И Лодин уничтожил ее. По крайней мере, так ректор утверждал тогда. И после его смерти никто не узнает тайны Ключа Сааранда. Что ж, это, наверное, и к лучшему. От добра добра не ищут, и пусть все идет своим чередом, без нашего участия. Гроссмейстер уже давно не верил, что самонадеянное и бестолковое человеческое вмешательство может быть благом. Лучше дать Миру возможность самому залечить свои раны. А тогда, на фоне общего упадка, многие поспешили объявить Кэллоина живым Богом, но он ушел на гору Нами и не пожелал вернуться обратно. Храмы Кали выросли повсеместно, словно грибы после дождя, и люди шептали на улицах и площадях, что наиболее фанатичные почитатели страшной богини образовали тайный Орден священных убийц, но никто не видел их, и невозможно было отличить ложь от правды. И вот сейчас опять изменилось что-то в Сааранде, и душа великого магистра сжималась в непонятной тоске и трепетала в нетерпеливом и тревожном ожидании. Ожидании чего? Или кого? Он и сам не понимал этого. Обеспокоенный секретарь осторожно заглянул в кабинет.
- Комтуры провинций со своими людьми уже давно прибыли и ожидают Вас в большом зале, - негромко сказал он. - Может быть, перенести встречу с ними?
Оторвавшись, наконец, от окна, великий магистр посмотрел на вошедшего молодого человека. Солдаты не имеют права знать о сомнениях своего генерала. Они должны быть уверены в том, что каждое его слово - истина в последней инстанции, а безоговорочное и точное выполнение любого приказа - гарантия победы и успеха. Но Велинжин - исключение из всех правил. Несколько лет он был его оруженосцем, гроссмейстер и Велинжин очень хорошо знают и прекрасно понимают друг друга. Преданность этого юноши не вызывает даже и малейших сомнений, а его способности гроссмейстер оценивает настолько высоко, что продолжает держать при себе, хоть и испытывает чувство вины перед ним. Он знает, что Велинжин уже давно мог бы стать командором, но это звание предполагает самостоятельную работу, и великий магистр не может пойти на столь явное нарушение устава.
“Еще немного, только с самыми неотложными делами разделаемся, и я его отпущу”, - пообещал он себе.
- Сейчас, Велинжин, - все же стараясь выглядеть уверенным и спокойным, ответил он. - Я уже иду. Только скажи: нет ли еще каких-то важных и неотложных известий за последние часы и сутки? Чего-то странного и необычного? Хоть чего-нибудь?
- Нет, - удивленно посмотрел на него секретарь. - Вы же знаете, я обо всем сразу же сообщаю Вам. Только заговор против Мария, раскрытый в Аноре нашими людьми, но Вы уже знаете о нем. Больше ничего заслуживающего Вашего внимания…
- Нет, Велинжин, - покачал головой великий магистр. - Что-то есть, все-таки. Должно быть. Посмотри все сводки еще раз. Опроси людей. Скажешь, если найдешь хоть что-нибудь…
Гроссмейстер неопределенно взмахнул рукой.
- Посмотри еще раз, - повторил он, выходя из кабинета и направляясь в большой зал.
Велинжин пожал плечами и сел за стол с документами. Но ничего интересного он так и не нашел.
ЭТАН В ОЛЬВАНСЕ
Ольванс Этан не понравился. Города и деревни, расположенные вдоль дороги на Гиниаз, неприятно удивили ее откровенной бедностью и неухоженностью. Девушке казалось, что десять лет назад, они выглядели гораздо богаче и благополучней. Кроме того, уже привыкшей к правильному литературному языку Этан резал слух местный диалект, который раньше звучал в основном на рынках и в дешевых корчмах, а теперь вдруг стал государственным языком Ольванса. После того, как ее несколько раз демонстративно “не поняли” в гостиницах и на улице, Этан здорово разозлилась, но от силовых мер до полного прояснения обстановки решила воздержаться. Удивляла ее и неожиданная высокомерность, проявляемая некоторыми из местных жителей в отношении выходцев из Верлэриса и других провинций Сааранда. Многие были уверены в своем превосходстве над чужаками, и рациональными причинами объяснить это было невозможно. Уже подъезжая к Гиниазу, Этан не выдержала и поинтересовалась у одного из попутчиков, почему все эти беззаветно храбрые рыцари и трудолюбивые домовитые хозяева столько лет находились в подчинении у трусов и лентяев? И почему именно теперь, когда с “угнетением” покончено, экономика Ольванса рухнула? И подниматься, судя по увиденному, не собирается. Реакция аборигена превзошла все ожидания. Брызгая слюной и размахивая руками, он несколько минут орал, что такие вопросы могут задавать только шпионы и провокаторы. Многообещающе улыбнувшись, Этан посоветовала ему побыстрее донести на нее властям - пока она не сбежала в Ленаар с полученной от него ценной информацией. Почуяв какой-то подвох, мужчина умолк и по прибытии в город поспешил сразу затеряться на его улицах. Этан же сразу стала искать небольшой домик, необходимый для осуществления первой части ее плана. Дело в том, что по пути в Гиниаз она с ужасом поняла, что героями и борцами за свободу и независимость в суверенном Ольвансе “назначены” адепты кровавой секты Слэан. Им теперь приписывались все мыслимые достоинства и добродетели, о зверствах же было велено забыть - отныне и навсегда. А главным злодеем Ольванса был объявлен Белернин, деятельность которого и привела к разгрому зловещей секты. И вот теперь, буквально через неделю, некий Делснин, бывший губернатор, десять лет назад, сразу после гибели Вериэна и падения Ордена провозгласивший себя независимым и суверенным великим герцогом Ольванса, собирается торжественно открыть в Гиниазе памятник Наставнику секты Слэан - Хангину. До сих пор Этан была все же настроена относительно миролюбиво и могла бы многое простить бывшим землякам. Но теперь, после оскорбления светлой памяти ее кумира, героя детских снов и даже тайного возлюбленного, Белернина, примирение было невозможно. Только сейчас Этан, наконец, поняла, зачем она пришла в Ольванс. И сразу успокоилась. Цели были определены, задачи поставлены. Высочайшая концентрация и сосредоточенность. И осторожность. Понятно, что здесь не Верлэрис и соперников у нее нет, и не предвидится. Поэтому вдвойне глупо будет, если она не сможет отомстить только из-за какой-нибудь нелепой случайности или собственной непредусмотрительности. Начать Этан решила с местной знаменитости - некто Челнит, довольно даровитый писатель, который за эти десять лет не сказал в своих лживых трудах даже и слова правды. Теперь ему придется ответить за ложь и клевету. И Этан знает, она уже решила, какой будет расплата. Гиниаз встретил ее шумом и, с непривычки показавшейся бестолковой и бессмысленной, толкотней на пыльных, заполненных разномастной толпой, улицах. Ноги сами принесли Этан к приюту для девочек, но ничего не шевельнулось в ее душе при виде ненавистных когда-то стен. Это была другая и чужая жизнь, не имеющая к нынешней Этан никакого отношения. Постояв немного, она положила несколько монет в ящик для пожертвований (воспитательницы большую часть присвоят, конечно же, но, может быть, хоть пара лишних печений сироткам достанется) и пошла к резиденции Ордена. Серый приземистый замок был точно таким же, как десять лет назад, будто только вчера она ушла оттуда, и на глазах Этан выступили слезы, а сердце защемило от безысходной грусти. Белернин, ее витязь и рыцарь, лучший из всех, привел ее когда-то сюда, и не вернулся назад, был вероломно убит. Она никогда больше не встретится с ним.
“Но я увижусь с твоими врагами, Белернин, - подумала Этан. - Все они умрут страшной и позорной смертью. Никто не уйдет”.
И слезы высохли, будто и не было их на ее бледных щеках. Она снова посмотрела на замок.
“А ведь когда Лодин увозил меня, на этом месте были почти развалины, - вспомнила Этан. - Как же сумел комтур Килнит в эти лихие годы вернуть и отстроить свою резиденцию?”
Память не подвела Этан. Орденская резиденция опустела в один несчастный день десять лет назад. Хозяева покинули ее и, прежде чем власти догадались занять замок, в нем несколько дней хозяйничали мародеры, которые не только разграбили, но и разгромили его - разбили все стекла, поломали мебель, загадили все вокруг. Зрелище было настолько унылым и безрадостным, что присланные чиновники только руками развели. Деньги, выделенные на ремонт, конечно же, разворовали, и два года замок стоял пустым, превратившись в место сбора и встреч различных подозрительных типов. На самом деле, случайные бродяги и даже разбойники очень скоро забыли дорогу туда, но горожане об этом не знали, а слухи ходили самые ужасные и все стали бояться даже близко подходить к Резиденции, особенно когда наступала ночь. Было принято решение о ее сносе, и снова выделили деньги, и опять они бесследно исчезли в карманах подрядчиков. И тогда в мэрию пришел никому не известный человек, который захотел купить руины. Ему отдали их почти задаром и с явным облегчением. К удивлению многих, замок был отстроен всего за месяц. Нового владельца считали богатым
