- Я ничего не загадывал!

Ирина прекратила всхлипывать и прислушалась. Даже она что-то заметила.

- Да неужели, Шестак? Коротка же у людишек память, просто диву даёшься.

- Нам нужен другой дом. - Бросил Хол спутникам. - Они знают, что мы здесь.

Вопрос "кто?" он оставил без ответа.

Ирина тяжело дышала. Близость смерти напомнила ей о чём-то своём.

- Я хочу кое-что попросить. - Произнесла она, тихо ступая за ним. - Царь Бладимер сегодня собрался хоронить свою жену, мою госпожу. Помоги мне увидеться с ней в последний раз.

"Ловушка?", - пронеслась у него в мозгу мысль. Хол остановился и обернулся к Тоноаку. Если и тот ничего не знал про похороны, то не могла знать и Ирина. А если так, то это деяние джинна, приманка, на которую тот хотел поймать своего хозяина, чтобы убить.

Но, к счастью или нет, Тоноак вспомнил встреченных по дороге горожан, которые говорили о сегодняшней церемонии. Хол бы предпочёл сначала сбросить пожитки в каком-нибудь доме и идти налегке, но если раб не возражал насчёт того, чтобы нести всё на себе, то ему не было причин отказывать Ирине в её маленькой просьбе. Тем более воителю самому внезапно захотелось побывать на похоронах.

Всего через несколько улиц уже начинался совсем другой город. "Вот где весь народ", - запоздало понял Хол, глядя на это обилие красок. Ради погибшей царицы надевали лучшее, что только у людей есть, и даже праздники становились блёклыми в сравнении с этой церемонией. Многотысячная толпа заняла всю площадь Четырёх Воевод, от края до края, а также широкую аллею прямо до дворца. Даже мерзкий моросящий и холодный дождь не мог её разогнать, что уж говорить о стражниках, сдавшихся после пары попыток решить что-то голосом?

Был почти полдень, а потому необходимо было поспешить. В это время царь собрался хоронить свою жену, а перед дворцом собралась огромная толпа. Всеславу многие любили - кто за красоту, кто за доброту, а кто и за то, что она одна успокаивала мужа. В толпе многие плакали, вспоминая её. Хол успел наслушаться всякого, пока продирался сквозь неё поближе к балкону.

- Проведи нас во дворец. - Попросила Ирина. Как бы не старались они пробраться к лучшим местам прямо под балконом, даже для Хола это было далековато. - Ты же стражник Красова, ну!

И он повиновался. В обход, грубо толкнув одного из людей в масках он вместе со своими спутниками вышел за ограждение и направился прямиком к массивным дворцовым дверям наверху лестницы. Ему показалось, что стражник, карауливший там, был тем же самым, что и у ворот. По крайней мере, он впустил Хола внутрь без лишних слов.

Редко когда во дворец пускали зажиточных граждан, не то, что обычную городскую бедноту. Сегодня был как раз такой день - внезапное появление государя и объявление о похоронах застали всех врасплох, и потому внутри оказались люди всех сословий. Пустили, впрочем, совсем немногих по сравнению с той толпой, что оказалась снаружи.

Хол вновь просочился через ряды стражи. От входа сразу начиналась огромная лестница наверх. Там был зал, украшенный солнцами, красным и огнями, статуями и колоннами, и там же поставили на возвышении просто огромный чёрный саркофаг. Подойдя ближе едва ли не вплотную к Красичам, которым достались лучшие места этого представления, воитель и спутники разглядели горы цветков, в которых царь утопил свою возлюбленную царицу. Сама она была в белом ровно в центре, и только лишь лицо и руки, сложенные на груди, да волосы выделялись на фоне.

Ирина судорожно вздохнула, как только увидела свою госпожу. Тоноак, и уж тем более Хол были задеты гораздо меньше этой картиной. Холстейн видел лишь женщину, которая недавно умерла. Не красивая, не уродливая, не худая, не толстая. Не было ничего в ней особенного, что бы заслуживало столь роскошного погребения.

Пожалуй, в горах белых цветов, в платье, в чёрном саркофаге, в кругу огней и знамён с солнцам она одна и была лишней. "Мертва - ну и что с того? Люди умирают каждый день, а никто и не обращает внимания". Точно такой же человек лежал сейчас в гробу.

"Назад", - приказал какой-то высокий стражник собратьям. Все отошли на несколько шагов от саркофага и оттеснили и Красичей, и редких гостей вроде Хола со спутниками. Вскоре стало ясно, зачем. Из чёрного проёма в стене явился царь в сопровождении охраны. А в руке он нёс факел. Вверху как раз раскрылся широкий люк, куда бы мог уйти дым.

Чернейшие круги под глазами - вот и всё, что запомнил Хол в этом человеке. Куда больше его удивили факел и странная женщина в странном плаще, что играла роль телохранительницы. В стражники брали только мужчин, и ей нечего было делать подле царя. Не сказав ни слова, Бладимер метнул огонь в саркофаг. Стон удивления разнёсся по дворцу. Постояв с минуту и поглядев на разгорающееся пламя - даже не на жену - царь ушёл туда, откуда и пришёл.

Рабы заторопились поднять гроб и вынести на балкон, чтобы все увидели, как царь любил свою жену. Ещё долго люди приходили в себя после увиденного. Дольше всех это делала Ирина, которая, казалось, боялась огня.

Между тем, краем глаза Хол углядел, как тёмных братьев собиралось у дверей всё больше и больше. "Больше здесь делать нечего", - решил он, и потянул спутников к выходу. Оттуда, куда ушёл царь, вскоре выбежал взъерошенный глашатай. Быстро стало понятно, к чему в зале собралась стража.

Толпа охнула, и даже безразличный ко всему Тоноак не смог скрыть своего удивления.

- Государь желает вас всех видеть на своей свадьбе! - Громогласно заявил глашатай. - Столы накрыты, и пусть все выпьют за здоровье жениха и невесты!

Ирина встала в дверях, и никакая сила не могла её вытолкнуть оттуда. Замер и Хол. Люди в зале и вовсе потеряли дар речи. "А ведь Ирина говорила, что царь любил свою жену", - усмехнулся воитель про себя.

Стоявший у дверей толстый (даже через одежду были видны его объёмные телеса) стражник не преминул моментом и потянулся к Холу. Выяснилось, что он старший брат, которому поручили незаметно собрать людей для охраны свадьбы. Смысл происходящего стремительно куда-то ускользал.

- И запомни - на этот раз никаких колебаний. - Добавил старший брат.

Хол одними глазами показал Тоноаку на выход. Раб всё понял правильно и подхватив служанку за руку повёл её прочь из дворца.

- В прошлый раз что было? - Проводил Хол их взглядом.

- В тот раз с нами не было ведьмы. - Коротко ответили ему.

Теперь настал черёд Хола вставать, как вкопанному. "Ведьмы?", - хотел бы он спросить, но жирный брат уже успел скрыться в толпе - безусловно, в поисках других стражников, которые ничем не заняты. "Царь женится на ведьме", - скользнула в уме догадка. Чтобы подтвердить её, он бросился расспрашивать стражей у дверей. Удивлены они были не меньше его самого и ответить не могли.

Так действовала Ёная. Это в её стиле являться из ниоткуда и творить глупости. Однако, Хол не понимал одного - есть тысячи свидетельств, что колдунью сожгли, а огонь, уничтоживший пол-Красова, безусловно сожрал настоящую всамделишную ведьму, столь он был силён и разумен.

Хол тряс тёмных братьев и пытался добиться ответа, но не получал его. "Кто тогда? Кто из ведьм ещё жив?" Ужасно ему хотелось расспросить свою Ёнаю, но, к сожалению, он не мог. Уж она бы ответила, кто из них ещё остался, а кого забрала с собой смерть. Лесная ведьма, безусловно, была ещё жива - но к чему царю жениться на уродливой старушке, владевшей только Гиблолёсом, да и то не всем?

Ещё должны были быть две. Ёная как-то обмолвилась, что давным-давно она оставила дома в Царстве Ночи своих сестёр. Хол не знал их имён. Однако, было известно, что с его ведьмой они были очень похожи и близки. "Могла ли одна из них устроить пожар?" Ему бы и хотелось верить, что на костре сгорела не Ёная, но в таком случае она оказывалась сегодняшней невестой. Что же хуже для него, Хол пока не решил.

- Если тебя это успокоит, хозяин, то могу подтвердить, что ведьма, на которой женится царь - Ёная. - Вновь явился джинн. Как же мерзко он хохотал. - Но спокойнее не станет, не так ли?