу не из-за чили. Чили прекрасны. А вот мое сердце разбито. Разбито людьми, которые сделаны из бумаги и едят пресную пищу. – Повар с такой быстротой ударился в сентиментальность, что и камень бы разжалобил. – Я плачу потому, что скучаю по маме. Я должен вернуться домой и поцеловать ее морщинистую щеку. – Промокнув слезы фартуком, повар снял его и повесил на стул. – Я ухожу. Сию минуту. Поеду повидаюсь с мамой.

– Но…

Он остановил ее взмахом руки.

– Моя мама. Я ухожу.

– В Чихуахуа? – недоверчиво уточнила Хани. Повар коротко кивнул. – А как же ужин?

– Я приготовил чили, – махнул он на бурлящий на плите чан. – Кожа-и-кости знает, что с ним делать.

Видимо, речь шла о Тощем Стиве. Вот только этим блюдом можно было краску со стен сводить. Хани беспомощно смотрела, как повар закинул сумку на плечо и выплыл из кухни – правда, вернулся и прихватил свою связку перца. А потом снова ушел – теперь окончательно.

– Мы не можем это подавать, – сообщила Хани вошедшему Стиву, отважившись попробовать блюдо на кончике ложки и тут же схватив стакан воды. – Есть идеи, как его смягчить?

Стив покачал головой, свел брови в единую монобровь и спустя целую минуту напряженных размышлений выдал:

– Нет.

Хани глубоко вздохнула и попыталась что-нибудь сообразить.