- Поцелуйте от меня маму.

- Что с бабушкой? - спросила я, имея в виду маму мамы. - От нее есть новости?

- Пока нет, - сказала она, ее губы дрожали. - Берегите друг друга!

Она обняла нас обоих, и я поднялась на заднее сиденье рядом с Тобином.

Мальчик пинался ногами вперед и назад, держа подбородок почти у груди, так, как и просила мама.

- Ты в порядке, Тобин?

- Да, - его глаза напряжены, когда он посмотрел на меня.- Это мой дядя Ти, не так ли? Он там? Я слышал, мама плачет.

Я сжала губы.

- Просто ... не смотри туда. Твоя мама скоро вернется.

- С кашей, - сказал он, снова глядя на ноги.

Папа и Тавия вошли во внедорожник через несколько мгновений. Папа держал сумку, а у Тавии было три пластиковых мешка и миска с ложкой.

- Я просто налила немного молока, чтобы оно не пролилось. Мы должны попасть на дорогу, - сказала она. Белки ее глаз были красные, кожа вокруг них опухла, но она пыталась оставаться сильной перед сыном. - Продолжай смотреть вниз, пока я не скажу.

Тавия не отрывала глаз от лужайки, пока папа поехал.

- Хорошо малыш. Можно уже смотреть.

Тобин прислонился головой к маме, и она обняла его, затаив дыхание, чтобы не заплакать. Она посмотрела на потолок, а затем прямо. Я бы сказала, что она решила выкинуть его из головы на данный момент.

Нам предстоял долгий путь, и нам нужно было сосредоточиться. Кроме того, не зная состояние автомагистрали, на пути были четыре крошечных города, прежде чем доберемся ранчо Красный холм.

- Папа? - Хэлли обратилась к папе.

- Да дорогая?

- Я хочу к маме.

- Я знаю, - сказал он. - Я пытаюсь.

Глава 8

- Боже Милосердный, - сказал Тавия.

Ее рот отвис, когда ее глаза наблюдали бойню на магистрали. Автомобили столкнулись в каждом направлении, все было закрыто настолько плотно, что казалось, это - безнадежные последние секунды игры Тетрис.

Зараженные топтались везде - мужчины, женщины и дети.

- Не смотри, Хэлли! - сказала я, слишком поздно, чтобы покрыть ей глаза.

- Там есть дети! - сказала она в панике. - Почему они такие, папа? Почему они выглядят так? Они мертвы?

Папа медленно поехал по переезду, лавируя между различными военно-транспортными средствами и пикапами. Недоеденные мужчины в камуфляже лежали на бетоне, с оружием в руках.

Папа легонько нажал на тормоза, пока мы совсем не остановились.

- Что ты делаешь? - выдала я, испугавшись. - Что ты делаешь, папа?

Прежде, чем я смогла спросить снова, папа вернулся в Тахо с огромным ружьем и большим количеством патронов в руках.

Он поставил ружье вниз, на половицы рядом с Хэлли.

- Не трогай это! - объяснил он.

- Безопасность - прежде всего, но пока вы не узнаете, как стрелять, вы не должны обращаться с этим.

Хэлли быстро закивала головой.

Папа нажал на газ, и мы поехали дальше. Наконец, мы доехали до края переезда. Человек в костюме с пулевыми отверстиями, протянул руки к внедорожнику, но мы легко прошли мимо него. Он носил обручальное кольцо, и я подумала, что, если его жена бродит где-то рядом, вдруг он вспомнил о ней, или о детях. Может быть, он него был за городом дом, и его ждала жена, глядя в окно и думала, что он появится на проездной дорожке в любую минуту.

- Как вы думаете, они знают, что они одни? - спросила я.

Тавия потянулась, чтобы положить теплую руку мне на плечо.

- Те, кто оставили все эти тела и уехали дальше.

-Куда? - спросила Хэлли.

Тавия колебалась.

- Туда, где они могут отдохнуть, где они не боятся, где они не увидят этот беспорядок здесь.

- Я хочу пойти туда, - произнесла Хэлли, рассеянно вертя волосы, а она смотрела на пастбища и фермы.

Папа косо посмотрел на нее.

- Не говори так дорогая! - его голос был напряженным, и его кадык двигался, как-будто он проглотил печаль и все мы чувствовали.

- Черт возьми, - проворчал папа.

- Что такое? - спросила Тавия.

- Я хотел заправиться газом, когда мы вернулись в Андерсон, но это совсем выскочило из головы.

- Не могу себе представить, почему, - сказала Тавия. - Давайте все будет искать АЗС на пути. Может быть, мы могли бы остановиться на следующем доме, и посмотреть, если у них газовый баллон?

- Я могу попытаться откачать газ из автомобиля, если я смогу найти некоторые трубки и контейнер, - сказал папа. - Я никогда не делал этого раньше, так что никаких обещаний.

- Сколько осталось? - спросила я.

- Не спрашивай, - ответил папа, как пискнула приборная панель.

Тавия заерзала, а потом спросил, так или иначе.

- Разве нет газовой лампы?

- Не спрашивай, - снова ответил папа.

Я стиснула зубы. Он знал, что происходит, и он забыл, чтобы запастись газом?

Тавия заметила выражение на моем лице и одними губами произнесла, что все еще в порядке.

Тобин выдал:

- Мам?

- Да, малыш?

- Я хочу домой.

Тавия наклонилась к сыну и поцеловала его висок:

- Я тоже, малыш. Я тоже.

Папа заехал в длинную дорожку старой фермы рядом с более новым сараем. Под шинами хрустел гравий, Тахо остановился.

Папа выключил двигатель.

- Дженна, пойдем со мной. Тавия, я оставляю ключи в замке зажигания. Оставайтесь с детьми.

Я подумала, что это смешно. На прошлой неделе, папа не объяснил свое решение не пойти с нами в театр - он хотел потусить с номером Пять и ее сыном, который был слишком маленьким, чтобы просидеть весь мультфильм, еще меньше фильм, потому что я была ребенком, и он был взрослым. Теперь, когда он говорил о детях, он не имел в виду меня.

Я почти закрыла дверь, но надавила на него, чтобы закрыть его полностью. Мои черные конверсы создавали меньше шума от гравия, чем сапоги папы, но он по-прежнему звучал громче, чем следовало бы. Я перешла на траву, и папа сделал широкий шаг, чтобы сделать то же самое. Мы улыбнулись друг другу, и пошли к дому.

До боковой двери, окаймленной черными железными рельсами, было четыре шага. Мы поднялись по ступенькам вместе, и даже это казалось слишком громким. Не было ни единого звука, ни работающего автомобиля, ни комбайнов на полях, ни лающей собаки, ни даже ветра. Никогда бы не подумала, что мир может быть таким тихим без людей.

Папа и я стояли на небольшом бетонном крыльце. Дверь была, как у папы дома - сверху было органическое стекло, внизу - древесина, за исключением того, что здесь еще была собачий проем.