Девочка уезжает, возвращая округе желтый свет уличного освещения. Я иду обратно на лавочку. Охранник, опустив шлагбаум, присаживается рядом,
- Дочка директора Дорожно-Строительного управления, - сообщает он, - Что-то рано сегодня. Обычно раньше двух ночи не возвращается. С парнем, что ли поругалась?
- Ссора с молодым человеком - ещё не повод возвращаться домой вовремя, - ставлю под сомнение его версию, - Скорее всего новая игрушка понадобилась.
- Какая игрушка? - не понимает охранник.
Пожимаю плечами:
- Не знаю. Я не силён в молодёжной моде. Может, шубу енотовую хочется, колечко с сапфиром или новомодную электронику, гаджет какой-нибудь. Слово-то, какое противное - гаджет. Тьфу!
- При чём здесь раннее возвращение домой? - продолжает недоумевать охранник.
- А при том, что игрушки покупают пай-мальчикам и пай-девочкам. Сам-то отпрыску своему тоже что-нибудь обещаешь за послушание.
- Но я не могу дать ему такую же машину как у этой свиристелки, - возмущается охранник, - У меня таких денег отродясь не было. Я даже украсть столько не смогу.
Нет, ну что за подход - не заработать, а украсть. В словах охранника вселенская обида на несправедливость бытия. Где вы, коммунисты 21 века? Большая часть России готова подпустить красного петуха новоявленным богатеям, а вы сытенько подрёмываете в депутатских креслах. Только я против революций с реками крови и групповыми изнасилованиями. Потому и не поддакиваю охраннику.
- Её папа тоже не ворует, - заявляю я.
- Да, ладно, не поверю, - кривится охранник.
- А ему и воровать не надо. Положил себе зарплату в миллион, и никто ему не указ. Спросить то за это некому.
- Что ж твой хозяин не спросит? - укоряет меня охранник.
Не поверите, сколько раз мне приходилось держать ответ за губернатора. Для простых людей все, кто приближен к "Папе" - одна шайка-лейка.
- Рабочие ДРСУ не бастуют, а ему чего, больше всех надо? - говорю, - Он играет по правилам. Единую тарифную сетку отменили. Приказа щемить хамоватых руководителей сверху не поступало. Гуляй пока, рванина. Пардон, уже не рванина, а господа, директора.
- Но, ведь кто-то должен..., - словно обиженный первоклассник, тянет охранник.
Кто-то должен, всегда кто-то должен. Не удивлюсь, если это сидит в нас на генном уровне. Так, что обижаться тут нечему. Губернатор не защитит. А кто? Пора бы осознать, что царя-батюшки давно нет. Это ему было выгодно заботиться о своих подданных. Он оставлял государство сыну. С семнадцатого года мы уже даже и не подданные. Сначала мы стали "большинством", гегемоном (прости господи), затем не менее абстрактными строителями социализма и коммунизма, на нынешнем этапе удостоились нового прозвища - электорат. Ещё одну дрянь иноземную в наш язык привили - электорат. То ли электричка, то ли трактор, нечто большое и неодушевлённое. К людям обращаются "народ" лишь в лихую годину. Логично, что я в душе против периодичной смены власти. Это всё равно как в семье жена начнёт раз в четыре года приводить нового мужа. Что за семья такая будет? Но об этом я вслух никогда не скажу. И поэтому я отшучиваюсь:
- Да у нас страна сплошных должников. Кто должен соседу, кто банку, кто-то должен лечить, а кто-то - учить. Законы должны работать, а правосудие нести справедливость. Ей богу, страна должников. И при этом мы молимся: "... и оставь нам долги наши, как и мы оставляем должникам нашим..." Парадокс. Вот когда станем страной обязательств, тогда всё наладится.
- Дождёшься, - скептично хмыкает охранник.
Я же полон радужных надежд:
- Нам не привыкать. Приход Христа веками ждём, коммунизм нам к двухтысячному году обещали. Терпели, верили. И другое светлое будущее подождём. Доля наша такая терпеть и надеяться. Главное - вера. С ней легче. Вот так-то, брат.
А брат-то не очень проникается идеей подождать, молчит, прикидывая мои слова к своему мировоззрению. Так не пойдёт. Вера не терпит сомнений. Вера, она вообще, выше бытия.
- Кому верить? - он словно читает мои мысли.
- Не кому, а чему, - спешу поправить его, иначе он перекинется на личности, - Верить надо в идею. Людям не всегда. На мой взгляд люди лживы, особенно те, кто сделал Идею своей профессией. Сама Идея - свята, а вот служители её, особенно кто, повыше, далеки от идеала. Никто из них не оскопил себя, не зашил горло и не удавил свои амбиции. Я не верю в святых на земле. Там, где человек, все смертные грехи на месте.
Во, я сказал! Как гуру. Охранник молчит, похоже, подбирает, что ответить или спросить. Ага! Боится ляпнуть не в тему и выставить себя в моих глазах (глазах какого-то шута) дебилом.
Пока мы молчим, лес снова озаряется светом фар. Вновь бежать за сторожку уже стыдно перед охранником. Да и времени не хватает. К КПП подлетает роскошный внедорожник VOLVO. То, что внедорожник это под вопросом. Шины на двадцать дюймов и высокий клиренс - ещё не показатель. А то, что роскошный - это без сомнений, особенно козырные номера на нём. VOLVO останавливается перед шлагбаумом, который тут же взмывает подвысь. Но джип не собирается заезжать в посёлок. Стекло задней двери у него ползёт вниз, и я слышу знакомый голос:
- Ты здесь? Иди сюда.
Это мэр городка, откуда я родом. Приехал сам. В прошлый раз он послал за мной шофёра, и это чуть было не закончилось плачевно. Пока шофёр отужинал, не спеша добрался, меня уже паковали в патрульный УАЗик. Это опять кто-то из сильных нашего мирка, пользуясь моментом, возжелал намять мне бока чужими руками. Иначе на кой ляд я ментам, не пьян, не задирист, с жалкой тысячной в кармане. Шофёр побоялся связывать с блюстителями порядка, хорошо ещё сообразил позвонить своему шефу. Тот поднял свои связи, надавил на нужные кнопки, и меня не отвезли прямиком на свалку, а доставили в отделение, откуда он самолично забрал меня. Не сказать, что наш мэр обожает меня, ввязываясь в подобные истории. Просто он настоящий мужик, из тех, кто помнит добро. Несколько лет назад его мэрство оказалось под угрозой. Он уже отсидел два срока в своём кресле и по закону обязан был оставить его. Губернатор тоже беспокоился по этому поводу. Ему хотелось оставить своего человека (институтского дружка) на управлении городом. Мне как раз довелось присутствовать на их келейном совете.
- Выход очень простой, - прервал я тогда их стенания.
- Какой? - оба, губернатор и мэр, уставились на меня, - Мы уж всю голову сломали. Даже наши аналитики ничего путного предложить не могут.
- Ваши аналитики чересчур умные, поскольку племенные: зятья, племянники прямые и двоюродные. Все из местной элиты. Кстати, ума не приложу, почему, чем выше начальник, тем больше у него родственников? А?
- Хорош, не до шуток! - хмурит брови губернатор.
- Я и не шучу, - делаю невинные глазки я, - и нисколько не сомневаюсь в уме ваших аналитиков. Народная примета о таланте наследников на них не распространяется. Только в вопросе о кресле градоначальника, конкретно в этом случае сгодится лишь подход дурака.
- То есть твой? - уточняет губернатор.
- А почему бы и нет? Спроси ребёнка, что нужно сделать, чтобы корабль не тонул? Он ответит, что корабль надо выстроить из дерева. Всё просто. Если господин Х по закону не имеет право управлять городом Y, то надо просто переименовать одну из величин, чтобы уравнение вновь заработало.
- А теперь ещё раз и по-русски, - рявкает губернатор.
Кстати, это моё любимое выражение, взятое им на вооружение.
- Одному из вас двоих нужно сменить имя или название, - чинно склоняю голову в сторону мэра и потом киваю неопределённо, туда, где его город, - И тогда всё срастётся, юридические закавыки будут соблюдены.
Губернатор с досадой машет на меня:
- Хрень!
- Мне что, сменить фамилию? - вторит ему мэр, - Жениться фиктивно? Бред! Всё равно не прокатит. Пусть будут разные фамилии, а человек-то один.
Соглашаюсь:
- Не хотите так, можно и по-другому. Если Магомет не идёт к горе, то гора придёт к нему. Почему нельзя изменить название городу?
