Если ты после урока сломаешь себе шею и умрешь, то я останусь с твоим проклятием навеки.

Кто же, кроме тебя с меня проклятие снимет твоё, Вася Добров?

Вася Добров в ответ мягко улыбнулся, словно разговаривал с доброй бабушкой банкиршей.

С высоты своих лет он уже знал, потому что мальчик развитый, обыкновенный, читающий в интернете и всё тонко подмечающий, знал, что во многих случаях лучшее общение – бегство.

Ничто так не приводит к взаимопониманию, как бегство от собеседника, особенно, если собеседник копытом землю роет и рогами угрожает.

Вася не знал, почему слова «я снимаю с вас проклятие» не вылезают из него, но и не желал, чтобы в следующий раз под ним конь на физкультуре сломался или канат оборвался.

Физкультуру он решил забросить, как хлам, по крайней мере, пока Андрей Александрович физкультурником работает.

Но, чтобы забросить физкультуру нужно выйти живым из кабинета физкультурника.

Вася Добров сделал вид, что рассматривает портфель, и без разгона, шустро выскочил из комнатки физкультурника, где жарко и зловонно, как в чесночнице.

Старый матерый Андрей Александрович спохватился, рванул за мальцом, но не успевал, словно отставал от скорого поезда Москва-Воркута.

Он вытянул длинные в наколках руки, цаплей скакал за Васей.

Дети побросали мячи и раскрыли рты – в каждый рот влетело бы по мячу.

Ученики слышали о маньяках, видели их по телевизору, в интернете.

Добрые средства массовой информации поддерживают детей (и взрослых) в постоянном напряжении – террористы, маньяки, педофилы повсюду.

Может быть и никогда бы не задумывался приезжий дворник Аслан о маньячестве – нет информации – нет знаний, но помогали будущим маньякам заметки о маньяках, словно торт с кремом на подносе вынесли.

По телевизору в новостях учили, поучали Аслана – так пахан на нарах обучает молодежь нелегким словам фени:

«Сегодня оперативники Южного административного округа задержали маньяка со стажем («Со стажем! Значит – много раз, а не один раз педофильствовал», – Аслан задумывается, как над козой.).

Нигде не работающий гражданин Икс Игрек («Он не работает, живет без хлопот, даже время на маньячества хватает, а я за копейки спину гну на господ».) в подходящих местах (парках, за гаражами, в подъездах («О! Я знаю много парков, гаражей, подъездов. ОХОХО!») поджидал одинокую жертву – обычно женщину или подростка, потому что они не оказывают сопротивления особого, а мужчина с животом или десантник окажет сопротивление («Надо поджидать слабых, как шурпа».).

Икс Игрек нападал, насиловал жертву, отбирал ценные вещи, а иногда и убивал, чтобы скрыть следы преступления («Насиловал – ох, бесплатный секс! Ценные вещи мне нужны, маме нужны, сестренке моей нужны, брату нужны! А убивать не стану – грех!» – Аслан себя заранее успокаивал, оправдывал, потому что он – хороший, а тот маньяк, которого поймали – плохой и глупый, оттого, что его поймали.).

Одухотворенный и обогащенный знаниями из новостей Аслан на следующий день махал метлой вяло, но на прохожих, которые – если что – не окажут должного сопротивления, посматривал с превосходством.

Ещё пару передач – и маньяк готов к действию, как пистолет Макарова.

Дети тоже смотрят новости, но смотрят с другой стороны зеркала, как сумасшедшая Алиса из Зазеркалья.

Для ученика каждый дядя – маньяк.

Когда учитель физкультуры Андрей Александрович гнался за Васей Добровым, в голове большинства одноклассников взмахнула сизым крылом мысль – наш учитель – маньяк.

Маньяк не простой, а скрывавшийся и обнаглевший, словно лось в деревенском туалете.

Андрей Александрович – маньяк дневной, из категории маньяков отмороженных, потому что маньячит средь бела дня.

У некоторых учеников взлетела и другая мысль – что Вася Добров разозлил Андрея Александровича своими проклятиями («Достал всех, дебил. Проклинает и проклинает – кого хочет взбесит».).

Но мысль о маньяке поддерживается средствами массовой информации, а частная мысль о дураке Васе – слишком мала, поэтому первая (о маньяках) забьет и заклюет вторую мысль.

Через неделю Андрей Александрович тихо, без шума, без особой огласки уволился из школы, как в лес густой шмыгнул.

Директор отнесся к заявлению Андрея Александровича с пониманием: то ли директор школы с пониманием относится к маньякам педофилам, то ли понимал страдальцев, проклятых Васей Добровым (и директора Вася давно проклял, ещё в первом классе, весной, перед каникулами), но Андрей Александрович ушел без скандала в благородной школе.

Через три месяца он уехал на Украину, женился на деревенской украинской девушке Олесе (короткая стрижка, арбузные груди, простота в мыслях и легкость соловьиная в движениях), и счастлив, как курица, потому что Вася Добров далеко, за горами, за границами, за пактами о ненападении.

В школьные годы Васю часто навещали специалисты из разных ведомств и общественных организаций, словно у Васи на лбу звезда выросла.

Работники компетентных органов приходили с психологами, психоаналитиками и рассматривали Васю Доброва на предмет дальнейшего служения Родине, но в качестве проклятора.

— Ответь, Вася, а что ты видишь, когда смотришь на эту кляксу в форме вагины?

Ах, извини, Василий за подсказку, — психоаналитик закатывает очи за стеклами очков, словно бабушка, которая украла у внука порножурнал, – так, что ты видишь, Вася?

Забудь о вагине.

— Вижу, что дурачите вы меня, как мэна, – Вася Добров потягивается, урок биологии, с которого Васю сняли на тесты, скоро закончится – вот удача, так удача. – Опросы проходят за деньги, а вы меня бесплатно гоняете, как мышь по кругу.

Две тысячи рублей не дадите мне за то, что я участвую в вашем дурацком тесте?

— Деньги не главное в жизни, – психоаналитик и другой дяденька из федеральной службы безопасности жмотничают – своих денег на Васю – жалко, а Государство не возместит две тысячи рублей, словно они в ад упали. – Ты же патриот России, Вася Добров.

Долг каждого гражданина…

— Проклинаю тебя! Проклинаю! – Вася хочет выкроить хоть минутку на свои дела – пусть дядьки уйдут быстрее, как пинками по ягодицам.

— Проклинаешь! – психоаналитик переглядывается с другими членами комиссии, словно ищет ответ на все свои жизненные неурядицы. – Но вернемся к кляксам, как к комнатным собачкам.

— Кляксы! Сейчас любой школьник знает их значение, а вы, словно с древней мусорной свалки вылезли со своим старьем.

Если я скажу, что не различаю на этих кляксах фигурки человечков, то вы назовете меня малообщительным, замкнутым.

Если отвечу, что вижу фигурки людей, то у меня, окажется, нет проблем в общении с людьми, и нет одиночества, словно я каждый день сплю в женской бане.

Если я отвечу, что жук ползет, а мальчик прыгает на кляксах, то у меня - стремление к совершенству, я стану духовно расти и развиватсья, как Анна Павлова.

Если же не замечу движения, то мои умственные способности окажутся на нуле, как в гравилете.

Если я скажу, что ничего не вижу, то вы умно отметите, что я скрываю свои эмоции.

Если я отвечу абракадабру, то вы её истолкуете двояко – либо я – гениален, либо – страдаю расстройством психики, как некоторые учителя страдают расстройством мочеполовой системы и поэтому носят памперсы для взрослых.

Психологи качали головами, многозначительно переглядывались, уезжали, но даже Вася Добров, ученик, знал, что дяди и тети истолкуют его ответы так, как им угодно для дальнейшего продвижения по службе и в глазах любовников и любовниц.

Иногда Васе Доброву предлагали открыто, как в публичной библиотеке города Когалым:

— Василий! Через две недели в Гааге соберутся представители молодежных организаций из многих стран Мира, где живут прогрессивные и ленивые дети с высоким доходом.

Дети за время работы своего съезда обсудят положение детства, поделятся впечатлениями от работы, примут резолюцию по защите голубых китов.