Изнемождённый от ярости Барри смотрел на лежащее перед ним тело. Призрак не мог умереть дважды. Но если думать об этом по-другому мог ли мертвец забирать чужую жизнь? Или это такая плата за то, что он умер? Месть, как билет на тот конец. И вопрос только в том: Стоило ли это того?

Задыхаясь и громко кашляя, Барри не сразу понял, что по пятам за ним следует пламя. Он сам его породил и оно как болезнь медленно, но верно распространялась по особняку. По телу больного. Барри зашагал к лестнице, понимая, что смысла идти в библиотеку не так много, раз остались незаконченные дела.

Держась за перила и шагая по ступенькам босыми ногами, Барри ощущал, что сильно ранен и нога его отнюдь не в полном порядке. Сознание лишь больше говорило о том, что он медленно сходит с ума и чем меньше думает о любимой девушке, тем больше погружается в хаос.

Дом не сдавался. Счёт равный и каждый нанёс одинаково болезненные раны своему противнику. Шипение дерева, вой огня, и запах разложения вступал в схватку с сознанием Барри. Всё это напоминало ему, что он всё еще заперт тут и даже если враг погибнет, то он просто сгорит вслед за ним.

Главная дверь, как и прежде, оставалась заперта.

- Боится умирать один, - Барри прижался лбом к холодному дереву. - Забрал Селину и тебе мало?

Звук похожий на всплеск воды, будто по ней запрыгал гладкий камешек. Босыми ногами кто-то ступал по полу в холле. Фигура - Барри узнал в ней Майу - двинулась за лестницу. Послышался скрип открываемой двери.

Барри отпрянул от выхода, и последовал за звуками, надеясь, что это не посмертная галлюцинация. Но нет, за лестницей оказался проход с дверью, ведущей в тёмный подвал. Барри не знал что внизу, колодец с душами или бездна, но стоять и смотреть в темноту ему не нравилось, ощущал себя неживым, как тот мальчик со смоляными глазами. Он ступил на первую ступеньку и ноги сами повели его в пучину ада.

На той стороне его не ждала Беатриче, да и спутника в роли известного поэта ему тоже не досталось. Барри шёл наедине с мраком подвала. Отдавала холодом, со всех сторон на него смотрели невидимые глаза. Будто мертвецы сопровождали в последний путь. Ступенька за ступенькой он приближался к последнему призраку, вставшему в центре круга света. Зажженная свеча находилась в руках у дамы в чёрном, жены того, кто убил Селину. Для того чтобы возненавидеть эту женщину надо было не так много. Лишь то, что она была связана с этим проклятым местом, раздирало душу Барри изнутри на куски и превращало его самого в берсеркера.

Но вот он вошёл в круг света. Казалось ему должно стать лучше от этого. Но нет. Во тьме он мог скрыться, взять и с головой накрыться покрывалом ночи. Забыться. Забиться в угол. Зареветь от ужаса. А в свете свечи его лицо как каменное изваяние лишь тупо уставилось на своего обидчика решившего проделать дыру в его сердце.

Девушка не оказалась изуродована непонятной мутацией данной им после смерти как знак отличия. Может только пугающая внешность и отделяла их сейчас от обычных людей. Барри мог поклясться чем угодно на то, что взгляни на него сейчас со стороны, любой из его друзей принял бы за четвёртого призрака этого дома и не без причин. Он впивался глазами, будто в плоть своего врага зубами как самый настоящий монстр, это заставило его придти в себя. Он опустил глаза. Закрыл их, не боясь ничего, давая разуму, простор и волю. Он заплакал.

Девушка в чёрном молча, наблюдала за его преображением. И вздрогнула, увидев на его лице улыбку.

- Я мог поклясться, что ты одна из них, - сказал он, подойдя на шаг ближе к ней. - Может быть, кроме бледного лица у тебя под платьем есть щупальца или лица изувеченных детей. Но ты не они, в этом я почти на сто процентов уверен.

На её лбу вступили капли пота. Взгляд так же полный ненависти дрогнул. И только тень не шелохнулась.

- Ты человек, - заключил Барри, смотря ей прямо в глаза. Он сам не верил своим словам. - Я не понимаю, как такое возможно, но это правда. Или я себя обманываю?

- Поверьте своим словам, - голова была задрана высоко. Вальяжная особа. Барри лишь думал, что так она подставляется под лезвие меча. Во всяком случае, она нечего боится, даже смерти. - Вы правы.

- Я убил твоего сына и мужа.

- Они уже были мертвы.

- Твой дом превратиться в прах.

- Это был лишь вопрос времени.

Это похоже на соревнование. Спарринг. Сражение словами, будто шпагами. И только воздуху доставалось сполна.

- Но в отличие от мертвецов вы боитесь, - сказал он, ей слепо надеясь попасть точно в цель.

- Как и вы. И ваши друзья боялись. Но в итоге выжили только вы. В чём же разница?

- В силе воле, - Барри стал смотреть во тьму. Искать там образы друзей. Детский лагерь в лесу. Ночь. Поляна с грибами. Его первый поцелуй. Её волосы, развивающиеся на ветру. Ум Руди. Весёлость Вуди. Беззаботность Майи. Смелость Селены. Всё это было не его качествами, но тем, что он хотел иметь или хотя бы никогда не терять. Рядом с ними он чувствовал себя полноценным человеком, а без них безликим призраком.

- Тогда послушайте историю этого дома, раз он скоро станет собственным призраком, - она обвела свободной рукой подвал. - Двадцать пять лет назад мы с мужем переехали сюда подальше от своих забот. Особняк был красивым и стройным. То чем он стал сейчас лишь следствие того что с нами стало. Джошуа привязался к старому дому и не хотел уходить, - она посмотрела на Барри, чуть прикрыв глаза. - Муж мой потерял любимую сестру. А она была для него чем-то вроде идеала. Он часто, - послышались недовольные нотки, - приводил её мне в пример.

В воздухе проступило что-то неясное. Очертания этого запаха лишь водили Барри за нос. Словно он сам о чём-то забыл.

- И мы стали ненавидеть друг друга. Я не обращала внимания на мужа и Джошуа. Муж, измываясь надо мной и Джошуа. А сам Джошуа стал сходить с ума от одиночества. Когда он узнал о том, что наш сын говорит с кем-то в коридоре то пришел в ужас. Но то что мне тогда показалось заинтересованностью на деле оказалось намного хуже того что происходило в голове моего сына. Маелс, - она впервые назвала мужа по имени, - принял это как дар свыше. Что сын может видеть мертвецов и что он общается ни с кем-нибудь, а с его покойной сестрой собственной персоной. С тех пор наша библиотека пополнилась толстыми томами о духах и мертвецах. Особняк подвергся ремонту следствия, которого вы сами видели невооружённым взглядом. Зеркала, как ловцы снов и духов. Но чтобы заплатить за такую роскошь пришлось сэкономить на прислуге, и тогда началась череда трагедий.

- Я могу закончить, - Барри проявлял равнодушие. Не ему оплакивать тех, кого он сам собирается отправить в забвение. - Вы не следили за сыном и вашим полоумным мужем. Муж замучил его до смерти и, осознав, что случилось, покончил с собой.

- Хуже, - Барри поёжился. Она улыбнулась ему. Если бы он не желал узнать правду об этом месте и того с чем связались его друзья то без церемоний отправил её следом за мужем и сыном. Но, то о чём она говорит. Что может быть хуже этого? - Маелс добился желаемого и засунул душу нашего сына в зеркало. Узнав о том, что он сделал, я пришла в ужас и, не контролируя себя, напала на него, не подозревая, что дал мне особняк взамен на душу сына.

Сзади неё появилась Майа. А за ней и Селина. Барри стал понимать, что запах был горьким и тошнотворным. И он принадлежал Селине выбравшийся из пламени и пришедший сюда потеряв кожу на своём прекрасном теле.

- Ты монстр! - завопил Барри. - Монстр!

- Я не могла бросить бедные души на произвол судьбы и стала следить за ними. Каждый новый постоялец в моём доме был лишним. Этот дом принадлежит только мне и моей семье. Но вы решили поиграть с моим сыном в игру. Мне пришлось вас проучить.

- Ты монстр, - продолжал Барри. Его живот скрутило от боли. Еда вырывалась наружу. Этот едкий запах гнили заставлял его плакать и изнывать от боли. - Я не прощу тебе этого. Только не души моих друзей.

- Тогда заберите их у меня, - она отошла, назад пропуская вперёд Селину и Майу. - Но мой муж подготовился и к такому исходу.