Долго шли – две автобусные остановки; люди выражали почтение, низко кланялись парню без мозгов и без совести и Алёне – любят в Москве ошейники и цепи, оковы напоминают о законах Природы – перед которыми даже культуристы склоняются с уважением в бесполых очах.

— Раскрепощение клеркам на пороге смерти! – мужчина-полубомж – типичный обитатель старой Москвы – потрясал перед зеркальным личиком Алёны маленьким кулачком с татуировкой – чайка на фоне русалки. – По канату над пропастью бредем, цепляемся за любую цепь – пусть даже отравленную или ржавую с крейсера «Аврора».

Друг к дружке вы привязаны крепче, чем Карабас Барабас к Пиноккио.

Утром сегодня решил жениться – отчаянный шаг для пятидесятилетнего мужчины; лучше поймать на удочку рыбу фугу и с чувством непримиримого сожаления проглотить с выпуклыми очами исследовательницы морских глубин.

Одни соседи меня укоряли, говорили, что женитьба – ответственный шаг в пропасть, нужно сначала узнать друг друга, переспать сто тринадцать раз, а потом – зачем жениться, если для Черных дыр Вселенной нет разницы, кого засасывать: женатого, или вдовца.

Другие соседи укоряли первых, били их кочергами по согнутым носам, посыпали головы пеплом из пионерских костров Артека:

«Что же вы, дети ехидны и Гондураса, поддакиваете чёрту, не позволяете великовозрастному мужчине опустить свой поплавок в чан с кислотой?

Женитьба – высшая мера награды; чем быстрее – не имеет значения на ком – женится мужчина, тем лучше для Вселенной!

Далекие Миры придут на свадьбу, одарят Звёздами и золотом!»

В сомнении я бродил от помойки к помойке — если гуляю, то почему бы не поискать в мусоре деньги и жемчужные зерна.

Увидел вас – думал, что чёрт тащит душу грешника в ад; пригляделся – не чёрт – сколько бы лукавый не рядился, не примет облик красивой морально устойчивой девушки.

Безнравственной – да, примет легко, даже в рыльные дырки зловонный воздух выпустит.

Но до высоты честной девицы чёрт не поднимется.

Я заподозрил, что вы – свадебные генералы!

Искры от вас летели, и в искрах — как в книге Знаний – прочитал: «Верь!»

Поверил, подошел с колодцем Тахура в душе – дальше что? эшафот?

Денег дайте на свадьбу, невесту посоветуйте дородную, с тремя золотыми подбородками, и в каждом подбородке – чистые намерения лебедушки.

— Денег не дам, но желание ваше исполню сокровенное! – Алёна улыбнулась полубомжу, подняла ножку выше головы – фонарик радости включила. – Я — Исполнительница Мечт; станцую перед вами, обворожу персиком, водкой угощу, а затем уйду, оставлю после себя шлейф незапятнанной репутации балерины и легкую грусть туманного Белорусского болота.

Возможно, когда мечту вашу исполню – сдуетесь дырявым шариком на Первомайской демонстрации трудящихся!

Каждый мужчина мечтает, чтобы перед ним обнаженаня девушка станцевала и водкой угостила, а он – падишах на диване, откровенничает, хохочет, налаживает связь между городом и деревней на Марсе.

Без мечты, вы – либо забудете о свадьбе, либо возгоритесь, наброситесь на продавщицу мороженного – ближе всех она вам, в жены потащите, а первую свадебную ночь проведете в подворотне с пьяными туристами из Санкт-Петербурга.

Смотрите, для вас танцую, ножку поднимаю изумительную, губки – итальянским бантиком; персик – умилительный – вам подмигивает!

СЮ-СЮ-СЮ!

ТА-РАТА-РАНТА-РАТА!

ТАРАТАТАТАТАТА! ТАРА-ТА-ТАТА!

БУМБИ-БУМБАМ-БАРАЦА!

ТИ-ТИ-ТИЦАЦА! – Алёна поднимала ножки — канкан высшего уровня, без надуманных телодвижений философских балерин; всё четко и просто – куст крыжовника покраснеет зимой от конфуза. – ИИИИЫЫЫЫХХХ!

Красавчик! Выпей со мной водки!

Ты – лучше всех мужчин на свете! – Алёна шаловливо приложила фляжку с водкой к губам, сделала ложный глоток, протянула фляжку полубомжу – так мать отдает последнюю одежду расторопному водопроводчику.

— АААХХ! Неповторимая! Исполнила мою мечту – не знал, догадывался, даже изюмом баловался по пятницам – искал в изюме зерна Истины! — полубомж присел на урну – с прахом покойного постового, смял лицо ладонью правой руки, прошептал с дрожью в надтреснутом голосе несостоявшегося оперного тенора. — Теперь знаю – была мечта, а теперь её нет, улетела с твоим танцем, несравненная красавица с очами на Север!

Обида, боль – чем дольше живём, тем больше ошибок совершаем, гнусничаем, подличаем; чёрт нами управляет, превращает лицо в гнилую капусту.

С детства искал секрет вечной молодости – не вечной жизни, а – молодости, чтобы люди телом не старели, умирали красивыми, театрально артистическими.

В день восемнадцатилетия в лес Владимирский пошел, верил, что в лесу эликсир вечной молодости; в лесу всё и из леса – всё, даже балерины из леса вышли без трусов.

Заблудился, искал грибников с опятами, да поскользнулся на черепе вещего князя Игоря, ударился лбом о тысячелетний дуб – голова затрещала пионерскими барабанами.

В пионерах я на барабане стучал, радовал учителя музыки Сергея Степановича, подкладывал ему в тарелку лучшие куски собачьей требухи.

Сергей Степанович меня отмечал высокими оценками и жаркими родственными поцелуями — поляки так не целуются, как Сергей Степанович после парада.

В лесу под дубом я вспомнил Сергея Степановича, горевал, что никогда из леса не выйду, а эликсир вечной молодости – выдумка, лукавый меня соблазнил, чтобы я не занимался молодыми делами – пил, курил, развратничал, ларьки с сигаретами поджигал.

Из-под корней дуба вылезла девушка – нагая, красивая, потому что худая – улыбнулась мне искренно, почесала за ухом и рассказала парижский скабрёзный анекдот об англичанине и еврее.

Смысл анекдота не помню, присутствовали в нём яичница и свиная печень; странно переплетаются тела и Судьбы бездомных людей.

Искал неприличные ответы; если бы девушка предложила секс – отказал бы замарашке, укорил бы её за беспутство – не ублажают весталки в лесу одиноких очарованных грибников.

Но не предложила, выпила всю мою паленую – тьма в бутылке — водку, закусила свежими грибами рыжиками:

«Поберегите нервы, мужчина – вы не последний ишак на планете!

Мёдом бы вас угостила, но нет в сладостях познания – в неге не произрастает пшеница!

На ягодицы мои смотрите, не закрывайте глаза, увидите в отражении памятник Улан-Батору!» – ловко на лося запрыгнула, пальцами показала, как казаки бороду воеводе бреют, и ускакала, окутанная блеском ягодиц.

Не шелохнулся, час простоял соляным столбом.

Мечтал, что грациозно вскочил бы на лося, Принцем обернулся и вдогонку поскакал бы — догнал, лесная нимфа моя.

С пещерных времен девушки убегают, а мужчины догоняют; в Чудском озере рождено правило: «Догонишь – твоя!»

Ни девушки, ни лося, ни эликсира вечной молодости.

Вернулся я домой ни с чем, даже пенис потерял по дороге.

Дома батюшка мой – ошпаренный бегал от одной балерины к другой, надрывал сердце, отдавал бестолковые распоряжения девушкам, поучал, как им ногу выше головы поднять, чтобы Солнце не упало камнем в мутную реку Неву.

Балерины вопросительно воззрились на батюшку, переводили робкие взгляды на мой наряд – юбка из еловых веток и лапти.

Бледные девушки, щёки ввалились в ущелье рта, глаза упали в руки разбойнику.

«Победил девушек, отец? – с сарказмом спрашиваю, сбросил с себя ветки, не лесовик, я – дома, поэтому обнаженный хожу в подражание Адаму. – По твоему мрачному виду вижу, что ничего ты не добился от балерин, простак в шкуре моего отца!

Я эликсир вечной молодости искал, девушку с рогами лося осматривал, а ты – руку тебе на плечо не положу, потому что черти на двух плечах у тебя.

У порядочных людей на левом плече – чёрт, на правом – Ангел — рубиновая Кремлевская Звезда.

У тебя – черти – колорадские жуки – облепили картофелины плечей, Ангела не видно!

Не фронтовик ты, поэтому на тебя балерины не лягут, грудью не закроют свои амбразуры.

Нет у меня счастья, эликсира молодости нет, сейчас улыбаюсь через силу, не выдаю своей тревоги, что скоро постарею, в тебя превращусь, поганый отец – картина бездуховности!»