"Так странно и тревожно снова тут стоять", - осмотрелся по сторонам, нашел взглядом исповедальню.
- Вам помочь? - молодой священник вполне благосклонно улыбнулся.
"Тот самый", - удивленно вспомнил Савада, кивая. Этого мужчину он уже видел, в будущем. Тогда он был постаревшим, но все таким же благожелательным и внимательным, располагающим.
- Я не крещенный, - осторожно проговорил заученную фразу, беспокоясь, чтобы сказать все правильно. - Но я бы хотел исповедаться перед Богом. Могу ли я?
Молодой священник, задумчиво погладил бородку, окинул странным взглядом сопровождение юноши.
- Мы всегда можем поговорить с Богом. Он слышит слова любого из своих детей, - мужчина замер, рассматривая невероятно чистые глаза собеседника. Внезапно пришло понимание, что мальчик очень плохо владеет итальянским. Поспешил исправиться, сократив ответ до более понятного, - да.
Тсуна кивнул и отправился в исповедальню. В тот раз этот священник повел себя так же. Их разделяли года, но характер и свет этого человека не изменились.
"И я надеюсь, что и не изменятся", - подумал с грустью Тсунаеши.
- Ты можешь говорить на любом языке, - предложил слуга божий, занимая положенное ему место.
- Вы поймете? - удивленно.
- Я не смогу. Но Господу это не помешает услышать тебя и понять, - он говорил медленно и понятно.
"Что ж, так даже лучше", - Тсуна опустил плотную ткань вниз, расслабляясь.
***
- Ты уверен? - Ямамото сидел прямо на кухонном столе. Сейчас, когда хозяйка куда-то убежала по своим делам, он решил занять свое любимое место.
- В чем? - Сасагава внимательно изучал содержимое маленького холодильничка, и его наполнение боксера не радовало.
- Что хочешь остаться? - помолчал. - Глупо ведь.
- Экстремально не понял? - дверца была захлопнута, а раздраженный парень полностью сосредоточен на своем собеседнике.
- Вся эта канитель с мафией, кольцами и Хранителями, - пожал плечами, ничуть не смущаясь яростного возмущения Сасагавы. - Ясно же теперь, что это и опасно, и проблемно.
- А ты тогда чего лезешь?
- Так интересно же! - искренне и немного бесшабашно. А потом немного задумчиво, совсем другим голосом. - Тсуна меня тогда с крыши стащил. А ведь я собирался прыгать взаправду.
- Хм. Что-то слышал такое, - Сасагава уселся на вытащенный из-под стола стул. - Думал, враки.
- Да нет, как видишь, - улыбка, но в этот раз горькая. - Меня не пугает возможная смерть. Да я же и умирал уже. Шимон, они почти прикончили меня, так что я точно знаю, на что подписываюсь. А ты?
- Хочешь сказать, что я струшу? - грозно.
- А рискнешь жизнью Киоко-чан? - вопросом на вопрос. - Она ведь первая, кто может пострадать. Мой-то отец и без меня сможет о себе позаботиться, а твоя сестра?
В кухне повисла тишина.
- И еще один вопрос к размышлению, - Ямамото бил, и бил безжалостно. Теперь, когда Скуало ушел и появилась возможность разрушить все сомнения в тесном кругу Семьи, не выставляя проблемы на всеобщее обсуждение, он старался выбить лишнюю дурь из головы друга. Для себя-то парень уже давно все решил. - Если Тсунаеши-кун решил, что будет лучше, если мы выйдем из команды, значит, случилось нечто из ряда вон. Значит, он не хочет, чтобы мы оставались рядом с ним. Догадываешься, почему он мог так решить?
- Это же Савада, - возмутился Рехей. - Он экстремально все пытается сделать сам, как и должен поступать любой нормальный мужик! Особенно, если это что-то...
- К чему он не хочет привлекать нас, - перебил с легкой улыбкой. - А учитывая, через что нам пришлось пройти, получается не очень хорошо, да?
- К чему ты клонишь? - уже холодно. До Хранителя Солнца Десятого начало доходить.
- Тсунаеши собирается стать частью Вонголы, частью мафии. Взаправду, а не в игре, - мечник соскользнул со стола и тягуче плавно прошел до двери во дворик. - А значит, время драк и потасовок закончилось. Пришла пора для убийств. Сможешь? Сумеешь убить человека?
Погода была солнечная, хотя небо периодически и затягивало рваными тучами. Все же сезон дождей. Однако было достаточно тепло и чтобы просто гулять в легком костюме, и чтобы поваляться на земле, не опасаясь простуды. Сицилия вообще оказалась очень теплым островом.
Высокий, спортивного сложения парень в строгом костюме мечтательно щурился. Он стоял на кромке поля, недалеко от ограды небольшого домика, выстроенного на самом краю поселения. Открытые пространства настраивали его на исключительно благодушный лад.
"Расчистить бы здесь клочок и выровнять. Идеальное поле для бейсбола получилось бы", - подумал, расплываясь в улыбке.
Сасагава Рехей остался в доме, думать. И Ямамото совсем не хотелось ему мешать. Рехей должен был принять свое решение сам, без постороннего вмешательства. И если Тсуна сделал такой шикарный подарок, как "выбор", они просто не могли им не воспользоваться. Остаться или уйти?
"Хотя обычно из мафии можно выйти только вперед ногами и в ящике, - поле ему нравилось, как и погода. - Или в бочке".
Воспитательные разговоры с ним начал еще Скуало. Мечник Варии весьма громогласно выкрикивал на ухо своему нерадивому ученику, что валить бы ему с этого дела, пока не поздно. Пока не замараны руки, пока нет за спиной грехов и долгов, пока не прописаны клятвой обязательства. Когда достаешь меч, грех прятать его обратно не окропив кровью. Когда начинается настоящий бой, нет места играм и шуткам, есть лишь противник и ты.
Нельзя детям участвовать в таком. Нельзя школьникам становиться перед выбором "убей или умри".
На свой, немного своеобразный манер, но Скуало действительно заботился о нем. Вдалбливая эти мысли, пытаясь пробудить сознание. Не для того, чтобы лишить Саваду Хранителя, а для того, чтобы не дать обычным подросткам вляпаться во всю ту грязь, в которой жила сама Вария.
Но вот шутка Судьбы, на тот момент все эти советы и наставления были уже бессмысленны. У Ямамото уже появился противник. Его меч уже был заляпан в крови.
Назад пути не было.
"Впрочем, я решил следовать за Тсуной раньше. Тогда, на крыше. Моя жизнь оказалась в руках этого парня", - земля была теплая. Но вот небо постепенно затягивало тучами.
Ямамото вытянул руку к небу, рассматривая свою ладонь, пальцы, свое Кольцо, на фоне первых капель дождя. С некоторых пор он любил такую погоду. Дождь помогал забыться, смыть тревоги и ненужные переживания. Помогал скрыть слезы слабости, слезы страха и бессилия. Скрыть пятна крови, такие яркие на светлой ткани одежды. И, в конце концов, дождь был его атрибутом! Это было то, что связывало его, всегда связывало с его Небом.
