"Проклятое тщеславие!" - подумала я и рассмеялась.
Из колонок полилась медленная песня. Захотелось плакать, но я стиснула зубы. Не позволю, я не слабачка.
- Пойдемте в клуб.
Я закурила прямо в помещении, наблюдая, как Гришка пригласил на танец Маринку, а Ленка уже медленно кружилась с Сашкой. Ирка вышла, а Бородина стояла рядом, но я не обращала на нее внимания.
Я медленно курила, смотря сквозь дым режущими от слез глазами на еще одну пару - Маецкого и Смирнову.
Я старалась не слушать слова песни, но смысл наползал на меня, словно асфальтоукладочный каток. "Баста", "Ты та"...
Сквозь пелену дыма я смотрела на темноволосую девушку и на парня, чьи руки сейчас так нежно ее обнимали. В темноте танцпола ее запросто можно было перепутать со мной...
***
Апрель, 20...
- Эта песня посвящается девушке, которую я очень люблю! Наташенька, родная, прости меня! Я очень тебя люблю! Эта песня для тебя...
Я стою посреди клуба, отчетливо понимая, что на меня сейчас глазеют все, находящиеся на танцполе. Но мне глубоко безразлично на всех этих людей. Я вижу только Сашу, который стремительным шагом идет ко мне, на ходу раскрывая объятия.
Теплые слезы катятся по щекам...
Это был первый и единственный раз, когда я плакала от счастья.
- Я люблю тебя, родная...
"... Тебя увидеть срочно мне необходимо...
Моя любовь к тебе не объяснима.
... Ты та...
Что была со мной.
Но я расставался с тобой...
...Ты та..."
***
Июнь, 20...
Я не могла сказать, в какой момент я поняла, что Маецкий пьян, причем так, что я бы сказала "вдребезги". Наверное, тогда, когда "медляк" закончился, и он подлетел к Ленке и схватил ее на руки, а потом подошел ко мне и выбил из рук пачку сигарет, и, развернувшись, зашагал обратно к Насте, по лицу которой было видно, что она в полном шоке от происходящего.
Маецкий поднял свою девушку над полом, правда, довольно быстро поставил обратно. Настя что-то ему говорила, пыталась вывести из клуба, да не тут-то было! Саша подошел к своим одноклассникам, Громову, Смолину и Александрову... И понеслось! Те движения, которые отплясывали парни, иначе как ритуальным танцем назвать было сложно.
В таком состоянии Маецкого я не видела очень давно...
Девчонки снова потащили танцевать. Это была классика, нестареющая песня, под которую я танцевала еще в школе, в восьмом классе на Зимнем балу - "Шаман", "Двигай задом".
Танцуя, краем глаза я следила за Маецким и Настей. Настя стояла у стены и пыталась сообразить, что ей делать со своим разбушевавшимся парнем. Вокруг люди, его друзья, которых она в своей жизни видела раза два от силы. Кто ей поможет?..
Я стала смеяться, истерически, безудержно. Сознавая, что, будь я в такой ситуации, справилась бы с Сашкой без особого труда. А так, девочка, справляйся сама.
В конце концов Настя ушла из клуба, и в тот вечер я больше ее не видела.
Я стояла на улице. Разгоряченную меня ветер кое-как успокоил. Руки мелко дрожали. Господи, ну почему так?
Я же люблю его! И всегда любила. Игорь уехал - ну и наплевать, пусть вообще не возвращается.
Попыталась закурить.
Снова потеряла зажигалку. Спички все время сыпались из рук. Твою мать!
- Курим?
Какое счастье, что за клубом темно, и не видно моих глаз. Они предатели. Из-за них я никогда не умела ему врать.
- Нет, б...! Играюсь!
Все спички из коробка валялись под ногами. Волна злости окатила меня с головы до ног. Из самого дальнего уголка, из железного ящика за сотней замков медленно поднималось то, что я думала, уже забыла и о чем спокойным тоном вещала сегодня днем Ангелине. Да нет... Никак нет...
Боль, обида, ненависть распространялись по всему телу, да еще в придачу опутывая липкими цепями душу. И...
Я его ненавижу. До зубовного скрежета, до ломоты в теле. Когда я вижу его, с губ, кроме отборного мата, ничего не срывается. Тварь! Я всю свою оставшуюся жизнь буду проклинать этого человека. Из-за него моя жизнь превратилась в кошмар, а я сама стала циничным чудовищем. Я его ненавижу. Так же, как когда-то любила. И как... Ну да! Да! Миллион раз да! Чтобы я не говорила. Все-таки люблю!
Мимо проходил Гришка, я его окликнула:
- Дай зажигалку, Гришка!
Два щелчка, и едкий дым заполнил горло.
- Спасибо! - Гришка легко тронул меня за плечо и отошел.
- Курить вредно...
- Пить и не вовремя заткнуться - тоже!
- Наташ...
- Что?
- Не стоит...
- Что?!
- Весь этот театр... Не стоит.
- Это - моя жизнь... - прорычала я, затягиваясь и выпуская дым прямо ему в лицо.
- Ты же никогда такой не была... Чтобы курить, да еще и матом... Ты же филолог! - последнее слово было произнесено с усмешкой.
Я оскалилась.
- Отвали, ты пьяный! - в подтверждение моих слов Маецкий пошатнулся. - А когда протрезвеешь - поработай извилинами, много чего поймешь.
- Ой, вот только меня виноватым делать не надо! Я тебе, что ли сигарету в руки сую?!
Я с трудом сдерживала желание съездить ему по морде. Кулаком так, от души.
- Ты мне, сука, всю жизнь перечеркнул. И будь проклят тот день, когда мы стали встречаться! Если бы могла - я бы тебя убила! - руки задрожали, и почти докуренная сигарета выпала из рук. Голос стал на октаву выше, готовый в любую секунду сорваться на визг.
Его голос стал жестче, в нем зазвучало ржавое железо.
- Ты никаких прав на меня больше не имеешь! Ясно?!
- Пасмурно, с кратковременными дождями! На тебя же право имеет эта твоя проститутка из училища! О да, кроме меня, другой такой дуры не будет! Только такие вот б...и, как она!
В один прыжок он подскочил ко мне и схватил за горло:
- Не смей так называть Настю! Она в сто раз лучше тебя! Это ты проститутка! Продалась за "Х5-й" "бумер"! Думаешь, я не знаю!
- Тебя, тварь, не касается! Убрал свои клешни и пошел на х...!
Я резко рванулась из его рук и с трудом сумела удержать равновесие.
- Шлюха!
- И это мне говорит человек, который переспал с половиной поселка!
Не останавливаясь, с прямой спиной, я пошла в клуб. Жаль, что в балетках. На шпильках эффектнее было бы.
Я резко рванула входные двери, и из висящего напротив них зеркала на меня взглянула ведьма. Дико горящие глаза и оскаленные зубы... Моя теперешняя сущность. Спасибо, Александр Маецкий! По гроб жизни не забуду...
Сзади меня резко толкнули - Маецкий вошел в клуб.
Я еле сдержалась, чтобы не рвануться за ним...
Домой я шла одна. Попрощавшись с подругами на перекрестке, я забросила сумку за плечо и медленно побрела домой. Алкоголь выветрился, я чувствовала усталость. Мозг вяло анализировал сегодняшнее поведение Александра, пытаясь выяснить причину того, почему тот напился. Пока не получалось.
В теплой летней тишине поселка вдруг я отчетливо услышала быстрые шаги; кто-то бежал. Секунды через три я поняла, что в мою сторону. Как бы еще не за мной. Я развернулась... Бегущий человек резко остановился, налетел на меня и сгреб в охапку.
- Саша... - выдохнула я. И больше сказать ничего не получилось. Его губы встретились с моими; я стала задыхаться, выступили слезы.
Я пыталась вырваться, но ничего не получилось - Сашкины руки крепко прижали меня к себе, алкогольное дыхание обжигало кожу.
- Ты же этого хотела! - тихо прошипел он, оторвавшись от моих губ. - Для этого спектакль устроила? - он отпустил меня и теперь стоял, угрожающе нависая, чуть шатаясь.
- Я ничего не устраивала. Личная жизнь может быть не только у тебя. Хотя я сомневаюсь, что после твоих сегодняшних выходок тебе есть на что рассчитывать.
- Настя у меня понимающая...
- Ага, и дура в придачу. То, что она уродина - говорить не буду, ты умудрился найти себе девку, похожую на меня... - уголок моего рта искривился в ухмылке, хотя было темно и Маецкий не мог этого видеть.
