Он оглянулся. Повезло, что передовые отряды этих треклятых созданий редко использовали коней, зато несколько свободных от повозки лошадок стояло на привязи рядом.

Дастин поднял с земли камень. Размахнувшись, он кинул его в дерево, за которым лежал труп Уолдера, и резко пригнулся, когда булыжник с грохотом врезался в кору.

Секунды длились поразительно долго.

- Это Уолдер. Что у него в башке?

- Какой-то обломок. Еще один стилет? Разве пацана не проверили?

- Уолдер проверил.

- Вот и сдох. Найдите мне мальчика, идиоты, и на этот раз не стоит его недооценивать. Баракрос, можешь его найти?

- Нет, капитан, тут все чисто, будто его в лагере и не было.

- А следы?

- Есть несколько. Идут от вон того деревца и прерываются здесь. Чего-чего, а он не глупый. И легкий - слишком легкий, чтобы след сохранился при такой погоде.

- Ясно.

Дастин осторожно забрался в повозку.

Мирита, жавшаяся в углу, испуганно вздрогнула, когда услышала шуршание его плаща, но потом удивленно выпучила глаза.

- Дастин? Где мама?

- Она мертва. Нет! Сейчас не время плакать, лучше иди ко мне. Мы выберемся, обещаю.

Девушка метнулась к нему. Юноша обнял ее дрожащее мокрое тело, и в ноздри тут же хлынула вонь мужского пота.

- Ну все, хватит, - он пытался ее успокоить, украдкой бросая взгляды в сторону переговаривающихся солдат. - Идти можешь?

- Нет.

В ответ она звякнула цепью.

Он незаметно скользнул вниз и нашарил на земле подходящий камень. Вернувшись, Дастин стал возиться с цепью, грохочущей на всю округу. Та не поддавалась.

- Сука!

Разозлившись, юноша ударил камнем по самому ржавому звену - бесполезно.

- Помоги.

Они вместе стали отдирать цепь от деревянной балки, к которой был прикреплен второй ее конец. Дерево затрещало. Казалось, еще чуть-чуть, и они оба будут свободны...

Поздно.

- Поздно, - сказал он вслух, когда увидел, что они возвращаются обратно.

- Не оставляй меня, пожалуйста, - Мирита трясла его за руку. - Дастин, помоги!

Он взглянул в ее заплаканные глаза. Он не сомневался: будь он лучше, будь он умнее, он спас бы их обоих. Но он всего лишь пятнадцатилетний пацан - этим все сказано. Не важно, что он пережил, он остался полным придурком, и сейчас он понимал, что выживет, только если сбежит. А как же Мирита?

- Повернись-ка.

- Зачем? - спросила девушка и выполнила просьбу, не дожидаясь ответа.

Он сплел руки на ее шее.

- Что ты делаешь? Надо уходить! Дас-сти...

Следующие ее слова утонули в тихом хрипе, когда Дастин сдавил ей горло.

Мирита вырывалась. Она стучала пятками по деревянным доскам, и стук разносился по всему лагерю еще громче звона цепи. Сначала солдаты не придавали этому никакого внимания, а теперь в его сторону шел сам капитан. Он не видел его за девушкой, и когда подошел чуть ближе, закричал:

- Стоять!

Юноша подавил рыдания, когда тело Мириты мешком рухнуло вниз. Она не дышала.

- И кто из нас теперь убийца?

- Мы оба, - прошипел он в ответ и кинулся к лошадям.

Капитан ринулся за ним, вынимая из ножен меч.

Пока он возился внутри, Дастин уже вскочил в седло. Он оглянулся назад, пришпорил лошадь, но та вдруг брыкнулась, едва не скинув его с седла.

- Да что с вами творится? - в сердцах крикнул он.

- Не уйдешь.

Волк схватил его за лодыжку. Он резко дернул ногу Дастина вниз, и юноша рухнул на землю, отбиваясь от солдата кулаками.

Выходило, мягко говоря, прескверно.

Все удары капитан легко отбивал. Он вдруг резко пнул его носком сапога под дых, извернулся и обхватил костлявыми пальцами горло Дастина, вжав того в мерзлую почву. Он сказал:

- Надо было сразу бежать. Никогда не понимал стремление людей помогать друг другу.

Дастин потянулся пальцами к его глазам, но тот невозмутимо приподнял его над землей и снова ударил головой о землю.

- Думаю, на опыты ты сгодишься и мертвый.

Холодная сталь кинжала коснулась его груди и вошла в плоть.

Дастин захрипел от боли, ощущая, как клинок погружается глубже. Он мог поклясться, что наяву видит, как бритвенно острые лезвия скользят меж ребер и уже готовятся вонзиться в сердце, как вдруг над ними пронеслась какая-то расплывчатая огромная тень.

Капитан на миг поднялся в воздух. Он даже не успел понять, что происходит, а уже рухнул обратно на Дастина в виде кучи разворошенных потрохов.

Ошарашенный, юноша поднялся на свои ватные ноги.

Секунду он столбом стоял в луже крови, а потом развернулся и побежал, и в его ушах еще долго звучали истошные крики умирающих.

Что бы вы там ни думали, а жизнь моя сложилась весьма нормально. Со временем все забывается. Признаюсь, сначала я думал, что никогда не прощу ни себя, ни других за то, что приключилось с моей семьей, а сейчас... Можно ли это назвать покоем? Или я просто очерствел?

Прошло всего семь месяцев со дня уничтожения моего поместья. Смерти родных все еще мерцают в моих кошмарах, и предательство Мириты, погибшей от моих рук, все еще терзает сердце, но теперь уже значительно меньше. Скорее все это напоминает так называемую фантомную боль в отрубленном пальце.

Кстати, я говорил, что лишился пальца? Откусила одна тварь. Едва не отхватила все три. Повезло. Увернулся. Теперь на левой руке их всего четыре - нет безымянного. Об этом я почти не волнуюсь: кожа на руках сгладилась, а безобразные шрамы все равно остались, так что красавцем мне больше не быть. Почему? Ну, вечно перчатки носить не будешь, да и шея тоже не выглядит приемлемо для богатых приемов. А еще уши - эти треклятые антенны заострились и стали длиной в целую ладонь. Приходилось скрывать их под широкополой шляпой.

Последняя, впрочем, служила и еще одной цели: она не давал солнцу обжигать лицо. Не то чтобы в его лучах я горел, но на солнце кожа приобретала красноватый оттенок, и я становился похож на сраного омара.

Я понял, что искать мести - глупое дело. Ярость моя подостыла, и теперь все мои мысли занимал другой вопрос. Какой? Кто я такой, черт возьми!

Понимаю, звучит до кишечных колик глупо. Я человек, этим все сказано. Одно "но": у человека нет таких длинных ушей. Все мои остальные странности вполне можно списать на старые раны.

В поисках ответа я использовал весьма странные средства с точки зрения обычного жителя юга империи. Даже ежу ясно, что со мной произошло нечто, связанное с потусторонними силами. Значит, стоило искать там, где эти силы имели место быть.

Для начала я хотел пойти в церковь. Передумал. Знаете ли, когда тебя гонят по болотам с вилами и факелами до самой Быстрой - это не есть хорошо. Я бы сказал, это очень-очень плохо, сраный Холхост!

Я припомнил рассказ о проводниках, но и тех никто не видел вот уже лет сто как минимум. Выяснил я только, что этих охотников за монстрами всех истребили шпионы Волчьей империи. Думаю, этот их Йарих Красный совсем не дурак и знал, что таких людей надо опасаться.

В своих поисках я дошел до самого востока наших земель и поселился там на три недели, весьма заинтересованный рассказами о некоем Охотнике, который когда-то давно наведывался к Большому морю и спас местный городок от потопа. К моему разочарованию, я понял, что тот занимался только Волками (хотя явно халтурил, так как последних развелось как грязи!) и ничем другим, поэтому решил вернуться назад к болотам Элле и поселился в городке под названием Ласта.

Хотя нет, в самом городе я как раз не жил: боялся, что люди заметят мои "странности" и снова погонят прочь с вилами. Второго такого забега мне не пережить, да и бегать уже как-то поднадоело.

М-да. В общем, каким-то странным образом моим сожителем и единственным другом стала шлюха. Хотя называть ее шлюхой у меня язык не поворачивается, поэтому я буду использовать любимое словосочетание моего отца (тот при поездке в большие города никогда не упускал возможности заскочить по пути в бордель и нередко брал с собой меня). Короче говоря, самым дорогим мне живым человеком стала жрица любви.