Диана посмотрела вниз - ничего не видно. Тьма такая плотная, что казалось - протяни руку и почувствуешь её холодную влагу. Голова закружилась, нахлынул ужас. В голове родились сразу все страхи: она сорвётся вниз, её собьёт кабина лифта, ударит током от ступеней, и что Немо заманивает в ловушку. Диана откашлялась, голос у неё сломался:

- Долго нам так спускаться?

- Десять этажей.

- Я не смогу.

- Через пять этажей будет площадка, где можно постоять и дать отдохнуть рукам. В общем, как хочешь, а я пошёл, - и он действительно начал спускаться.

Диана, оставшись одна, немножко поплакала. Такая она несчастная. Все её бросают, и даже этот бомж, и тот ушёл без сожаления. Она поплакала ещё и это её успокоило. Преодолев страх, Диана начала спускаться вниз. Что там под ногами? Ничего не разобрать. После первых десяти ступеней началась истерика. Вернулись страхи, теперь они бродили в голове, не принимая осознанных образов - просто страшно до смерти. Ладони вспотели, начали скользить.

- Тише ты, - зашипел снизу Немо, - меня не сбей.

Он стоял на небольшой площадке с металлической оградкой, где места как раз хватало, чтобы разместиться двоим. Диане было очень мерзко, но руки требовали отдых, и она протиснулась на площадку, стараясь не касаться бомжа.

- Ты болеешь чем-нибудь? Вши есть?

- Что ты как много болтаешь? - шикнул в ответ Немо, - Нас могут услышать, - и он указал рукой на дверь лифта, - На этих уровнях бродят разведчики с тринадцатого этажа.

Немного передохнув, Немо сердито отодвинул Диану и вновь полез вниз. Как раз в это время задул сквозняк. Холодный поток воздуха опускался сверху. Сознание от страха преувеличивало силу ветра. Диане показалось, что если она встанет на лестницу, то её неминуемо сбросит вниз.

- Что это - вентиляция?

- Нет, до проветривания ещё долго. Здесь так бывает само по себе. Заткнись и лезь вниз.

Грубоватые слова привели Диану в чувство, и она, собравшись с силами, продолжила спуск. Наконец, когда девушке начало казаться, что эта лестница никогда не закончится, они добрались до дна шахты. Немо потянул за какой-то рычаг, а потом открыл настежь дверь лифта. Они выбрались в коридор, - Немо показал жестом: не шуметь, - и спустились вниз по металлической лестнице на четыре пролёта. Тут силы покинули бомжа, и он упал ничком на пол. Диана увидела, что в нём еле держится душа.

Диана оглянулась по сторонам - те же комнаты и коридоры, только грязные и закопчённые.

- Какой это этаж?

- Чёрт его знает, может пятнадцатый, может шестнадцатый, - прохрипел Немо, - после тринадцатого нумерации нет. Но сюда зачистка редко доходит. Так что можно отдохнуть. Если надо - спустимся ещё ниже.

12

Сашка Вольнов оказался весёлым балагуром, из тех, кто любой музыке предпочитает звук собственного голоса. Макс попытался его уговорить выпустить из морга, но Сашка его даже не слушал. Говорил без умолку, обо всём на свете: о бабах, о пиве, о политических системах, и даже об искусстве. У Макса к боли в ноге добавилась ещё и головная боль. "Падальщики что ли быстрей бы пришли". Что и говорить, картина получалась слишком уж контрастная - сидеть за решёткой между болтуном сверху и мёртвым телом Даниеля.

На смену пришёл Демон. Они о чём-то заспорили с Вольновым. Макс прислушался - да они особо и не стеснялись, - выяснилось, что нашли пулемёты и противопехотные мины. Апостол решил занять круговую оборону и теперь собирал всех тренироваться. Сашка же хотел выспаться, но получалось, что о сне лучше забыть. Они поспорили ещё немного, и Демон прогнал Вольнова к остальным. Когда Сашка ушёл, Демон присел над решёткой, посмотрел вниз.

- Как ты понимаешь это подземелье?

Макс ответил не сразу. Он осмотрел повязку - не открылось ли кровотечение? Нет, всё в порядке. Устроил ногу поудобнее и только после этого насмешливо ответил:

- Да чего там понимать? Подземелье это - модель социального лифта, который, как известно, поднимает только вниз. Если попал, то уже не выберешься.

- Ох и дурак же ты! Выбрал время скоморошничать. Ты лучше скажи: не видел ли наверху девушку. Маленькая такая, с тёмными кудрями, зовут - Майя.

- Видел, - ответил Макс, и в голосе появилась хрипотца.

Демон наклонился ещё ниже, и Макс впервые его рассмотрел подробно. Пронзительные голубые глаза, подбородок с ямочкой, сам плечистый и резкий в движениях, в жестах - хоккеист.

- Что с ней?

- Она была с таким бородатым дядькой.

- Да, это Артур. Где ты их видел?

- На первом этаже, они оба погибли.

Демон помотал головой, закрыл лицо ладонью, пальцы вжались в глаза. Прошептал несколько раз: "этого не может быть". Вскочил, нервно зашагал по коридору, ударил по какой-то коробке ногой. "Ещё пристрелит, сгоряча", - поёжился Макс. Демон вернулся. Опять, уже с ненавистью, задышал на Макса.

- Ты обманываешь меня. Как это случилось?

- Я не был с ними в тот момент. Видел их уже позже. Крови не было, казалось, что они заснули.

- Проклятое место! Я не верю тебе! Пока сам не увижу, не поверю. Не могла Майя умереть, она - сообразительная девочка.

Макс пожал плечами. Что тут скажешь?

- Ты знаешь, какая она - моя Майя? - у Демона на секунду перехватило дыхание, - Лучше её никого нет. Смешливая, добрая, никогда не злилась. Я - дурак, всё время её злил, а она меня прощала. Зачем я тогда от них ушёл? Всё мой характер сволочной - сначала сделаю, а потом подумаю. Но ничего, надежда есть. Переживём зачистку, поднимемся наверх. Гранаты есть. Апостол - кадровый офицер, у него здесь дисциплина. По-хорошему или по-плохому, но пробьёмся. Найду её. Я тогда скажу: "Майя, прости меня дебила!" И она простит, она такая...

Демон замолчал, отошёл на место, где раньше сидел Вольнов. Стало подозрительно тихо. "Плачет", - решил про себя Макс. Где-то вдалеке слышались выстрелы и разрывы, это тренировались апостолы. "Надеюсь, они знают что делают. Я бы не решился выстрелить из гранатомёта в помещении".

В морге становилось зябко. Голод и жажда, усталость и боль сложились как некие вектора. Их гнетущая сумма продавливала сознание Макса и увлекала за собой в темноту. Он провалился в полуобморочное забытьё. В этом странном - наполовину сне, наполовину смерти - состоянии, ему пригрезился чистенький умытый помидор сорта "космонавт Попов". Одного его крупного плода было достаточно на целую миску салата. Макс отчётливо увидел себя стоящим в домашней кухне, как он разрезает ножом помидор. Плод развалился на половинки, открылась сочная мясистая мякоть. Она была полностью красной, без белых нитратных миазмов. В мягком свете домашних ламп блеснули нежнейшие зёрнышки.

Макс нарубил одну половину помидора на кубики и ссыпал их в миску, помыл огурец и тоже порубил и добавил в миску; посолил и щедро сдобрил салат майонезом. Перемешивать не стал - он решил дождаться, пока овощи дадут сок. А в это время развернулся к другой половине помидора - она превратилась в роскошную сочную с небольшим слоем жира свиную отбивную. И тут же на огне плиты очутилась сковорода с разогретым маслицем. Макс подхватил мясо и бросил на его сковороду. Быстро-быстро запрыгали бисеринки кипевшего масла. Макс ноздрями втянул горячий хлебный аромат, и кто-то грубо выдернул его из сновидения.

Всё та же вонючая сточная канава. Труп уже начал пованивать. "Боже, до чего холодно! Воистину морг". Наверху громким шёпотом разговаривали Апостол и Демон.

- Пробовал его убедить? - гудел басок Апостола.

- Сам попробуй. У тебя лучше получится.

- Ладно. Ты сам-то как? Никак? Ладно, иди к остальным. Поспишь пару часиков. Может он наедине разговорится.

Послышались шаркающие пьяные шаги - Демон ушёл. Апостол придвинулся к решётке, молча рассматривал Макса. Тот лежал неподвижно, говорить не хотелось.

- Максим, спишь?

- Пришёл выпустить меня отсюда?

- Это от тебя зависит. Сказал бы, где Диана, да и дело с концом. Ничего мы с ней не сделаем, вот тебе моё слово. Оно здесь закон, против моей воли никто не пойдёт. Ведь она же спасение для всех нас. Понимаешь ты? Это я с тобой по-отечески тетешкаюсь. А ребята, знаешь, каким способом хотели поговорить? Не знаешь, Максим. Не знаешь, как людей ломают, а я видел. Тебя и на пять минут не хватит. Чего молчишь, зачем упрямишься?