Вздохнув, открываю дверь и выхожу из машины. Коробку бы не забыть, напоминаю себе. Погода сегодня пасмурная, но дождя нет, все небо затянуто серой хмарью и кучевые облака намекают, что и до него недолго. Сестра встала возле ограды и кинула взгляд на 'освященную' землю, что же постоим, дурные у меня предчувствия на счет рандеву.

Послышались аккорды canticuma и народ начал выходить из церкви, служба закончилась. Пора идти, сестра, сжав губы, пошла энергичным шагом, пришлось за ней бежать чуть ли не вприпрыжку, ей хорошо, а у меня руки заняты. Дядя замешкался, уж больно неожиданным был наш рывок.

- Погодите, девочки, куда вы так!

Ну, с таким успехом, он мог океану кричать, как в античности Демосфен. Сестра с упорством советского танка штурмует невидимую нам высоту, может, надеется, что не будет встречи? Не пронесло, это стало понятным, когда сестра замешкалась и снизила темп, а взгляд ее уперся в пожилую пару, до которой было 20 метров. С тоской оглядываюсь на дядю, но мои подозрения подтверждаются, больно, у него напряженный вид.

20 метров!

10 метров!

5 метров!

Мы пролетаем мимо пожилой пары, и идем дальше. WTF??!! И что это было? Чего она так напряглась?

- Сун Ок, немедленно остановись и поздоровайся с бабушкой и дедом! - голос дяди предельно жесткий и сухой.

- Оставь сын, я чувствовала, что дети, у нее, будут все в мать - пожилая женщина смотрит на нас с осуждением, и я получаю время рассмотреть ее и спутника рядом с ней. Обычная пожилая кореянка, лицо выглядит некрасивым, но это видимо из-за неприязни, которую она и не пытается скрыть, в целом она похожа на воинственную ворону, каждая ее морщинка выражает нам недоверие, а уголок рта презрительно опустился. Спутник ее не настроен против нас так решительно, но он очень утомлен.

- Дядя, вы ошиблись - у меня нет бабушки и деда, вы прекрасно об этом знаете! - онни не поворачиваясь к нам лицом, бросает такие тяжелые слова.

- Я же говорила, нет чувства уважения к родственникам, так имей чувство самоуважения, не опускайся до такой явной лжи, девчонка!

- Уважения родственникам?! Да вы с ума сошли, аджумма, вы же сами не знаете что это! Да вы не знаете что такое родительская любовь к детям, что уж говорить! Вы не можете обсуждать эту тему, вы же сами это понимаете! Не так ли?- Сестра обернулась и ее взор обжигал ненавистью эту чету.

Это был явный удар поддых. Губы у аджуммы затряслись, она волевым усилием прикусила нижнюю губу, но руки ее выдавали ее волнение, и сама она вообще как то уменьшилась и пред нами уже была не воинственная мегера, а пожилая женщина, которую вот-вот схватит удар.

-Сун Ок, ты зарываешься! - голос дяди был ледяным и жестоким, в нем слышалось крайнее предупреждение. Я обернулась к нему, дядя явно был встревожен состоянием отца, которого он обследовал, и ему явно было не до разговора бабушки с сестрой.

- Ты меня смеешь упрекать в отсутствии родительской любви, наглячка? Ты не рожала в муках и крови своих детей! Ты не смыкала глаза ночи напролет перед кроваткой своего ребенка, когда у него болел животик! Ты не стояла в 3 часа ночи на коленях перед господином аптекарем с просьбой открыть аптеку, потому что у твоего ребенка жар и ты не знаешь как его сбить, пока твой муж болтается на государственной службе! Ты не пришивала амулеты на оберег к одежде своих детей, потому что всегда переживала где они и что с ними! Как ты смеешь соплячка судить меня!

Сун Ок на взводе хочет что то сказать, но наткнувшись на взгляд дяди, замолкает и развернувшись уходит в сторону кладбища.

Ретроперспектива. За день до событий у церкви. Дом Юн Ми.

Вот я дубовая голова! Подарок дяде приготовил, а об оформлении забыл. Где теперь искать праздничную упаковку, подарочные ленты?

- Сун Ок, у нас проблемы, я забыла купить упаковочный набор для подарков.

Сестра еще не отошла от восхищения моим подарком и рассказом как я его получил. Глаза ее так восторженно смотрят на пластинку и на меня.

- Онни! Ну очнись уже! Надо что то делать!

- Что?? Упаковка для подарка? Где-то у меня было, надо поискать.

Мои глаза с подозрением сузились на ней.

- И кому же ты хотела сделать подарок?

Сестра, было, смутилась, но быстро пришла в себя.

- Как кому? Конечно тоже дяде, просто он потом не понадобился, вот и остался.

- Онни, почему у тебя щеки покраснели? И почему ты так быстро тараторишь?

- Юн Ми! Посмотри лучше вот в этой коробке! - Сестра вручает мне картонный ящик, и с преувеличенным вниманием и силами начинает искать дальше.

- Онни, тут какая-та извращенская старая фотография и древний воздушный змей.

- Это твоя коробка Юн Ми, в ней твои самые драгоценные вещи.

- Почему фотография извращенца - это самое ценная для меня вещь??

- Кого?? КОГО?? - сестра с хохотом упала со стула.

- Извращенца, - бурчу я, уже понимая, что не все так просто. А как больше назвать мужика сидящего в окружении восьми девок в традиционных ханбоках у половины, которых оголена грудь. Каждая, из них держит ребенка, в штанах у всех детей проделана дырка, из которых выглядывают детские мужские половые органы, приглядываюсь, да так и есть - все дети мужского пола.

Сестра катается в это время по полу в истерике. Задыхаясь от хохота, она подняла руку призывая, успокоится, но, не выдержав, снова выпадает в веселячью кому. Наконец, отдышавшись, она подрагивающим голосом, говорит:

- Вообще то, на фотографии твой прапрапрадед, живший в начале 20 века, в окружении своих невесток.

- А почему у них у половины грудь оголена?

- Ну тогда это было принято, да и ханбок был другим. В то время, если женщина родила сына, она оголяла грудь, в практике же просто кормящим матерям было так удобней. Мода сейчас поменялась кардинально: тогда постыдным считалось оголять ноги, а грудь можно было показать спокойно, а сейчас ровно наоборот, грудь должна быть закрыта, а ноги оголяй сколько хочешь.

- Ладно, это понятно, но зачем на детской одежде надо было делать эти дыры?

- Невестки горды, что родили сыновей, и чтобы показать миру, что это действительно, правда сыновья, показывают это. Тогда это было принято у всех, все дети мужского полу сверкали в такой одежде.

Крыть нечем, все тебе разложили по полочкам. Остается только последний вопрос:

- А теперь самый главный вопрос? Почему все эти вещи так для меня ценны?

- Потому что тебе подарил их папа, - голос онни тих и серьезен. Она подошла к коробке и задумчиво разглядывала ее.

- Эта фотография всегда тебе нравилась, однажды ты ее выклянчила для себя. - сестра берет в руки воздушный змей.

- А вот, воздушный змей с ним другая история. Раньше было принято, чтоб воздушного змея отец запускал со своим ребенком. Я помню, как мы с папой запустили первого моего змея. Это был такой огромный восторг и восхищение своим папой. Сейчас уже так не принято, воздушных змеев уже так массово не запускают, традиция эта отступает в прошлое, а жаль. Папа очень переживал, что вы с ним воздушного змея не отправили в небо, и буквально в последние дни сделал его, но вы его так и не запустили.

Пальцы ее пробегают по змею, который так и не отправился в свой полет.

- Может, вы запустите его с дядей? Правда, его надо практически заново переделать, время было безжалостно к нему. Вроде неплохая идея, не находишь?

Идея неплохая то, да вот только, при условии что и Юн Ми настоящая, а так я сомневаюсь что папа Юн Ми был бы счастлив запускать змея с студентом Сережей. С другой стороны змею определенно требуется реставрация, и ничего плохого же нет в том, чтоб его немного отремонтировать?

- Займись Юна змеем, а я упакую твой подарок по высшему классу, тем более что я и ленты нашла с упаковкой.

Тебе, Сергей, не оставляют право выбора, смирись! Осматриваю змея внимательно и очень не доволен: клей уже давным-давно высох, а бумага практически истлела. Беру в руки канцелярский нож и стараюсь отделить старую бумагу, бумага отходит легко и непринужденно, как вдруг на стол выпадает листок бумаги, выпавший явно из змея...