Глава двадцать первая.

Нужно отдать должное капитану команды ЧФ того разлива. Володя не стал пускать на самотек подготовку команды к соревнованиям. Он собрал ее членов и дал типа нескольких лекций под запись. По этому поводу наш герой даже приобрел толстую тетрадь и несколько разноцветных шариковых ручек и на несколько дней превратился во вполне приличного ученика. Володя продиктовал ряд дебютных схем вместе с партиями в которых они были применены, а также ряд подходов в оценках того или иного типа позиций. Нужно отдать ему должное на профессиональном уровне он вел себя по деловому без всякого гонора. Здесь наш герой выяснил для себя, что их нынешний капитан, как одаренный юный шахматист из северных районов России занимался в школе Виктора или Виктора Львовича Корчного, то есть его посылали на сборы в Ленинград. В описываемые времена Корчной был уже официальным невозвращенцем и чуть ли не предателем Родины. А поэтому для нашего героя, как и для всех других, не любящих ходить строем, он был явным шахматным кумиром, который не побоялся открыть рот, после чего и вынужден был не вернуться в страну. Тем более наш герой уже имел возможность встретиться с этим интересным человеком, когда он девятилетним пацаном пришел в свой ленинградский шахматный кружок на встречу с этим самым Корчным. Виктор Львович только что в первый раз выиграл личное первенство СССР. По количеству в первенстве ведущих шахматистов мира оно не уступало любому самому престижному международному турниру, и поэтому даже ходили байки, что гораздо проще стать чемпионом мира, чем стать чемпионом СССР. Видимо в тот день ленинградский Зенит не играл, и наш герой оказался не на стадионе, а в своем шахматном кружке. Народу с разных групп набилось много. Поэтому младших типа нашего героя усадили по два человека на один стул. Тренер Август Семенович рассказывал за несколько дней до встречи ребятам, что Корчной коренной ленинградец, жил в городе и во время блокады, и его уже умирающего от голода одиннадцатилетним вывезли из города по льду озера по так называемой дороге жизни. Возможно, может и поэтому у нашего героя проявился дополнительный интерес, и он в тот вечер оказался в Доме пионеров. Достаточно худенький чемпион Союза вел себя очень скромно. Первое, что поразило тогда нашего героя, что чемпион всех, в том числе и девятилетних пацанов, называл на вы. Второе было то, что показывая свою какую-то партию из закончившего первенства Союза, Корчной, комментируя свой очередной ход, сказал, что он здесь просто зевнул пешку. И в тот момент наш еще совсем юный герой подумал, а разве может Чемпион СССР просто взять и прозевать что-то на доске. Теперь же, слушая лекции одного наверняка из самых талантливых воспитанников Корчного, наш несколько повзрослевший с того времени герой видел, что некоторые вещи, которые им толкает сейчас этот шахматный спец, являются для нашего героя полным откровением. И до этого момента он нигде этого не слышал и не читал. И это только усиливало его сомнения, а нужно ли ему было связываться с этой командой и с этой халявской поездкой в Кронштадт. Но, похоже, как уже это было не первый раз в его жизни, он сам загнал себя в очередной угол из которого был только один логичный выход. И он поехал на соревнование вместе с уже практически сформировавшимися профессионалами играть за одну команду. Позже все трое его мужчин коллег станут гроссмейстерами и будут зарабатывать себе на хлеб исключительно за счет шахмат, ну а Володя станет одним из гроссмейстеров с мировым именем. Ну а сейчас впереди был турнир в Кронштадте. Насколько наш герой помнит, они не полетели никаким самолетом, а поехали обычным ленинградским фирменным поездом "Нева".Володя явно не был приучен, чтобы что-то было не по его. На протяжении всей дороги, включая и конечную пересадку на Кронштадт, он был раздражительным и не давал сильно никому открывать рта. Особенно доставалось Игорьку. Как только тот пытался высказать какие-то свои суждения или просто открывал рот, чтобы не забыть как произносятся звуки, сразу же коршуном над ним появлялся Володя и в резкой форме предлагал тому держать свой рот в закрытом состоянии..Когда же рот открывал наш герой, то Володин взгляд высказывал явное неодобрение, но он молчал, и только один раз у него вырвалось:"Ишь мол тут перец выискался". С одной стороны нашего героя все это забавляло, но с другой он может в первый раз в жизни при поездке на соревнование чувствовал себя не совсем в своей тарелке, и, возможно, поэтому временами был излишне словоохотлив. Через пару дней они добрались до пункта назначения. Последним их транспортом поздно вечером было что-то вроде парома. Поселили их в каком-то офицерском общежитии. Это было здание, вероятно, дореволюционной или близко к этому постройки. В нем были высокие потолки, надраенные до полного блеска полы из старинного паркета, и удобства где-то в конце длинного предлинного коридора. Так как они приехали чуть ли не последними, а может и последними, то всю их мужскую часть команды вместе с руководителем поместили в большую полупроходную комнату со стеклянными дверями, через которые проходящие мимо участники других команд могли спокойно наблюдать, что у них делается в комнате. Володя сразу же заявил, что жить в этом аквариуме он не собирается. И, действительно, он быстренько перебрался в апартаменты команды Северного флота. В ее составе уже не было никаких офицеров ни подводников, ни надводников, каа это было еще совсем в недавние времена. И северяне были укомплектованы на сто процентов сильнейшими архангельскими шахматистами с очень интересным молодым мастером на первой доске,, который судя по всему был другом детства Володи. Они так и проходили весь шахматный турнир вдвоем не разлей вода .Очень намного позднее, во время одной из тусовок уже не Володи, а Владимира Павловича в шахматном клубе у нашего героя, тот задаст ВП вопрос, а как поживает тот друг ВП. В ответ он услышит, что тот уже давно спился и умер. Нужно сказать, что такое размещение довольно удручающе подействовало и на нашего героя. Хотя вроде бы сам он считал себя довольно не прихотливым к бытовым условиям и к пище, но его уже достаточный жизненный опыт показывал, что его шахматные успехи всегда были тем выше, чем лучше было размещение. С одной стороны он никогда не был стадным животным, но в то же время его всегда тяготило полное одиночество и отсутствие равных по духу и интеллекту партнеров для общения. И опять таки зализывать раны и переживать собственные неудачи и провалы он всегда предпочитал один на один с собой. Сейчас же его поселили в достаточно просторной комнате, но мало того, что они, действительно, жили как в аквариуме, но и рядом были абсолютно чуждые ему по духу люди. Одессит был для него совсем не интересным шахматным профи и производил впечатление крестьянина с шахматным уклоном. Руководитель был возраста его родителей, достаточно правильный мужичок, но ограниченный вояка с вполне предсказуемыми и не интересными для нашего героя мыслями и суждениями. Игорек, хотя и был, несомненно, самобытной и интересной личностью, но он также был фанатиком шахмат, да и по возрасту, если он еще и не годился в сыновья нашему герою, то к этому стремился .С такой компанией хорошо встречаться за полчаса до тура и максимум десять минут после его окончания. Но видеть перед собой на постоянку их постные или участливые физиономии, когда тебе хочется расслабиться и поваляться в кровати это уже было слишком. Совсем поздно и ,кажется, в день или точнее вечер их приезда Володя вместе с руководителем отправились в местный ДОФ на совещание и жеребьевку. Вернулись они ближе к глубокой ночи. Когда наш герой взглянул на команды участницы и на состав участников на его третьей доске, то его худшие опасения оказались очень даже не напрасными. Расклад был совсем иной, нежели в Калининграде несколько лет назад. Куда-то пропали любимые группы войск. Видимо, в верхах порешили, что не хрена из-за границы катать на соревнования в Союз полулюбительские команды. Вместо них к флотам добавились фактически две московские команды. Одна типа московского военного округа, а вторая что-то типа ПВО страны, тоже укомплектованная московскими шахматистами. На третьей доске у нашего героя кроме него было четыре мастера, причем один международный, известный на весь Союз и своими теоретическими разработками и хорошей практической игрой, а также три кандидата в мастера, все молодые и растущие ребята. И по жеребьевке в первом туре завтра после обеда или ближе к ужину ему предстояла встреча с этим самым международным мастером. Единственное, что несколько успокаивало нашего героя, что при таком составе, их команда и без него явно не выглядела лидером, а была ближе к середнячкам, и тем самым самое его провальное выступление вряд ли могло решающим образом повлиять на выход или на не выход их команды в финал ВС СССР. Возможно, заметив, что на лице нашего героя явно не просматриваются признаки дикого энтузиазма, Володя подтвердил, что и завтрашний противник нашего героя, и еще два из трех мастеров на его доске, являются ударными досками в своих командах, и на третью доску их посадили для максимального набора очков, а вовсе не потому, что по силе они уступают первым доскам в своих командах. Затем он еще раз взглянул на физиономию нашего героя и с легким ехидством произнес, что мол наш герой слишком много говорил в последнее время, и завтра ему представляется прекрасная возможность показать все, на что он способен. Вскоре собрание команды закончилось, и договорились, что встретятся после завтрака утром, чтобы хотя бы чуток прикинуть, кто, что и как будет играть против своих противников. Ночь наш герой спал хреново. Рядом похрапывал руководитель команды. Наверное, с нервной системой у него было все в порядке. Когда наш герой во время еще предыдущей их совместной поездки в Калининград рассказал ему, что служил лейтенантом и мог остаться в кадрах, но предпочел гражданку, этот отставной полковник сказал нашему герою, что мол посмотри на меня, я уже получаю пенсию, а у меня после армии осталось много сил, чтобы успешно продолжать жизнь на гражданке. Уже намного позже этого разговора наш герой будет весной искать на кладбище нужное ему захоронение, и среди бурной растительности неожиданно наткнется на могилу этого самого полковника. И здесь он по датам рождения и смерти еще раз убедится для себя, что служба в армии даже полковникам не всегда на пользу их здоровью, хотя, возможно, и не совсем корректно делать такие заключения по любому индивидууму, не имея полной информации о причинах его ухода в мир иной. Утром наш герой проснулся и с тяжелой головой и без особого боевого рвения. Он вроде бы с Игорьком позавтракал в какой-то кафешке не далеко от их общаги, увидев, что там имеется несколько видов спиртных напитков под названием Крымские марочные вина. Потом началась подготовка к туру. На самом деле у всех были не простые соперники, и каждый был сосредоточен уже на своей предстоящей партии. Поэтому, когда наш герой сказал Володе, что белыми против этого известного дебютного теоретика думает сыграть что-то спокойное типа дебюта ферзевых пешек в смеси с дебютом Коле, чтобы сразу не нарваться на какую-то заготовку, то тот возражать не стал. На доске ничего они не двигали. Так примерно было и с другими членами их команды. И только в конце их сборов Володя произнес, что если любой из членов команды увидит его около своей доски со скрещенными руками на груди, то это будет означать, что этому члену нужно делать ничью На том и разошлись. Историческая, а может хронологическая справедливость заставляет здесь сделать не большое отступление. Еще когда наш герой был совсем юным и учился классе в седьмом, и у него был тренер у которого к тому моменту еще не сорвало крышу, и тем более он еще не успел выброситься с теплохода Абхазия, он со своей игрой и независимой манерой поведения приглянулся не только главному тогдашнему генератору шахмат в их городе Володе или Владимиру Васильевичу, но и еще более молодому, на одиннадцать лет старше нашего героя Виталику. Виталик или Виталий Сергеевич был одним из ведущих шахматистов их города, но еще гораздо лучшие результаты он показывал в отличии от большинства местных шахматных корифеев на выездных турнирах. Нашему герою он нравился своей какой-то совсем мальчишеской отвагой, умением не унывать в любых шахматных и жизненных обстоятельствах, а также своей гордостью, и не гнущейся спиной ни перед любыми авторитетами и начальниками. Эти качества его характера привели к тому, что он постоянно менял место работы. Но кроме толковой головы Виталик обладал еще и очень умелыми руками. Он был слесарем инструментальщиком самой высокой квалификации. Поэтому специализировался на доведения до ума очень дорогих форм для отливки различных деталей, снимал с них микроны во время обработки, и поэтому при первом же конфликте с руководителями бросал заявление об увольнении на стол и быстренько находил аналогичную работу на другом заводе. И как-то получилось, что как только наш герой стал ездить на соревнования среди взрослых, то Виталик стал его что-то вроде выездного тренера или может точнее опекуном. Он таскал нашего героя вместе с собой на ужин, причем не в столовую, а в кафешки с обслугой. Деньги у Виталика всегда водились, тем более, что к моменту знакомства с ним нашего героя он был уже разведенным, а своих детей не имел. Наш герой на всю жизнь запомнил ужин в Симферополе в кафе "Восток" под кодовым названием у народа "Зеленый попугай". В то время оно находилось в центре города напротив кинотеатра Симферополь. Наверное, закончившийся в этот день тур был для них обоих удачным. Виталик щедро заставил весь стол едой. И еще он заказал бутылку сухого марочного вина. Тринадцатилетнему, а может уже четырнадцатилетнему нашему герою он налил полный тонкий стакан, то есть двести пятьдесят граммов. Так в первый раз в жизни у него состоялось знакомство со спиртными напитками. Балдеж был сильным и достаточно приятным. Потом наш герой закончил школу, учился в институте, забрасывал шахматы в долгий ящик, а как только снова проявлял к ним интерес, то Виталик был тут как тут. наконец, когда началась после армии регулировочная жизнь на заводе, то и Виталик оказался на этом заводе. Они создали приличную команду, которая драла всех подряд среди производственных коллективов .не только в пределах города, но и всей области. Так наш герой время от времени с приличными перерывами в окнах между или учебой или регулировкой выезжал с Виталиком куда-нибудь поиграть в шахматы, попить хорошего вина и слегка расслабиться. И каждый раз после очередного перерыва в шахматных делах всегда вставал вопрос дебютного голода, то есть наигранных у нашего героя схем. Что-то он помнил с прошлых времен, но шахматная теория постоянно развивалась, и вопрос, а что играть перед каждым турниром, особенно после длительного перерыва был всегда актуален. Вот однажды Виталик и показал нашему герою схему для лентяев и тунеядцев. Наш герой достаточно много затем применял ее в соревнованиях республиканского масштаба с шахматистами своего уровня или повыше и в общем имел на ней не плохие результаты. Вот сегодня против этого перца с московской пропиской он и собрался ее сляпать.