Мы давно уже выбрались на трассу, проехали пост ДПС на въезде в областной центр.
- Тебя домой завезти или ко мне поедем? - спрашивает мер.
- А? - переспрашиваю я, - Наверное, к Вам.
В голове сумбур. Я ещё не готов остаться один на один с такой новостью.
- Домой, - приказывает водителю мой спутник.
Машина сворачивает на окружную дорогу, минуя областной центр стороной.
- Моя всё равно не спит, - смотрит на меня мэр, - Позвоню, скажу, чтобы накрывала на стол. Надо же отметить твоё выздоровление. Ты как, не против?
Киваю согласно. Мэр отзванивается супруге, даёт распоряжение. Та не "пылит", приучена, или просто умна.
- Знаешь, - говорит он, убирая мобильник, - есть в этом особый кайф - спасать людей. Не выручать, а именно спасать. Топить гнид приятно и спасать нормальных людей тоже приятно. Чувствуешь себя таким значимым, благородным.
Скорее всего, он прав, и я рад за него, а также за себя, внезапно излечившегося. Но что-то продолжало тревожить. Что? Ах, да!
- А почему я больше не вернусь к губернатору? - вспоминаю я.
Мэр отчего-то опять хмыкает:
- Я долго не мог понять тебя. Вроде не еврей (пробивал тебя), а отчаянный, без тормозов, лепишь правду-матку, словно у тебя несколько жизней. И не юродивый в тоже время. А как про твой рак узнал, всё стало на свои места. Так как ты изгаляешься, шутят лишь те, кому терять нечего, кто стоит на краю могилы. Осторожность враг твоей профессии. Шут, это тебе не клоун с утверждённой худсоветом программой. Думаю, выздоровев, ты стал проф непригоден. Теперь тебе есть что терять, и осторожность тебя сгубит. Губернатору ты нужен прежним, отчаянным. Осторожных у него и без тебя хватает.
Что ответить не знаю. По-новому жить не пробовал.
- У меня тут есть на тебя виды, - продолжает мэр, - Приедем, посидим, обсудим. Глядишь и срастётся.
Ночная дорога с неясными тенями по обочинам убегает назад. Из динамиков льётся грустная мелодия Chi Mai Эннио Марриконе. Под неё, на шикарной машине, меня везут в новую жизнь. Новую старую или совсем новую? Пока ничего не могу сказать. Время покажет.
