и чрезвычайно интересное сочетание. И в правильных пропорциях, что вообще уже огромная редкость. Вы нужны нам, Онель, а Великой Лерии нужны Ваши дети. Кто знает, может быть, именно они, когда-нибудь, поведут лерийские войска в Кинарию и Нарланд, чтобы уничтожить Ваших врагов и восстановить справедливость.
Я хочу помочь Вам, и потому приказываю выбросить из головы все глупости и вести себя так, как подобает истинной леди Лерэйна. Завтра же Вы предстанете перед всеми такой, какой можете
и должны быть. Или Вам придется дать согласие на развод и отправиться в монастырь. Примите постриг и скорбите вечно. Навсегда останьтесь там, никогда не возвращайтесь обратно, чтобы не напоминать мне о том, как сильно я ошибался в Вас.
На следующий день придворные лерийского императора были поражены новым обликом всегда печальной и молчаливой юной графини из Нарланда. И с каждым месяцем и годом поводов для удивления становилось все больше и больше. А потом все привыкли, перестали удивляться, признали и приняли Онель такой, какая она есть, и какой ее поначалу увидел лишь император.
Онель открыла глаза и требовательно посмотрела на Нейсена.
- Ну, и как там с моим летним дворцом, граф? - совсем другим, деловым тоном, спросила она. - Про здешний городской дом даже и не спрашиваю.
- Так же, как и у всех остальных, леди Онель. Не на ту сторону Ваши родители встали.
- А Ваши?
- И мои тоже. Потом нам вернули некоторую часть. Не могли не вернуть. Мы же все-таки здесь почти все родственники. Но не всё. Знаете, я думаю, что если Вы сейчас обратитесь к королю
с официальным прошением стандартного образца, то, учитывая Ваше положение…
- Некоторая часть меня не интересует, Нейсен. И я не нищенка, чтобы кого-то просить. То, что мне нужно и, принадлежит по праву, я беру сама. Ваш нынешний король жалкий вор. А Вы знаете, как поступают с ворами у нас, в Лерии? Человек, которого он обокрал, имеет право на все имущество своего обидчика. Пойманного с поличным воришку просто выгоняют из дома на улицу. И у него тогда только одна дорога - в работный дом, где он до конца жизни будет трудиться за место на лавке и две миски похлебки: одну утром, вторую - вечером. А если он уйдет, то его, в лучшем случае, посадят на цепь в галере, которая отправляется далеко, в тропики. И еще никто не возвращался на этой галере обратно. Но чаще просто вешают на ближайшем столбе. Разбойников мы отправляем
в подземные рудники - на полгода, не больше. Там же, в старых заброшенных шахтах, их обычно и закапывают. А убийц у нас выдают родственникам жертв. И те могут делать с ними все, что угодно: живыми закопать в землю, скормить собакам, порезать на куски, уморить голодом… Если нужны деньги - продать в рабство в Пагшаз или Джеттен. Происхождение, занимаемая должность, богатство и связи не имеют никакого значения. На моей памяти сына губернатора одной из провинций за убийство простой девушки, его любовницы, кастрировали и посадили на кол. А лет пятьдесят назад, один из бывших министров был подарен университетской клинике Лерэйна. Его использовали в качестве учебного пособия для студентов медицинского факультета, собирающихся стать хирургами. Вот этот последний случай, кстати, произвел большое впечатление при Дворе отца нашего императора. Очень многие тогда хвалили вдову убитого за альтруизм и бескорыстие. Если же законные представители жертвы уклоняются от выполнения своего долга и прощают убийцу, того заключают в тюрьму
и пожизненно содержат там за счет этих слюнтяев. Потому что это аморально - тратить на них деньги других налогоплательщиков. Теперь Вы понимаете, мой дорогой Нейсен, почему вот уже почти сто лет у нас практически нет преступности?
- Как все это интересно, прекрасная леди Онель. Мне доставляет истинное наслаждение беседа с Вами.
- Вы ведь знаете, что я давно не была на родине, Нейсен. Не расскажете мне, как принято решать такие проблемы сейчас в Нарланде? Честные люди предпочитают выгонять вора и разбойника из страны? Бросают его в тюрьму? Наказывают палками? Вешают? Отрубают голову? Или предпочитают не замечать ничего, терпят
и ждут, когда он снова придет в их дом и отберет последнее?
- Я искренне восхищаюсь Вами, моя госпожа, и должен со стыдом признать, что в нашей стране сейчас большие проблемы с правосудием. Если бы Вы, когда-нибудь, смогли найти немного времени, чтобы подробнее рассказать мне и моим друзьям о лерийских традициях…
- Почему бы и нет, Нейсен. Через день или два я намерена устроить небольшой неофициальный прием в нашем посольстве. Пожалуй, пришлю Вам пять приглашений. Если Вы, действительно, уверены, что некоторым из Ваших друзей мой рассказ не покажется слишком скучным…
- А можно хотя бы восемь, леди Онель? Вы недооцениваете наш интерес к зарубежным методам борьбы с уличной преступностью. Если бы только мы могли надеяться на консультации и поддержку, хотя бы моральную, опытных юристов из Лерии…
- Поддержка может быть любой, мой милый граф. И масштабы этой поддержки могут быть практически безграничными. Только вот… Знаете ли Вы, что, единственное, чем я рискую - это через некоторое время оказаться у себя дома, в Лерии?
(“Очень сомнительный вариант”, - усмехнулась она про себя. - Или я, или - они. Очень постараюсь, если не победить, то хоть своей смертью спровоцировать войну между нашим императором
и Лииром с его кинарийцами”.)
Онель строго посмотрела в глаза Нейсена.
- И понимаете, чем рискуете в случае предательства? Я не хочу обманывать и чувствовать потом себя виноватой в Вашей смерти. Приглашения будут доставлены, но, прошу Вас, хорошо подумайте, прежде чем придти ко мне.
В тот же день, поздно вечером, посол Кинарии Сэлингин сидел в личных покоях Лиира и с отвращением смотрел на пьяного короля.
“Какая жалость, что в Нарланде нет других принцев, - думал он. - Надоел мне этот дурак и извращенец, просто сил нет”.
- Леди Онель очень опасна, - в который раз за этот вечер сказал он.
- Эта дешевая вертихвостка? - пренебрежительно спросил Лиир, наливая очередной бокал.
- Она не вертихвостка, - с почти уже нескрываемой ненавистью ответил посол. - И не дешевая. Ее положение при дворе императора, уважение и доверие, которым она пользуется там, не соответствуют официальному статусу. Наши люди до сих пор не могут понять, кто она.
- Фаворитка? - делая очередной глоток, спросил Лиир.
- Нет, она верна своему мужу. Мы много раз проверяли это. При дворе невозможно утаить такие вещи, поверьте мне.
- И кто же она, по-вашему, мнению? У Вас ведь есть свое мнение? Да, Сэлингин? Не скрывайте его от меня.
- Женщина, которую император Лерии обычно встречает у дверей своего дворца. И провожает обратно. И часто, непонятно почему, приглашает на заседания Малого Совета. Жена посла Лерии. Ее супруг, между прочим, здесь уже целый год, а она, представьте себе, приехала три дня назад. Хотя ее никто не ждал и не звал сюда. Но детей оставила дома. Зачем она здесь? Очень сильно по своему ничтожному мужу соскучилась?
Король сделал неопределенный жест бокалом с вином.
- А еще она дочь людей, убитых по Вашему приказу, - продолжил Сэлингин. - Воспитанница и подруга Талин, которая, как от ненужной старой заколки, отказалась от трона Сааранда. Не слишком ли это много для одной единственной молодой женщины?
- Ну что ты привязался к этой Талин и трону Сааранда? У нее же не было никаких прав. Кто признал бы ее там королевой?
- Сильному человеку не нужны права, он сам возьмет себе все, что пожелает. Да, что тут рассуждать, Вы и сами прекрасно знаете это.
- О чем это Вы говорите сейчас, Сэлингин? - нахмурился Лиир.
- О том, что рядом с Талин был живой Бог, Кэллоин, Ваше величество, - с насмешкой ответил посол. - А Вы о чем подумали?
Сэлингин подошел к столу и убрал с него неоткрытую бутылку с красным вином.
- Верните Онель имущество ее семьи. Все, до последнего сарая и клочка сена, - серьезно сказал он. - Срочно.
