"Нельзя! Я должен понять! Я должен проверить!" - Тсунаеши испуганно замер, боясь пошевелиться, боясь вновь потерять сознание. Прежде чем что-либо еще произойдет, прежде чем снова что-нибудь случится, он хотел понять, не наваждение ли то было?

"Я вернулся? Правда ли я вернулся?" - глаза начало щипать. Как хотелось, как же ему хотелось, чтобы слабая надежда оправдалась.

Двери в палату открылись. Суматошно вбежало несколько человек в белых халатах, врачи принялись что-то проверять, переговариваясь на незнакомом парню языке, который он, тем не менее, уже слышал.

"Я в Италии. Но это ни о чем не говорит. Я и так был в Италии", - прикрыл глаза. Метающийся персонал его раздражал.

"Вот, - открыл глаза, направляя взгляд прямо на открывающиеся двери, - сейчас!"

В палату медленно вплыл мужчина, которого Тсунаеши знал. Хранитель Урагана Девятого Дона Вонголы. Обезображенное шрамами лицо ничего не выражало, но мальчишка видел холодные жестокие глаза, что внимательно обвели помещение, людей и остановились на нем.

"Жив. Значит, я все же вернулся!" - потрясающее чувство облегчения негой расползлось по уставшему телу. Тсунаеши глупо улыбнулся Хранителю и, наконец, разрешил себе закрыть глаза, погружаясь в целительный сон.

В следующий раз Тсунаеши пришел в себя ночью. В палате было темно, только приборы забавно мигали, да из-под двери ложилась на пол тонкая полоска света. Было тихо, тепло. Тело уже не так сильно болело, только грудь чесалась, и руку неприятно покалывало. Но в целом... он чувствовал себя почти здоровым.

"Если бы это было так", - в темноте пустой палаты горькой улыбки шатена никто не видел.

Телу стало лучше, лекарства и забота врачей делали свое дело. Только вот душа вчерашнего мальчишки все так же обливалась кровью, разодранная в клочья.

"Бесполезный Тсуна", - еще никогда раньше он так искренне не соглашался с этим прозвищем, как сейчас. Два месяца вынужденного проживания в будущем, на месте самого себя, сделали свое дело. Флер иллюзий и детской наивности разбился в первое же пробуждение. Ему не оставили выбора, не дали ни времени, ни свободы, чтобы хоть что-то понять, хоть в чем-то разобраться. И вот теперь, в тишине пустующей палаты, он, наконец, начал осознавать то, что произошло, и как это может повлиять на его дальнейшую жизнь. Ведь повторения кошмара он не желал.

***

Дождь продолжал тарабанить по крыше, просачиваясь сквозь мелкие щели старого здания и капая вниз. В некоторых особо неудачных местах уже успели образоваться лужицы, но развалившегося на полу парня это мало интересовало. Он просто лежал, раскинув руки и ноги, и смотрел в потолок.

- Тсуна вернулся, - голос парня прозвучал безразлично, холодно. - Он в больнице, в Италии.

Фигура второго подростка замерла на входе, так и не ступив внутрь додзё.

- Мне звонил Скуало.

Некоторое время ничего не происходило, и Ямамото это быстро надоело. Подняв голову с пола, он перевел внимательный взгляд на застывшего каменным изваянием Гокудеру.

- Долго ругался на всех и вся, но сказал, что Тсуна жив и даже почти цел.

Против обыкновения на лице вечного оптимиста улыбки не наблюдалось. Против обыкновения эмоциональный и несдержанный итальянец никак не реагировал на прозвучавшие слова, продолжая сохранять отстраненное спокойствие.

- Малыш улетел два дня назад, ничего нам не сказав, - после очередного повисшего молчания продолжил японец.

- От поисков нас тоже быстро отстранили, - наконец-то выговорил Гокудера, тихо, практически про себя. - Девятый нам не доверяет.

- Подозревает, что это мы виноваты? - вот теперь Ямамото слегка ожил. В его голосе прозвучало удивление. - После всего, через что нам всем пришлось пройти?

- Скорее не доверяет. Мы же должны были защищать Десятого, а вместо этого потеряли.

Дождь продолжал барабанить по крыше, подростки же задумались каждый о своем.

- Скажи, мы действительно часть Вонголы?

- Ты действительно идиот, если спрашиваешь об этом только сейчас, - вздохнул Гокудера.

- Нет, я к тому, что нам обязательно дожидаться, пока малыш или этот Девятый надумают сообщить нам, где Тсуна? Или мы можем сами его навестить?

Пепельноволосый подросток замер, несколько секунд ошарашенно наблюдая за невозможным другом, и медленно кивнул.

- Нам никто не запрещал покидать Намимори.

- Отлично! - улыбка, немного хищная, вернулась на лицо Хранителя Дождя.

- Подожди радоваться, - раздраженно мотнул головой Ураган. - За нами следят, забыл? Надо будет прежде избавиться от слежки, а потом уже отправляться к Десятому.

- Забавно, я думал, что о наших преследователях мне придется напоминать. Хм, надо еще остальных подключить.

Гокудера тут же поморщился, но спорить не стал. Действуя сообща, у них будет гораздо больше шансов осуществить уже формирующийся в его мыслях план, чем если бы ему пришлось выполнять все в одиночку.

========== Выход ==========

На выздоровление ему дали месяц, но больницу Тсунаеши покинул уже через три дня, после того, как окончательно пришел в себя. Оставалась сущая ерунда - вовремя принимать лекарства, менять повязки и правильно обрабатывать раны. Но лично он собирался поступить проще и обратиться за помощью к кому-нибудь с атрибутом Солнца. Почему об этом не подумал Девятый, Тсуна догадывался, но поступать так, как хотел "дедушка", не собирался.

"Хватит с меня чужих советов. Наслушался. Последствиями насладился", - странная мысль, поселившаяся в сознании явно уже на постоянной основе, не давала покоя, заставляя абсолютно во всем искать подвох. Еще и интуиция будоражила кровь, не давая успокоиться и вернуться в свое прежнее состояние недалекого подростка из мирного городка. Хотелось чего угодно, но только не ТОГО будущего, в котором он побывал.

"Уж лучше бы там правил Бьякуран", - вздохнул, рассматривая выделенные ему комнаты.

Роскошный особняк Вонголы, в который его перевезли после выписки из больницы, произвел на мальчика впечатление. Трехэтажное каменное здание, выстроенное в Средиземноморском стиле, скрытое в тени деревьев и цветущих кустов. Расположенное на самом краю обрыва, оно скидывало многочисленные открытые террасы вниз, к самому океану, где находился пирс.

Внутри царил дух богатства и роскоши. Это чувствовал даже неискушенный японский школьник, рассматривая мощные деревянные шкафы, мягкие ковры под ногами, современную технику, осторожно и весьма искусно вмонтированную в общий интерьер совсем иной эпохи.