-- Добро пожаловать в Российскую Федерацию!

Ларского покоробил такой прием, а это "добро пожаловать" больше напоминало: "на черта вы к нам приперлись"! Поэтому, пробурчав подобие "спасибо", он быстро прошел в зал....

Долго выруливая по магистралям, и, дергаясь в пробках, Денис успел рассмотреть новую для него парадную сторону столицы. Порою он не узнавал родной город, - новые здания, помолодевшие фасады, яркие вывески магазинов с мировыми брендами, модно одетые молодые люди поглощенные своими накрученными гаджетами, разговоры по "мобильным" ВЕЗДЕ - на тротуаре, за витриной магазина, при переходе улицы, за рулем. И наконец - иномарки, иномарки, иномарки....

Ларский вылетел из Тель-Авива с уверенностью, что не увезет из Москвы мало-мальски радостных воспоминаний, но сейчас он неожиданно почувствовал желание остановить машину, и медленно прогуляться по красивым улицам. Ему захотелось, как в детстве, рассматривать высокие витрины, вдыхать запахи города, и ни о чем не думать. Зачем забивать мозг ненужной информацией, когда жизнь впереди, - еще нет мутного осадка от жизни, прожитой за кого-то другого, и самое страшное, что может произойти - это получить двойку за контрольную по математике.

-- Остановите здесь, пожалуйста. - Решительно попросил Денис. - Я пройдусь. Дождь, как будто, закончился.

-- Но до гостиницы далеко! - Водитель немного растерялся. - Это только Садовое кольцо....

-- Я знаю, где находится " Ленинградская"....

-- Я обязан привезти вас в отель, и устроить....

-- Считайте, что довезли, и устроили. Остановите вот тут. Здесь кажется можно....

Ступив "по-настоящему" на родную землю, Ларский огляделся, и, наконец, до конца понял, что он в Москве. При ближайшем рассмотрении дома оказались до боли знакомы, хотя, внешне сильно помолодели, подсвечивая изнутри пластиковые глаза окон; устоявшиеся запахи навевали ненужные воспоминания, а русская речь, возникающая неожиданно то тут, то там, резала перепонки отвыкшего слухового аппарата.

Люди проходили мимо, сосредоточенно всматриваясь куда-то внутрь себя, не обращая внимания на одинокого иностранца. Уже через метров сто своего неторопливого путешествия, Ларский почувствовал себя стеклянным призраком, которого никто не видит. Он вспомнил свою "советскую действительность", - тогда иностранцев, или, как говорили "фирмачей", узнавали за версту. Однажды, в конце 80-х, он случайно попал в гостиницу "Космос", где проживали преимущественно те самые "фирмачи", и до сих пор помнил ощущение погружения в другой мир. Мир, в котором обитали мужчины в "джинсе", небрежно курившие "Winston", и женщины, которые всем улыбались, показывая ровную белизну зубов. Всё это происходило под аккомпанемент, ласкавших душу, запахов американского табака и французского парфюма....

Денис, абсолютно по-русски, перебежал на другую сторону улицы, и пошел вдоль огромного здания кирпичного цвета, которое на первом же перекрестке изогнулось, приглашая в Орликов переулок. Здесь было много машин, двигающихся осторожно медленно, - они нетерпеливо дергались, ожидая "зеленого", чтобы вырваться из узкого проезда на просторное Садовое кольцо.

Будучи уверенными в цели путешествия, ноги сами несли Ларского в сторону Комсомольской площади, которую почти все называли (он это отлично помнил) - Каланчевкой, где, немного поодаль, находилась гостиница "Ленинградская", теперь - Хилтон Ленинградская. Еще дома (Денис поймал себя на мысли, что называет домом Израиль) он удивился такому выбору начальства, - отель был очень дорогой. Видимо, фирма решила таким образом напустить "пыли в глаза" потенциальным покупателям, придать солидности никчемному сотруднику, каковым считал себя Ларский....

Он убавил шаг, и стал, с каким-то завистливым чувством, приглядываться к окружающему, - заглядывать в окна (насколько это было возможно), в лица редких прохожих, и даже в салоны автомобилей. Выискивая, таким образом, мелкие изъяны, Ларский наполнялся уверенностью, которая успокаивала, придавала сил, и укладывалась где-то внутри, как подтверждение его надежд на то, что Москва оставалась такой же, какой была в ЕГО жизни.

Ларский прекрасно понимал, что такая забава ни к чему не приведет, - человеку требуется мгновенье, чтобы заметить что-то, порой часы, чтобы оценить увиденное, дни и недели, чтобы понять - нравиться ли тебе это, и много-много лет, чтобы это принять, или забыть. С неотвратимостью ночи накатывалось чувство, что он все помнит, и жизнь Дениса Летова никуда ни канула, а остается частью существования на земле, без которой нельзя двигаться дальше. И та Москва, которая предстала перед ним сегодня - это часть жизни из которой выросло новое, а потому, - всё надо принимать, как данность....

Сделав такие выводы, практически, на ходу, он остановился. Покрутив головой, Денис увидел вывеску "Фри-флоу кафе". Немедленно захотелось, что-нибудь "пожевать", и обязательно проглотить чашку кофе. Он поднялся по лестнице, прилепившейся к стене здания, и вошел в просторный зал, но осмотревшись, понял, что все столики заняты. Уходить не хотелось, поэтому, порыскав глазами внимательней, он заметил одиноко сидящего мужчину поедающего что-то с тарелки, пригнувшись низко к столу. Быстро пробравшись ближе, Ларский из-за спины едока спросил:

-- Простите, у вас не занято?

Мужчина, одетый сверху в потертый джинсовый пиджак, поднял большую голову, на затылке которой просматривалась проплешина, окруженная длинными всклокоченными грязными волосами, и мутно посмотрел на Ларского оплывшими желтыми глазами. Помолчав, он достал откуда-то из-под стола свободную левую руку, почесал ею солидную бороду, прикрывающую половину лица, и кивнул. После чего, казалось, потерял всякий интерес к новому посетителю, продолжая жевать.

Ларский, наконец-то, присел, остановивши взгляд на невольном сотрапезнике, - на вид, лет сорока, явно сильно выпивающий мужчина, с аппетитом поедал гамбургер, запивая кофе. Он ел заморский бутерброд, держа его одной рукой, опустив другую руку под стол, и для того, чтобы взять стаканчик с кофе, опускал надкусанный бургер на тарелку, освобождая, тем самым, руку для дальнейших действий.

-- Здесь нет официантов. - Не глядя на Дениса, неожиданно сказал тот, и показал головой, где люди стояли с подносами, выбирая блюда. - Берите "картошку". Вкусно, и дешево.

-- Спасибо за совет, но я не хочу картошку. - Немного раздраженно парировал Ларский.

Мужчина вскинул брови, указывая воспаленными глазами на тарелку стоящую по его левую руку, и скривился, изображая непонимание. Ларский брезгливо проследил этот взгляд, и увидел два пирожных "картошка", спрятавшихся в аккуратных розочках из белой бумаги. Такое лакомство он обожал в детстве, когда его готовила мать, - это было то немногое, что она готовила вкусно. Денис поднялся....

Через пять минут "картошка" и кофе стояли перед ним на столе, а сотрапезник, ухмыльнувшись полными губами, тайком закурил, показывая всем видом Ларскому, чтобы тот помалкивал.

-- Здесь нельзя курить. - Тихо объяснил он. - Теперь негде курить нельзя. Сволочи. Запретить проще, чем установить кондиционер. У нас так - кругом. А, что думают по этому поводу иностранцы?

Он прищурил глаз, и выпустил струйку дыма, приподняв уголок рта.

-- Почему вы решили, что я иностранец? Я родился в Москве. - Свысока пробурчал Денис.

-- Родились-то, может и в Москве, а вот последние лет двадцать живете где-то далече. - Уже улыбаясь, продолжал мужчина.

-- Вы - физиономист?

-- Я художник. Внешний вид многое объясняет.... Не в моем случае. - Он полез в карман, и достал визитку, которую протянул Ларскому.