Второстепенный герой.

Вике Шварц, любимой читательнице,

постоянно меня поддерживающей и вдохновляющей,

подавшей первую идею этой повести.

Посмотри на солнце, считай: два, три -

Эти слезы в глазах - еще не слезы,

Посмотри на солнце, пока не поздно,

Насмотрись до боли - тогда умри.

Теоретически каждый знает, что его жизнь не обязательно будет длинной. Умереть можно в любом возрасте, от несчастного случая или болезни. Никто не застрахован от преступлений и стихийных бедствий, от войн и революций, от падения метеорита или пресловутого кирпича. Каждый риск сам по себе не велик, но если сложить их вместе, то наступление одного из них окажется весьма вероятным.

И все же Ким полагал, что именно с ним такого не случится, что он проживет до старости и умрет в конце концов от нее же. Наверное, каждый бывает изумлен и обижен, когда вдруг узнает, что так заблуждался. Когда ему сообщают, что плохое случится именно с ним. Что он жестоко проиграл в какую-то почти беспроигрышную небесную лотерею. Почти.

Все произошло внезапно, несправедливо, и так нелепо, как если бы он просто шел по улице, и ему на голову упал метеорит. Никто такого не предполагает, когда всего лишь почувствует усталость, а потом боль в животе. Он решил, что просто переутомился немного, что давно пора в отпуск. Но в отпуске внезапно скрутило так сильно, что увезли на скорой. А там – операция, анализы и, наконец, постное лицо онколога.

Сначала его больше всего разозлило, что врач не хотел ничего говорить прямо. Каждую подробность, архиважную для него, пришлось тащить клещами: терминальная стадия, шансов процентов десять, не больше – то есть, почти нет. Времени – месяц, может два. Иногда бывает и дольше, заметил онколог, глядя в пол. А бывает и положительная динамика… По глазам доктора было видно, что врет – так люди врут, когда говорят правду, в которую сами не верят. По его усталым глазам, лицу, по всей его позе и даже по слегка засаленному халату он прочитал свой приговор. И тогда снова стал злиться, но уже не на врача, а на кое-кого повыше.

Когда врач ушел, настроение стало меняться каждые десять минут. Сначала он решил, и твердо, что этого просто не может быть. Вот он только немного оправится после операции – и найдет лучшую клинику, и пройдет диагностику заново, и обязательно выяснится, что произошла ошибка. Но потом он подумал, что и так лежит в неплохой больнице, и что почку удалили не просто так - и врач не выглядел идиотом, который стал бы говорить пациенту такое, не разобравшись.

Тут пришла настоящая злость, почти неконтролируемая – это что, получается, все? Как – все? Вот эта нелепая жизнь до двадцати шести – ни карьеры, ни семьи, ни детей – так оборвется? Он толком даже не успел повеселиться. Он ничего не успел – так какой в этом смысл? Его все еще называли пацаном. Нет, это невозможно, он не готов - этого просто-не-может-быть.

Мысли и эмоции, крутившиеся по кругу: отчаяние-отрицание-надежда-отчаяние, вконец измучили его и без того тяжелую голову – второй день после операции, а ощущение, как будто только отошел от наркоза. Или даже хуже. А мерзее всего даже не страх и отчаяние, а тихий ироничный шепот с матерком где-то внутри: «у тебя был шанс, Ким. Ты его бездарно прое..."

У него даже спина зачесалась – от желания вскочить, надеть кроссовки и пробежаться. Убежать от этого шепотка, от всех ужасающих мыслей и чувств, которые застали его совершенно беспомощным, и безжалостно атаковали, добивая. Встать он пока не мог, а бежать – тем более. Но он мог улететь. Протянув руку к барсетке, которую принесли друзья из машины, Ким вытянул блистер со снотворным. Строго говоря, пить эти таблетки ему никто не разрешал, но теперь уж точно было не время беспокоиться о здоровье – хуже уже не станет.

Проглотив обычную дозу, которую использовал временами для экстренного погружения в сон, он убрал таблетки и закрыл глаза. Пока в палате на троих других пациентов не было, тишиной стоило воспользоваться.

Мгновение или вечность спустя он проснулся в своей спальне в Первом. Легко поднявшись – без боли, ни капли не ощущая себя больным - Ким подошел к зеркалу. Здесь он оставался сильным и здоровым: болезней и немощи в мирах сновидений не существовало. Пока его мозг функционировал нормально, он оставался целым. Коснувшись ладонями холодного стекла, высокий, симпатичный, но немного угрюмый мужчина уставился на свое отражение, словно оно должно было дать ответ, что теперь делать.

Течение времени во сне давало море возможностей и свободы. Когда он сумел очнуться в мире сна, три реальных месяца стали там пятью годами, но за прошедшее время он так и не понял, что с этим делать. Время обманывало – когда Ким впервые проснулся в этом мире, и узнал, что каждая ночь теперь будет превращаться в двадцать дней, показалось – он обрел бессмертие. Будущее стало невероятно далеким - казалось, годами теперь можно разбрасываться, считать их пренебрежительно малой величиной, как раньше – недели.

Не то, чтобы у него не было планов. Вначале их появилась целая гора, едва он справился с удивлением и недоверием к тому волшебству, которое с ним творилось. Преодолеть это получилось, кстати, не сразу – в чудеса Ким с детства особо не верил, и все ждал, когда проснется от диковинного сна. Местные обитатели сразу пояснили, что проснуться-то он проснется, но не забудет - и на следующую же ночь чудеса продолжатся. Он поверил окончательно, только когда вернулся в реальность и понял, что помнит все, до мельчайших деталей. А в следующую же ночь, действительно, снова попал в миры, чтобы пробыть в них еще двадцать дней.

С каждым засыпанием теперь реальный мир отодвигался все дальше, померк и казался все менее и менее значимым в его жизни. Все самое интересное происходило в Первом мире, где Ким быстро обзавелся работой, друзьями и новыми развлечениями. В другие, казалось, и торопиться незачем, хотя он знал – есть еще шесть миров, и некоторые по ним путешествуют. Но жизнь в Первом и без того казалась насыщеннее и проще, чем реальная.

В реальности Ким мечтал стать фотографом, но по рекомендации родителей пошел учиться на юридический, потом чуть не погиб от скуки в консалтинговой конторе, уволился и решил с друзьями открыть свой бизнес – небольшой хозяйственный магазин. Со стороны дело казалось верным, но, к сожалению, уже через пять месяцев у них закончились деньги, а торговля продолжала приносить на удивление стабильный убыток. Пришлось закрыться.

Тогда Ким устроился менеджером по продажам и на новой работе познакомился с девушкой, которая рассказала об осознанных сновидениях.

- А это зачем? – не понял он сначала.

"Ну как тебе объяснить – затем, чтобы знать, что ты во сне. Можно все, что угодно делать – летать, например, понимаешь? Это как в реальности", - с горящими глазами рассказывала она.

Ким задумался. Не то, чтобы он раньше не летал во сне. Но полететь и при этом полностью осознавать себя, управлять происходящим – очевидно, дало бы больше интересных ощущений. Заинтересовавшись, он полез читать про это явление, удивляясь, что раньше ничего о таком не слышал, и подозревая какой-то обман. Но, оказалось, правда – слишком уж много людей всерьез обсуждали эту тему в интернете, обмениваясь впечатлениями.

И он решил попробовать. Получилось, правда, не сразу - зато результат превзошел все ожидания. Сосредоточиваясь мыслями на полетах каждый вечер перед тем, как заснуть, Ким на шестую ночь вдруг обнаружил себя летящим, высоко в темном небе. Внизу расстилалось море, и в первые мгновения он даже испугался, что может начать падать – а приземлиться некуда, но тут же в поле зрения появились огни на берегу, и он спланировал по направлению к ним – на всякий случай.

Когда он приземлился, загребая ногами песок, мелькнула мысль: все слишком реально. И накрыло эйфорией: о таких ощущениях он не мог даже мечтать. Его губы растянула глупая улыбка, когда мимо с веселым визгом пробежала симпатичная девушка в купальнике и сходу бросилась в воду.