в Ольвансе - чего нам, саарандцам, далеко ходить.
- За Нарланд я не отвечаю. А Ольванс и Калгрейн - это другое дело. Ты, знаешь, Сеннин, я ведь, к сожалению, очень хорошо понимаю тебя сейчас. Видел и знаю, как легко и просто разбудить в человеке животное. Как, словно плащ, сбрасывают с себя некоторые лохмотья цивилизованности, и как люди превращаются сначало в толпу, а потом - в стадо дикарей. И, почувствовав безнаказанность, слабость власти, грабят и убивают слабых, насилуют, мародерствуют. Но в самых потаенных глубинах человеческого сознания есть все же что-то, заставляющее нас подниматься с самого дна пропасти и постепенно восстанавливать нормальное государство и общество. Так было везде и всегда. Революция, гражданская война, нищета, разруха и голод. Останавливается производство
и зарастают сорняками, и даже лесом, пашни. На превращенной
в бесплодную пустыню территории когда-то цветущей страны
с трудом выживают и сводят концы с концами одичавшие люди. Человеческая жизнь и честь не стоят ничего, и толпы беспризорников пополняют и без того многочисленную армию преступников всех мастей. И, кажется, что и столетий не хватит, чтобы восстановить хоть видимость нормальной жизни. Но проходят всего несколько лет - и разрушенное государство буквально восстает из пепла. Под другим названием и другим флагом, с другими лидерами, но восстает. И вместо двуногих зверей его снова населяют нормальные люди со всеми их достоинствами и недостатками. И вот это “что-то” в нашей душе и заставляет меня до сих пор верить в людей и бороться со зверями в человеческом теле. Да, мы много ошибались, но хоть работаем, в отличие от вас, пытаемся все исправить. А вы собирались помешать нам. Ударить в спину.
И пощады не будет. Ответите все, до последнего человека. Не за меня, а за Сааранд.
Марий посмотрел на него и, не дождавшись ответа, продолжил уже другим, будничным и деловым тоном.
- Ладно, заговорились мы что-то, - спокойно сказал он. - Твоих родственников я снова не трону, хоть, может быть, и следовало бы. А ты… Умрешь, конечно. Но сначала…
Марий достал и положил перед ним лист чистого пергамента.
- Список заговорщиков сам составишь или мне за тобой записать?
Сеннин ничего не ответил.
- Значит, не обидно тебе одному за всех умирать? - устало вздохнув, сказал Марий. - И ничего, что эти люди, которых ты считал и называл друзьями, предали и подставили тебя? Бросили нам, как кость. Откупились. Я говорю правду. И ты, конечно же, веришь мне, потому что и сам прекрасно понимаешь это.
Марий встал и подошел совсем близко. Сеннин не выдержал его взгляда и опустил глаза.
- Тебя ведь пытали, пока я не пришел, да, Сеннин? - тихо спросил Марий. - Сказали, что не трогали еще, но я же вижу и чувствую это. И ты стоишь сейчас передо мной, пытаешься выглядеть героем, а сам жутко боишься вернуться в тот подвал. Потому что есть пределы для всего и любое терпение имеет границы.
- А ты можешь приказать не посылать меня туда? - ставшим вдруг хриплым, потерявшим уверенность и напор голосом, спросил Сеннин. - С какой стати? Зачем тебе это надо, Марий?
- Я могу все. И никогда не любил использовать пытки, хоть и понимаю, что без этого не обойтись иногда. Если для того, чтобы спасти несколько детей мне понадобится сломать пару ребер какому-нибудь подонку, и не будет времени на долгие разговоры - я их сломаю, можешь не сомневаться. Но у данного метода имеются недостатки. Кто может помешать тебе, чтобы, хоть на несколько минут, прекратить эту боль, оговорить невинного человека? А потом - еще одного или двух? И уже не остановимся, ни я, ни ты - стоит только начать. Но ты же не хотел убивать детей, да Сеннин? Ты не замарал свои руки бессмысленными и отвратительными убийствами случайных людей - и я благодарен тебе и, поверь мне, очень ценю это. Ты решил уничтожить именно меня, знал, как это нелегко, и все же рискнул. Проиграл. В том числе и потому что сообщники обманули тебя. Совершенно никудышными оказались. В них ничего нет, они - пустышки. А ты - действительно, сильный и мужественный человек. Враг нашей страны и мерзавец, конечно. Но из тех, кого все же можно и следует уважать. И даже сейчас ты не назвал пока ни одного имени. Но они тебя уже предали. И забудут через неделю, ни разу не вспомнят. Почему ты, все-таки, решил молчать? Жалеешь этих подонков? Думаешь, что они оценят твою жертву? Надеешься, что они попытаются довести ваше дело до конца?
Сеннин сжал кулаки так, что побелели костяшки и вздулись вены.
- Не надеюсь, - прорычал он, и, схватив стоявший перед ним стул, с силой швырнул его в стену.
Дверь за его спиной бесшумно открылась, но Марий, не сводя глаз с лица Сеннина, недовольно взмахнул рукой, и начальник охраны аккуратно закрыл ее.
- Да прав ты, конечно же, прав, Марий! Думаешь, я не знаю? И не понимаю ничего? Считай меня кем хочешь, но за дурака не принимай.
- Я и не принимаю, Сеннин. Поэтому и разговариваю с тобой.
- Эти ничтожные твари сейчас сидят по углам и радуются, что все для них так хорошо и удачно кончилось, - уже спокойнее сказал Сеннин. - И, знаешь что, вот они-то, как раз, и могут пойти по легкому пути…
- Знаю, - ответил Марий. - Жалкие и никчемные трусы, которые прикрылись тобой. Такие всегда остаются в живых, вместо себя они толкают в могилу других, а сами тихо и спокойно умирают через много лет - от старости, в своей теплой и мягкой постели. Тебя сожрут черви, а они будут спать с женщинами, сытно есть
и сладко пить. Чтобы досадить мне и моим друзьям, погубят сотни беззащитных невинных людей, и, разумеется, найдут для себя оправдание. Я всегда презирал таких, уничтожал везде, где только мог, старался избавить наш Мир от этих паразитов. А что же ты? Не согласен со мной? Оставишь их жить и плодиться? Считаешь, что их слишком мало на этой земле? Да, Сеннин?
- Ну, вот, откуда ты такой взялся, Марий? - с тоской посмотрел на него Сеннин. - Психолог, блин. Великодушие он проявляет, интеллектом давит. Сказал бы мне нормально, по человечески: выбирай, мол, умрешь сейчас, без мучений, или целый месяц каждый день будешь палачам сапоги лизать и о смерти молить. Я бы это понял и принял, как должное. Но ты ведь у нас весь из себя правильный, аж тошнит уже. Если бы не здешний орденский комтур
с его адекватными и вполне себе кровавыми методами, убили бы мы тебя на этот раз. Ты хоть понимаешь это?
- Меня? - засмеялся Марий. - Там у вас голову никому не напекло?
- Ну, постарались бы, по-крайней мере, - хмуро сказал Сеннин.
- Все это очень интересно и познавательно, Сеннин. Но не по теме. Ничего у вас не получилось, и получиться не могло. И не первые вы, и не последние, к сожалению. Имена называть будешь?
- Буду, - с ненавистью глядя на него, сказал Сеннин. - Только одно условие: пусть этих, сбежавших в кусты, трусов комтур допрашивает и судит. И ты пообещаешь мне сейчас, что не станешь лезть в его дела. Сегодня же уедешь, и не будешь мешать. Согласен?
ВЕЛИКИЙ МАГИСТР. ОЖИДАНИЕ
А единственный союзник и непримиримый соперник Мария в это время уже почти полчаса стоял у окна, задумчиво глядя на деревья и кустарники небольшого сада, посаженного по его приказу у Главной резиденции Ордена несколько лет назад. Забыв обо всем, гроссмейстер пытался разобраться в своих ощущениях. Что-то случилось в Сааранде. Он не знал, что, но каждой клеточкой своего тела чувствовал возмущение магического поля своего Мира. Словно ледник сдвинулся с места, полетел вниз, набирая скорость, рухнул в горное озеро и огромные волны обрушились на берег, сметая все на своем пути. Десять лет назад очень многие маги были бы способны заметить это, но где они теперь! Наполовину истлевшие трупы великих мастеров лежат в семейных склепах, а нынешние… Когда-то его предшественник, идеалист и фанатик, гроссмейстер Руадх, чтобы лишить короля Вериэна его невозможной неодолимой силы, готов был, но не смог, необратимо изменить магическое поле Мира за черным зеркалом. Однако оно само изменилось с гибелью последнего из королей Сааранда и даже старые боги этого Мира тогда потеряли часть своей силы. Мало кто из магов оказался готов к такому повороту судьбы. Они были самоуверенны и беспечны, и потому погибли, были убиты прежде, чем осознали масштаб постигшей их Мир катастрофы и заново научились управлять взбесившимися силами и стихиями Сааранда. Чтобы избежать соблазна вернуть привычную магию Мира, Марий отдал Лодину найденную у Руадха Книгу забытого бога Хайни.
