- И я тебя.

У двери я обернулась:

- Может, и тебе в больницу?

- Не надо. Меня уже "заштопали", написали, как ухаживать за раной, так что я не пропаду.

- Ну ладно. До встречи.

6.

Я не любила больницы. Мне претил запах лекарств, витающий в коридоре. После свежего летнего воздуха больничный казался каким-то отравленным.

Палата ╧ 6. Как сказали мне в приемном покое, Игорь лежит именно в ней.

Прежде, чем войти в палату, я отпустила водителя, чтобы он съездил в ближайший супермаркет и купил Игорю продуктов.

Сейчас я стою возле белой двери, на которой бледно-розовым цветом написана цифра "6". Я уже когда-то бывала в этой больнице. Если я правильно помню, то это, как бы "вип-палата". Ну что ж, в принципе, так и должно быть.

Я тихонько постучала в дверь, затем открыла ее.

Игорь лежал с закрытыми глазами, наверное, спал. На удивление, он выглядел лучше, чем я ожидала. Перебинтована левая рука, лицо в ссадинах и запекшаяся кровь на нижней губе. Что с остальным телом - я понятия не имела. Туловище было закрыто одеялом.

Я присела на стул и тихо сказала:

- Привет...

Игорь сразу открыл глаза:

- О... Привет. Не ожидал... Рад тебя видеть.

- Как ты себя чувствешь?

- Нормально, - он кашлянул. - трещина в ребре. Я не намерен задерживаться в больнице надолго. Через три дня отсюда сматываюсь, - Игорь улыбнулся.

- А на какой машине ты ехал? На "БМВ Х5"?

- Нет. В тот раз я взял "гелентваген".

- О Господи, привет из "Бригады"?

- Ну...

- Но я рада, что ты взял этот джип. Насколько я знаю, в нашем автопарке таких машин всего две, и оснащены они системой безопасности будь здоров. Эта тачка тебе жизнь спасла.

- Скажешь ей спасибо?

- Обязательно, - я взяла Игоря за руку. - Не пугай меня так больше. И извини, что только сейчас приехала. Я полчаса назад узнала, что ты в больнице.

- Да ладно. А ты правда испугалась?

- Конечно.

- А ты меня любишь?

Кажется, меня загоняют в угол...

Я не отвечала. Времени прошло больше, чем положено на такой ответ людям, которые два года вместе.

Я не любила Игоря, но умело это скрывала. Но "люблю" говорила ему крайне редко.

Я посмотрела Игорю Савинову в глаза. В них промелькнула злость, а через секунду - горечь и боль. И я поняла, что Игорь знает, что я его не люблю.

- Игорь, ты же знаешь ответ. Не загоняй меня в угол.

- А я не загоняю тебя никуда. Я просто знаю: сдохну, а тебе будет все равно.

Я ничего не успела ответить. В дверь постучали, и я поспешно сказала:

- Войдите.

Вошел Никита с двумя огромными пакетами из супермаркета "АТБ".

- Вот, Наталия Валентиновна, все как вы говорили.

- Спасибо, Никита. Жди меня в машине, я спущусь через пять минут.

Никита поставил на тумбочку пакеты и вышел.

- Игорь, выздоравливай поскорее, - я наклонилась, чтобы его поцеловать, но он отвернулся.

Я молча вышла из палаты.

- Куда поедем?

- Сейчас, Никита, подожди, - я позвонила племяннице. Когда я выходила из больницы, то вспомнила, что не сказала ей самого главного о вчерашнем разговоре с человеком, который встретился мне на ночной дороге поселка. - Алло. А ты где сейчас? Дома? У себя или у родителей? А-а... Нет, все в порядке, просто мне нужно сказать тебе кое-что очень важное. Жди. - Никита, давай на Солнечный квартал, к дому Ангелины Игоревны.

- Чай, кофе?

- 150 водки, - я ухмыльнулась. - Сядь, болезная. Все сама сделаю.

Пока я варила кофе, Ангелина сосредоточенно печатала в планшете, при этом бормоча себе под нос что-то неразборчивое.

- Отвлекись от отчета и выслушай меня.

- Ну, что?

- Этот человек говорил мне о каких-то твоих "странных" контрактах. А в конце разговора, когда я уже собиралась выходить из машины, сказал, чтоб я передала тебе, что "надо делиться". В связи с этим у меня возник вопрос: чего я не знаю?

Ангелина шумно выдохнула и отложила планшет.

- Я не говорила тебе потому, что две недели назад на меня открылся сезон охоты. Теперь у меня во власти кроме Луганска и Северодонецка еще и Донецк с Киевом. Конкурентам это, естественно, не нравится, так как прибыль возросла почти в 3 раза... Теперь так называемые старшаки, то есть те, кто в сбыте намного дольше меня, объединяются и хотят меня убрать, а точки распределить между собой. Пойдут на это любыми путями. Я подумала о сегодняшней ночи и поняла, что это был чистой воды цирк. Показательное выступление. Предупреждение. Как угодно понимай. А тебе я не говорила потому, что не хочу подставлять тебя под удар.

- Ангелина, меня так или иначе знают. Когда я только входила в твою систему, трамплином у меня был Лисичанск. Он рядом с Северодонецком. Когда ты ездила в Краснодар, я тебя замещала. На тот момент у меня возникли кое-какие неприятности с поставщиками, подключились люди из Северодонецка. С помощью Игоря я эту ситуацию уладила. Так какая разница? А если я буду знать все, то смогу тебе помочь.

- Ты права, - Ангелина поджала губы. - Ладно, сейчас этого человека ищут, я пытаюсь выйти на заказчика. Кстати, у меня в спальне, ну там, в том тайнике, синяя коробка. Принеси ее мне. Код помнишь?

- Хорошо. Да, код помню. Пей кофе, остынет.

Я прошла в спальню и немного отодвинула шкаф, за которым находился сейф-тайник. Ввела код - сумму стоимости наших с ней ноутбуков - и достала коробку. Принесла ее на кухню и спросила:

- Что там?

- Да в принципе ничего особенного. Наши с тобой новые паспорта, доверенности, водительские права и остальное. Открывай. Я пока закурю.

- Ага, и мне подкури.

Я развязала ленты и достала паспорта. Мой, как я догадывалась, был в черной обложке, Ангелинин - в серой.

Открыла свой - черный - паспорт. Читаю:

Каренина

Александра

Сергеевна

14 апреля 1996 года

город Донецк

- Ух ты, спасибо! - я внимательно рассмотрела свое новое имя и отчество. Племянница знала, какие я захочу... - Александра... Защитница, значит. Хорошо.

- Я хотела сделать Викторию - Победу - но потом подумала, что Александра Сергеевна тебе понравится больше.

- И ты оказалась права. А что в твоем документе?

- Смотри, - Ангелина открыла свой паспорт.

Островская

Анжелика

Константиновна

14 мая 1996 года

город Донецк

- Кстати, паспорта настоящие. Это не подделка.

- Кто б сомневался.

Мы рассмеялись.

Домой, к себе в квартиру, я приехала, когда уже стемнело.

По лестнице поднималась медленно - не хватало ровного дыхания.

Я дошла до квартиры, остановилась у двери и стала искать в своей сумке ключи. Минуты через три я их все же нашла, но тут же уронила на плитку с громким звоном, услышав голос:

- Сто-ять!

Через секунду, поняв, кто это сказал, я громко выругалась.

- Маецкий, мать твою! Заикой решил меня сделать?

- Да нет, почему? - по тону его голоса я поняла, что он улыбается. Сверкнуло пламя - Маецкий закурил. - Долго ходишь.

- А это тебя не касается. И что ты тут делаешь?

- По твоему делу пришел. Ты же так жаждешь опровержения...

- Да, жажду, - я тоже закурила.

- Фи, мадемуазель курит...

- Заткнись.

- Я могу уйти.

- Вперед и с песней.

- А как же опровержение?

- Поверь, опровержение будет. Даже без участия твоей непревзойденной персоны.

- Раньше ты бы мне никогда так не сказала. Боялась, что я уйду. Да и сейчас рада, что я пришел. Я это знаю. И так грубо мне отвечаешь.

- А мне тебя уже не потерять.

- Может, в квартиру зайдем?

- Давай.