И так они начали готовиться к встрече Нового года, и для легкой разминки пили сухое вино, закусывая сушенными щупальцами кальмаров. То ли на автобусе базы привезли целый ящик с пакетиками этих кальмаров, то ли еще каким-то путем, но делали их на японском оборудовании в Находке. Пакет с этими кальмарами стоил копейки. Эти щупальца просто таяли во рту, и сухое вино или пиво ими было закусывать то, что надо. Все разговоры были не о бабах, а об только закончившихся, а точнее прервавшихся их морских походах. Ребята уже успели пообщаться с мужиками с других лодок. Картина походов везде была примерно одинаковая. Говорили, что будто бы членам государственной комиссии сказали, что они фиг сойдут на берег и будут болтаться на лодках до опупения, пока не подпишут в сдаточных формулярах свои разделы. И по взаимному джентльменскому соглашению, в последний момент их все- таки отпустили на три-пять дней на Новый год к их семьям в обмен на предварительные подписи с замечаниями. И уже числа четвертого пятого января лодки снова выйдут в море уже вроде бы показывать устраненные замечания. Что у московских разработчиков очень сильное в Министерстве обороны лобби, и что разработчики поклялись чуть ли ни на крови, что до лета на базах Камчатки все эти четыре лодки они доведут до ума, и Родина действительно получит новое современное оружие. Так за пустыми разговорами они вылакали по две бутылки сухого вина на брата .Всех разморило, и наш герой отправился в свой номер где-то часов в семь вечера по местному времени соснуть пару тройку часиков. После вечернего туалета он быстро задрых на чистых простынях, как цивилизованный чел. Он хорошо спал после последних нескольких напряженных дней, пока его не разбудила серия стуков в дверь комнаты. Наш герой открыл глаза.В комнате горела казенная настольная лампа. Около нее крутился притихший Женя. За дверью послышались женские голоса.Опять стуки в дверь. Было слышно, как одна говорит другой или другим, что мол куда это он подевался. Что дежурная на вахте сказала,что ключа на вахте нет.Тут наш герой сообразил, что к Жене приперли гости.Причем как минимум одна из гостей уже была с ним достаточно хорошо знакома. Он взглянул на Женю. Женя сделал физиономию вопросительно непонимающую, что мол это такое, и как ему поступать дальше. Наш герой молча выдернул шнур лампы из розетки и снова завалился в кровать. В темноте было слышно, что и Женя затих в своей койке. За дверью пошуршали, потом послышались удаляющиеся шаги. Прошло минут десять. Не успел наш герой объясниться с Женей, как за дверью опять послышались приближающиеся шаги. Опять стуки в дверь, опять разговоры и наконец шаги удалились, и все стихло. А еще минут через десять с соседней общаги послышались крики и шум .Наш герой понял, что наступил Новый год по Дальневосточному времени. Он вылез из под одеяла. Зажег верхний свет, одел трико и полез в свой чемодан под кроватью. Достал оттуда почти литровую фляжку спирта, банку консервов типа какого-то лосося. Потом подумал, что все же Новый год и вытащил баночку в сто сорок граммов красной икры. Миша ,в отличии от Антона, не старался, чтобы у каждого члена сдаточной команды было к концу похода по целой баночке икры В день им полагалось по пять граммов на вечерний чай, но все копили баночками для дома и семьи. А для этого в море нужно было пробыть двадцать восемь дней. Вот с помощью спирта и выравнивал Антон по баночке на человека. Миша вполне резонно считал, что пусть спасибо скажут, что он взял такую толпу в море и дал возможность людям хорошо заработать. А после того, как у него стали тырить и разводить спирт, то порешил, что хрен им, а не икра. Но себе и нашему герою баночки по три, а может и больше он достал. Наш герой добавил еще к столу довольно ржавую воблу из пака, и они сели с Женей праздновать Новый год. Икра оказалась крупной, но сильно пересушенной.Наверное, была старой. Наш герой прямо сказал Жене, чтобы баб своих он сюда не приглашал, так как ему они не нужны и не нужны дешевые компроматы. Женя начал типа вначале говорить, что они сами приперлись, но наверняка это была брехня. Они хорошо выпили и закусили.Потом легли досыпать. Утром, кажется, отметили Новый год по Москве. Женя засобирался к своей подруге, а пьяный, а поэтому добрый наш герой к великой радости Жени дал ему в качестве презента на Новогодний стол у Жениной подруги как попало вскрытую ими и расковыренную баночку пересохшей красной икры. Женя ушел,а наш герой снова завалился в постель. Так он встретил Новый год почти по всем временным поясам Союза. Он проснулся ближе к обеду. Полежал в постели, вспомнил о ночных гостьях и усмехнулся. Он уже давно не был наивным мальчуганом, верившим в бескорыстную дружбу. Еще в школьном возрасте он сменил много школ и много городов, а поэтому когда он слышал,, что настоящие друзья- это те, которые выросли в одном дворе и ходили вместе в один детский сад, то это было явно не про него. Да у него было достаточно много кандидатов, которые хотели бы попасть в его фавор. Но он, обычно, общался с теми, которые были интересны ему как личности. Сам же он делил людей на две категории- это те которые заглядывают в глаза, или те, которым заглядывают в глаза. Вот те, с которыми он предпочитал общаться, как правило, не имели привычки заглядывать другим в глаза, а если встречались с подобными себе, то предпочитали лучше смотреть в пол или в сторону. Он выслушивал множество откровенных душевных излияний, но сам предпочитал не отвечать откровенностью на откровенность. В свою душу он практически не пускал никого. Он потом спросит у Миши, вышедшего из КПЗ, что как же так могло получиться, что его практически сдали друзья, которым Миша доверял. На что Миша ему спокойно ответит, что каждая дружба имеет свою цену. И по ответу Миши нашему герою станет ясно, что у Миши было достаточно много свободного времени, чтобы придти к таким выводам. Поэтому наш герой, исходя из своих сформулированных для себя еще в свои шестнадцать лет принципов, предпочитал максимально сам решать свои проблемы. Что касается отношения нашего героя к женщинам, то на момент описываемых событий он хотя бы и в общих чертах, но представлял общее их строение уже ни только по картинкам и учебным пособиям. И для себя он пришел к выводу,что как бы это не могло показаться странным, но устроены они все в принципе практически одинаково, а поэтому нет никакого смысла заниматься повторением пройденного, тратя на это различные материальные физические и другие ресурсы. Для себя он уже к тому моменту уяснил, что лучшая женщина-это не та, которая может где-то и завалялась, а та с которой тебе ни только не скучно жить, но и к которой ты испытываешь серьезное влечение,, как к женщине. И так распорядилась судьба, что такая женщина у него была. Поэтому на всех других он в лучшем случае смотрел как на произведение искусства, а также на возможность расширить свои познания в изучении женской психологии.

Глава пятнадцатая.

Больше никаких событий тех дней в памяти нашего героя не осталось. Только где-то на третий или четвертый день к нему заявился тот самый Сережа, который отстал от самолета летом в Крыму. Очки с серьезными линзами все равно не могли заслонить собой распухшую от похоже беспрерывного пьянства последних дней физиономию Сережи. Он был одет в какой-то замызганный полуразодранный ватник. К этому времени их южный завод успел позаботиться о своих заторчавших на Дальнем Востоке регулировщиках. И все они получили на базе хотя и не новые, но вполне теплые шубы на бараньем меху. Все с той же своей трясущейся обиженной губой Сережа сообщил нашему герою, что у него украли его полушубок. И хотя вроде бы бы наш герой был таким же регулировщиком, как и Сережа, но он проявил участие и пошел в общагу напротив для выяснения деталей происшедшего. Уже при посещении первых комнат было видно, что народ уже доотмечался до предела. Кругом грязь, куча окурков, какие-то замызганные, уже начинающие вонять тарелки, и везде везде тела тела в койках отрубившихся или мучающихся от передозирования электронщиков. Толком добиться от них, как же могло такое случиться, что Серж остался без верхней одежды было не реально. Нашему герою оставалось только выразить свое соболезнование и поскорее отправиться в свою общагу, в которой он все-таки был в некоторой стороне от проходящих рядом бурных событий. И уже перед самым сном к нему снова заявился Сережа уже в своем полушубке. Но личико его вовсе не сияло от счастья, а было искажено гримасой мучительного отходняка. Он пришел с надеждой, что здесь его полечат.Наш герой действительно налил Сереже граммов пятьдесят спирта. Когда тому слегка полегчало, то на вопрос нашего героя откуда у него снова появилась эта шуба, Сережа ответил, что ему ее в комнату принесли совершенно не знакомые Сереже девки, которые утверждали, что вечером накануне Сережа ввалился к ним в комнату и культурно у них отдыхал. При слове девки наш герой улыбнулся. Каждый из регулировщиков имел свое определение особ противоположного пола. У одних это были дамы, у других телки, Сережа вот называет их девки, Миша своих знакомых всегда называл барышнями. Но суть вопроса названия никогда не меняли. Где-то дней через семь после нового года их снова загрузили в прочный корпус, и они отправились показывать государственной комиссии, устраненные за время беспрерывных новогодних пьянок, отмеченные комиссий отдельные недостатки в работе систем АПЛ. На этот раз Миша не стал повторять свои ошибки, и в море их пошло человек пять. Все это были вполне грамотные для настоящего момента специалисты. Отсутствие лишних людей благотворно сказалось и на общей атмосфере похода. Они снова проболтались в море дней тринадцать-пятнадцать. И хотя все изрядно поднадоело, наш герой с удовольствием перед сном прикидывал сумму уже заработанных им за эту командировку тугриков. Вернулись они где-то ближе к концу января. Чтобы в море у них кто-то что-то принимал, наш герой припомнить не мог. Он совсем не мог бы вспомнить видел ли он этого монгола или бурята, свято верящего в технику, которой он командовал. Ходили слухи, что из своих кают члены комиссии вылезали только в туалет, а остальное время проводили за щедро заставленными для них столами представителями ВПК. Вернувшись на базу, наш герой через несколько дней улетел домой на Юг. Спанье на газетке на бетонном полу привело к тому, что он появился перед сияющей своей супругой с раздутой одной щекой. С такой же щекой он и пошел отчитываться на завод за прошедшую командировку. Когда в бухгалтерии он предъявил к оплате и гостиницу в Чернигове, в которой он провел двое суток, то его отправили подписывать командировочный свой отчет к начальнику цеха Игорю Николаевичу. Тот долго с подозрением вертел в руках его отчет. Но когда наш герой пальцем указал начальнику на свою раздутую щеку, то тот вздохнул и подписал ему все. Встретившая его сияющая жена приготовила для мужа сюрприз в виде нераспечатанных ящиков любимого им Муската белого игристого, и ящика настоящего чешского бутылочного пива, за которым, уже фактически ушедшая в декретный отпуск Наташа. простояла уйму времени на холоде, участвуя в презентации вновь открывающегося магазина в их районе.. Ну как он мог относиться к такой женщине? И после не всегда безоблачных отношений между ними в не давно закончившемся сложном году, они начали следующий год с очередного уже бесчисленного по счету своего медового месяца .Он взял с десяток отгулов и на этот раз все две недели уделил жене и сыну. Отгулы представляли из себя корешки от разрешений на работу в выходные дни с отметкой о количестве часов проведенных в этот выходной день на тот или другом предприятии. Они забирались у табельщиц и оплачивались бывало еще раз после того, как ответственным сдатчикам уже удавалось раз заплатить по табелям с восьмерками в выходные дни. Когда регулировщик сидел на юге, то по этим корешкам, подписанным у начальника цеха он мог рассчитывать на оплату голого южного тарифа по его разрядной сетке. У нашего героя была целая коробка из под женских сапог полная таких корешков. Их были многие многие десятки, которые переходили в сотни .Вот и сейчас он подписал у начальник горсть отгулов, которые он наугад вытащил из коробки. Они были разных годов и разных предприятий, но денег в цеху видно хватало на такие мелочи, и ворча, но начальник подписал все. Наш герой скрепил их скрепкой и отнес цеховой табельщице. Теперь две недели можно было валять дурака за голый тариф. Но денег он на Востоке уже накосил как почти за полгода береговой жизни, поэтому его это мало волновало. Две недели с семьей пролетели как один день. И он снова улетел на Дальний Восток. Он уже точно не помнит , чем он занимался, когда ему пришла телеграмма о рождении дочери. Он помнил планы юной Наташи о двух сыновьях, но дочка или сын для них с женой это было одинаково. Пару дней он поотмечал рождение своего третьего ребенка, потом сходил в море на недельку и улетел на Юг домой. Дочка была уже дома. Это был единственный его, из трех, ребенок, которого из роддома забрали без его участия. Он совсем не помнил чем для них кончилась работа на четвертом корпусе РТМ, но кажется лодки так и ушли на Камчатку в том состоянии, в котором они были уже при первом выходе в море. Подписали ли Омнибус в полном объеме он то же не помнил. Скорее всего с замечаниями. На Юге, на стенде им дали новый Омнибус, и работа закипела. Теперь он уже был в том состоянии, когда на регулировку ему вполне хватало времени на заводе, теперь дома он занимался домом и семьей, а на работе, когда море потеплело, он мог позволить себе с Мишей сбежать на пляж в полукилометре от завода. Начальник Миша чуть ли ни в жару ходил на работу в пиджаке. Он с деловым видом вешал пиджак на стул около своего начальственного стола на стенде своего Омнибуса. Потом брал с собой нашего героя с собой. Они выходили из цеха и шли в сторону четвертой проходной, которая была в направлении пляжа. Миша подводил его к каким-то заводским складам. Где-то между коробками складов лежали один на другом, как порядочные ступеньки, мощные камни. По этим камням они взбирались почти на крышу склада, затем совсем слегка подтягивались и уже были на крыше. Пройдя по крышам они начинали прыгать с крыши на крышу каких-то гаражей, затем опять спускались по таким же примерно большим камням и чудесным образом оказывались за территорией завода с совершенно секретными цехами, с проходными и стрелками ВОХР с боевым оружием и боевыми патронами. Вся эта комбинация была нужна, чтобы не сдавать пропуск на проходной, и чтобы не возможно было обнаружить их отсутствие на рабочем месте. Затем они шли на базу Мокроусова, брали бутылку марочного крепленного судакского Кокура с шоколадкой и заваливались на песок. В море залазили по одному, чтобы не остаться без денег и документов. Где-то через час, или полтора на заводе начинался обед. Они еще с полчаса с час позволяли себе позагорать и покупаться после обеда. Затем в обратном порядке, минуя заводскую проходную, возвращались в свой совершенно секретный цех. Миша с еще не просохшими до конца волосами надевал свой пиджак, а наш герой включался в регулировочный процесс. Теперь ему вполне по силам был такой режим рабочего дня. Что касается самого Омнибуса, то хотя математическое обеспечение опять было фактически полностью обновлено новыми кассетами из Москвы, прорыва пока видно не было. Но уже стали работать внутренние тесты системы и тесты отдельных приборов в составе системы. Что касается решения задач, то проблемы были везде, в том числе и с новыми видами оружия, которыми должен был стрелять Омнибус с торпедных аппаратов .В середине лета они сдали на Юге эту систему, и она отправилась товарным поездом на Дальний Восток. И скоро наш герой опять улетел на Дальний Восток в Комсомольск на Амуре. Летели через Хабаровск в мужской компании. Поэтому, когда добрались до Комсомольска, командировочные на два месяца очень сильно похудели. И наш герой с двумя тремя ребятами занялся поисками уже дальневосточной корриды. В городе кроме их завода, который строил лодки, было еще два крупных предприятия.Одно также было военным и делало истребители самолеты, а другое пожалуй самое крупное в городе называлось Амурсталь. Это было сталелитейное предприятие. Первые его мартены были запущены на Новый 1942 год. То есть где-то всего через полгода с начала Великой Отечественной войны на Дальнем Востоке срочно запустили сталеплавильный завод .Именно в мартеновский цех на ремонт мартена и попал наш герой с такими же регулировщиками, желающими пополнить свои финансовые запасы. Им выдали валенки, войлочные штаны и куртки. На голову шапки ушанки. Затем привели на какую-то большую площадку. Площадка была в какой-то облачной пыли. На ней копошилось с десяток людей с кирками, ломами и лопатами. Одеты они были также, как и регулировщики. Кроме облака какой-то горелой пыли в воздухе висел еще запах горелого войлока. По центру площадки стаяла огромная бадья с тросами. Тросы тянулись под потолок к крану, который ездил под самой крышей цеха. В эту бадью бросали горячие, часто светящиеся кирпичи, которые выковыривали ломами и кирками из под ног на площадке. Оказывается это и был ремонт мартена, внутри которого они находились. То есть нужно было заменить старый кирпич на новый. Было очень жарко. Примерно как в сауне. Они, а точнее человека четыре самых стойких проработали до конца разборки мартена примерно дней пять. Полностью скомпенсировали свои командировочные потери за очень длинную дорогу на Восток, и даже вышли в не большой плюс. Перезнакомились с рабочими внутри завода. Почти на процентов восемьдесят девяносто рабочий состав завода состоял из вчерашних зеков. Причем ,как правило, у всех были очень серьезные сроки в том числе и за убийства. А после отбытия срока заключения у большинства из них еще был запрет лет на пять и более на въезд во многие центральные города страны. Теперь, когда наш герой, был со своей техникой уже на ты, он тратил на регулировку считанные часы и мог позволить себе хорошо подзаработать параллельно на Амурстали.Тем более, что и жена явно заслуживала чего-нибудь золотого за рождение дочери. Причем подарить не из семейных официальных денег это было вполне круто.