В конце концов Бранимер согласился со своим старым другом. Даже если Тяжка и прокляла его, их двоих или даже целый город, жилу стоило найти. Из рабства перед Белевичами выхода нет, а вот с богами можно и договориться.

Он заставил Ждана взять дукат. Он заставил Ждана быть её новым хозяином. Суеверия или нет, а тивуна Бранимера она беспокоила слишком сильно, чтобы и дальше пытаться себя убеждать в безопасности. "Если Ждан виноват, так пусть и будет её владельцем", решил он. Он не верит, он сам говорит, что виноват - так пусть первый удар придётся по нему.

На том и порешили.

-- Красов

Это был его первый день на посту.

По сравнению с домом, деревушкой, затерянной на другой стороне Синих Гор, здесь было нестерпимо жарко. Кольчуга и панцирь, полагавшиеся всем без исключения стражникам казались печью, в которую угодило его тело. Красов встретил Шинижа, которого все почему-то звали Синицей, неимоверно жестоко. Товарищи шутили, что всех, кто пришёл в стражу жарким летом ждёт удача, что солнце одаривает этих счастливчиков особым теплом.

Но пока что же новоиспечённый стражник лишь страдал от палящего зноя. Каменные мостовые буквально пылали, жар впитывали стены домов и эти бесконечные улицы превращались в настоящую печь. Неудивительно, что люди сбежали отсюда в другую половину, сокрытую под сенью деревьев.

Напарник, полный мужичок всё время прикладывался к фляжке и утирал пот со лба. Доспехи на нём сидели странно - она словно окутывала шар. Стражник едва ли умел орудовать мечом, место в страже ему досталось по наследству. И тем не менее он читал Шинижу нотации о том, как быть хорошим стражником, верном долгу, чести и Тёмному Брату. Особенно - последнему.

Новичок не мог сдержать раздражения. Каждое слово изо рта этой свинью вызывало в нём лютую ненависть. Камижн, которого почему-то прозвали Камнем, не понимал ничего. Он был вдвое, если не втрое старше него, но знаний в нём не было. Старший, должно быть, был вынужден взять Камижна в стражу, потому что такого неподходящего на эту должность человека было очень, очень сложно найти. Даже у красовчан, изнывающих от зноя, испытывающих жажду и толпящихся у колодцев части было больше, чем у сержанта.

Горожане окружили источник влаги, шумели, торопили друг друга, между ними часто вспыхивали ссоры, но даже так они сохраняли очерёдность. Кто пришёл последним возьмёт воду последним, кто первым всегда возьмёт первым. А вот Камижну было плевать. Как только у того закончилась фляжка, он самовольно сошёл с патруля и направился прямиком к колодцу и растолкал людей локтями.

Он был стражником - а, значит, его должны были уважать. Уважением он и пользовался - но не к себе, а к стражникам. Камижна презирали, но сделать с ним ничего не могли. Красовчане возмущались и ждали, пока жирдяй вне очереди тянул ведро с водой.

О Камижне говорили многое даже дома, за Синими Горами. Распутный, любит выпить и пожрать, игрок в кости и карты и лошадей. Часто рассказывали о том, как его однажды поймали за руку при воровстве, а её не отрубили. "Он же один из братьев", отвечали на вопрос "почему?" люди. Шиниж презирал их и их слова.

Лишь один вопрос о Камижне всегда оставался без ответа - откуда у него столько денег, чтобы столь непомерно тратить их на увеселения, женщин и еду? Потому что всем всё было настолько очевидно, что никто и не думал, что кто-то может не понимать.

И он был стражником, к величайшему удивлению Шинижа. Новичок всегда думал, что в стражу берут лишь лучших, что его соседи лгали и клеветали, за что заслуживали его презрения, но он вынужден был поверить слухам как только встретился с Камижном лично. Дня хватило, чтобы Шиниж проникся к своему напарнику лютой неприязнью.

Город изнывал от жары. Деревья и трава уже выцвели и начали жухнуть, краска, которой жители любили красить дома потрескалась и паутиной проросла на каждом кирпиче, а жрецы в храмах говорили прихожанам "солнце вас любит". Шиниж не понимал этого, как и многого другого. У него дома за Синими Горами люди поклоняются другому богу, а ему чтобы показать свою любовь к людям не нужно было их жечь.

В честь Красного Краса на каждой башне был поднят красный флаг с солнцем. Жители всё время бросали на тряпки свои взоры - ждали хоть какого-нибудь ветерка, чтобы тот принёс прохладу. Но жёлтые солнца всё никак не появлялись и прятались в складках. На это жрецы говорили "Ветрогон-бог боится славы Краса". И вновь Шиниж не понимал - как бог может бояться другого бога? Тёмный Брат сражался с любым, кто вставал у него на пути. Умирал или нет, но он это делал - потому что он бог, у него есть и честь, и совесть. Защищать своих людей есть его святой долг, как был святым долг его народа поклоняться и защищать своего Брата.

Одного торговца обокрали средь бела дня. Вор нашёлся неподалёку - оказалось, что его жена взяла товар без спроса мужа. Шиниж чувствовал, что Красов издевается над ним. Или же горожане все разом сошли с ума от палящих солнц. Камижн сходил с пути ещё семь раз - четыре раза за водой, два раза, чтобы от неё избавиться, и один раз его одолел голод. Но новичок молчал, копя злобу на потом. Мичир, старший брат, ответственный за патрули, всё услышит и со всем разберётся. Разве что последний сход с пути новичок мог простить шарообразному товарищу - во-первых, он проверил подозрительное местечко, во-вторых, еда в городе, которую Шиниж так храбро попробовал рассчитывая на свой закалённый желудок, оказалась ему очень по нраву.

Мощёные улицы столь зарядились солнцем, что уже сами излучали тепло. Блеск полированных тысячами и тысячами ботинок камней, казалось, навсегда запечатлён в них, а они ещё чуть-чуть и сами станут маленькими пылающими солнцами. Неудивительно, что босоногие мальчишки и девчонки обходили эти улицы стороной. Где могли, они шли по тени или по траве, некоторые снимали с себя штаны, лишь бы было в чём ходить. Тут и там в окнах попадались люди, что рассматривали у себя на ногах волдыри.

К вечеру случилось чудо - солнца на башнях заулыбались людям. Радостный вздох прокатился по городу, а ему вторил стук дерева о камень - это жители пооткрывали окна и двери. Кое-кто даже малевал краской на косяках знаки Ветробогу, чтобы тот дул внутрь и подарил дому прохладу.

Улицы же заполнились людьми. Живительная прохлада всех выгнала на улицы. Только сейчас Шиниж понял, сколько же в Красове людей. Пустые ещё минуту, раскалённые от жара словно выдолбленные в цельном куске камня проходы меж домами оказалось не пройти.

Красный и жёлтый цвета вдруг уступили место всей палитре красок. С первыми звёздами зажглись фонари, откуда-то из-за углов потянуло музыкой. Горожане нарядились в яркие цвета и принялись танцевать, празднуя наступление ночи и холода.

Мимо пробежал стайка девушек. Одна из них остановилась невдалеке и поманила пальчиком. Шиниж отказал - он был на службе.

- И так каждый вечер? - Поразился новичок.

- Сегодня был очень жаркий день. - Ответил Камижн, попутно подмигнув какой-то девчушке. - Они как на сковороде - даже если её снять с огня, масло ещё долго будет плясать.

За площадью Четырёх Воевод людей стало меньше. Лишь работяги сидели на лавках после тяжёлого дня. Шум и гам остался позади, красок стало меньше вместе с появлением новых звёзд. Но вскоре всё вновь заиграло цветом. Цветом огня. Крик о пожаре пронёсся над городом быстрее, чем зазвонили колокола храмов.

Над городом возвышался столп пламени. Шиниж словно стоял перед гигантским костром и был не в силах поверить тому, что происходило перед его глазами. Одна из дворцовых башен подхватила пожар от домов, прижавшихся к башне. Прямо на глазах у всего города каменный великан заплакал, словно свеча, до самого верха охваченный пламенем.

Красный флаг на острой крыше будто слился с ревущими языками огня, взвился с ними к небу. Вместе с пеплом и камнем он полетел вниз на Красов. Охваченная пламенем ткань упала прямо к Шинижу в руки.