Бронтос застыл, оценивая задачу. Вот один человек возле лестницы "цель живая, вооружённая, одиночная, приоритет три" вернулся на берег, ушёл в сторону, покидая сектор обстрела, другой человек бросил своё оружие в воду и сам спрыгнул с причала - "цель живая, невооружённая одиночная, приоритет четыре". Третий человек "цель живая, вооружённая, одиночная, приоритет три" направился к бронированной цели, что-то нажал, а потом исчез внутри её. Закрылся затвор кархароса. "Две цели соединились, цель бронированная, вооружённая, управляемая, приоритет один". Неопределённость исчезла. Бронтос выстрелил бронебойным зарядом, проламывая тонкую стенку шлюза и, в ту же дырку, всадил напалм.

Кархарос дёрнулся, как живое существо от боли. Его тело заработало, задом погрузилось в воду. Заметались, зашлёпали по воде сильные плавники. Всё, что было живого в этой машине, уже сгорело. Погибли гениальные проекты, хитрые планы и большие надежды. Через секунду внутри кархароса начал взрываться боекомплект.

Макс попытался выбраться по бетонной стенке, когда первая ударная волна сотрясла его. Если бы он с головой находился в воде, то это убило бы его. А так, весь его организм до самой души пронзила острая боль. Он оглушённый ещё цеплялся за причальную стенку и с каждым ударом сердца слабел. Следующего взрыва он не переживёт. Диана подбежала к нему, упала грудью на бетон и, схватив за волосы, потащила наверх. Подтянула, перехватила за шиворот. Уже и Макс ухватился за металлическую петлю в плите. Сил оставалось на один рывок. Диана, рванула его к себе, до боли, до чёрной сетки в глазах. Словно боролась за родного ребёнка. Вместе они упали на причал.

Раздались ещё взрывы. На дне озера гиб кархарос. Детонация сотрясала подземелье. Вот-вот начнут падать сталактиты. Следовало уходить. Бронтос, израсходовав боекомплект, согласно программе, возвращался на базу. Он исчез незаметно, так же как и появился. Люди, поддерживая друг друга, кое-как добрели до лестницы и поднялись наверх.

23

Анатоль погиб, а проблемы остались. Подземелье продолжало жить своей жизнью. На минус двадцать шестом этаже лежали выжившие люди. И Макс и Диана потеряли слишком много сил, чтобы что-то предпринять. Они доползли до стены и рухнули на пол. Макс чувствовал, что его легко контузило. Всё его тело пребывало в ошеломлённом состоянии. В его голове не укладывались события последних дней. Окажись, они наверху, то он проспал бы трое суток в интенсивной терапии.

Рядом бесшумно плакала Диана. По щекам текли слёзы. Потом она начала говорить. Рассказала всю свою жизнь, начиная с детства, проведённого у бабушки. Диана ничего не утаивала, говорила открыто и про Анатоля и про Агасфера и про хозяев, о которых толком ничего не знала. Вся правда сыпалась из неё как из рога изобилия. Она боялась, что такая откровенность убьёт Максима, но ей нужно было выговориться именно сейчас. Макс лежал на спине, смотрел прямо в глаза. Затем его рука начала искать, нашла её руку. И они долго - у Дианы уже закончились слова, - сидели в коридоре вот так, взявшись за руки.

- Ты знаешь, я рад, что ты не стала в него стрелять.

- Какая разница? Он же всё равно погиб.

- Для него никакой разницы, а для нас с тобой есть.

Вскоре пришли октагоны. Их было слишком много, чтобы с ними бороться. Роботы предложили людям тёплое питьё. Оно было в жестяной баночке с запакованной в целлофан гибкой трубкой. Когда Макс напился, октагоны расстелили на полу носилки, надули их. Затем, роботы перенесли раненного человека на носилки и куда-то поволокли по полу. Диана шла следом. Попытку встать, роботы пресекали манипуляторами. Впрочем, у Макса всё равно не было сил сопротивляться.

Людей подняли на лифте. Какой это этаж никто не знал. Ехали они недолго, и Диана считала, что это ниже двадцать третьего уровня. Чистые коридоры, хорошее освещение. Добрались до квадратной комнаты со свежим воздухом. Здесь, пристёгнутый ремнями к носилкам, спал Агасфер. Его лицо пожелтело, щёки запали, неровное дыхание вырывалось со свистом. Октагоны оставили людей. Диана опустилась на колени перед Максимом, огладила его лицо, откинула волосы со лба. Он поцеловал её ладонь у запястья, там, где бьётся пульс.

- Ты знаешь, я обязательно придумаю, как отсюда выбраться.

Её лицо склонилось над ним. "Спи, сейчас тебе надо выспаться..." Диана смотрела на него с нежностью, и он верил, что: с любовью. На него свинцовой тяжестью навалилась усталость, смяла остатки сознания.

...Максим заснул и ему приснился сон. В том сновидении он был тигром-людоедом, что бесшумно ступал по сочным джунглям. Он втягивал ноздрями воздух и впитывал сладкие и пряные ароматы. Среди этих запахов в обоняние занозой впился человеческий дух. Неделю назад Макс-тигр уже попробовал этого мяса и более не желал другой добычи.

Тропа привела его в эту долину. Среди зелени трав, ярких цветов похожих на бабочек, текла река. Её воды несли жёлтую взвесь. Человеческий след петлял, несколько раз заходил в воду. Макс-тигр сощурил топазовые глаза, посмотрел на солнце. Оно уже закатывалось за горизонт, окрашивая лиловые горы в кровавые цвета. Скоро наступит ночь - время охоты. Человеку не уйти. Скоро их пути пересекутся.

Возбуждённо перекрикивались птицы. В ветвях деревьев визгливо ругалось семейство обезьян. В опрокинутом небе чёрной точкой парил стервятник. Джунгли возвещали о наступлении тьмы, и никакая живая тварь не могла знать, доживёт ли она до рассвета. Исключением был лишь Макс-тигр. Ночь это его время. Он хозяин леса. Он сам дарил вечную тьму всякому, кто встанет у него на пути. Так будет и сегодня.

Небосклон каждую минуту менял свой цвет. Догорал багровый закат, восток укрывался тёмно-синим бархатом. Высыпали первые звёзды. Сердце тигра забилось тревожно, угадывая, что сейчас свершится нечто важное. Макс выбрался на поляну и сразу же почувствовал, как к запаху человека примешивается другой аромат. На той стороне стоял другой тигр. Он почуял Макса и зарычал. Они взглянули друг другу в глаза, словно посмотрелись в зеркало - одинаковые полосатые, в боевых шрамах морды. Макс медленно направился к нему. Он был полон сил и знал, что из этой долины живым выйдет лишь один хозяин...

Макс резко сел на кровати, ощупал грудь. Сердце не бьётся. Он сильно задышал. Вокруг темно. Диана куда-то исчезла. Агасфер спит на своих носилках. Его глаза раскрыты и, не мигая, смотрят в потолок. Губы шепчут что-то про Африку. Над головой в стене кнопка вызова помощи. "Похоже, эта комната вроде палаты для пострадавших, вон носилки лежат в два ряда, - Максим немного успокоился, вспомнил сон, - Что он значит? Какая-то подсказка, как отсюда выбраться!" Яркая картинка прокручивалась в памяти, раз за разом, по новому кругу. Максим не сомневался, что сон указывал на выход из подземелья, но не мог в нём разобраться.

Он встал, прислушиваясь к своему телу. Сильно болел позвоночник, словно его вырвали, а затем поставили на место. При каждом шаге - боль, повернулся - боль. "Совсем ты стал инвалидом, - усмехнулся Макс, - Надо найти Диану и бежать отсюда, пока ещё можешь ковылять". Он кое-как выбрался в соседнюю комнату. Здесь было светло и чисто как в операционной. Посередине стоял металлический стол. Огромное зеркало от пола до потолка, в нём постаревший на десять лет Макс. Выход отсутствовал. Западня.

24

Зеркало разъехалось в стороны. В проём вошла Диана. Она увидела Макса на ногах, обрадовалась. Они шагнули друг другу навстречу, сошлись совсем близко, обнялись. Диана положила руки ему на плечи, сначала робко, потом прильнула всем телом: грудью, животом. Максу было безумно больно, но в этот момент он не отпустил бы её, даже если ему начали ломать рёбра. Он почувствовал, как её бёдра немного развернулись, прижались к его ногам, желая одарить нежностью. Макс забыв всё вокруг, впитывал любимый аромат, любимое тепло. "Женщина создана для наслаждения".

Но ничего не случилось в тот момент, кто бы что ни подумал. Слишком усталыми они были, слишком грязными. Люди пережили миг единения, потом Диана то ли кратко вздохнула, то ли вздрогнула, и они немного отстранились друг от друга, но у них осталось желание вновь слиться в ласке. Макс всё ещё держа Диану в своих объятьях, спросил: