Возвращение

Поезд медленно подползал к станции. Санька стоял в тамбуре, сразу за проводницей, пытаясь рассмотреть в окошко, прикрытое ее мощными телесами, проплывающий мимо перрон. Где-то там должны быть мама и Светка, они ему только что звонили -- встречают. А, вот они! О, и дядя Валера с ними. Родные промелькнули, но он увидел, что мама зацепилась за него взглядом, дёрнула всех, и они поспешили вдогонку останавливающемуся составу. "Неужели наконец-то дома?" - не верилось.

Два с половиной года тому назад он шагнул из открывшегося прохода на влажно чавкнувшую под босыми ногами весеннюю окраину родного города и едва не задохнулся от смрадного воздуха. Цивилизация, мать ее. Да ещё апрель, похоже, самая распутица. Поискал ближайший сухой участок, сполоснул ноги в какой-то луже, обулся. На улице промозгло и сыро, градусов десять, вряд ли больше, но такая погода его не пугала. Зимы в Убежище как таковой не было, вместо нее была холодная осень, иногда со снегом и морозцем, а ходил он всегда в одном и том же. Крупного зверья в Убежище было крайне мало, поэтому Лес разрешил им добыть всего лишь одну косулю, да и ту на второй год, когда Учитель уже помогал Саньке работать над телом, и проблема холода хоть и не перестала быть актуальной, но уже перешла на второй план.

Обувшись, закинул на плечо мешок, взял посох и побрёл домой. Редкие прохожие, кутаясь в куртки и пуховики, смотрели на него как на дикого. Да он таким и был -- здоровый, выше среднего роста, в драных линялых джинсах и расстегнутой кожаной безрукавке на голое тело, в мокасинах, с полуметровым перевязанным хвостом темно-русых волос, за спиной кожаный мешок, в руке посох. Обострённым слухом засёк, как две девчонки, видимо идущие из школы, поспорили -- толканутый он или шаманутый. Хотели спросить, но побоялись, сошлись на том, что без разницы - всё одно точно ненормальный. Хотя и симпатичный. Санька шё

л домой и улыбался.

Повезло, что Светка оказалась дома -- не пришлось до вечера под дверью куковать. Хотя, часа полтора всё равно прокуковал, пока мама с дядей Валерой не подъехали. Напугалась Светка до икоты и дверь открывать не хотела ни в какую. Хорошо хоть маме додумалась позвонить, да и то минут через сорок. А вроде не маленькая уже - четырнадцать лет. Понять ее, конечно, можно - был невысокий, толстый и мягкий старший братик, а тут волосатая орясина с дубиной, да ещё через глазок. Хорошо, хоть не милицию вызвала. Хотя, дядя Валера -- чем не милиция? Целый полковник, какой-то полиции.

А мама вот сразу узнала, плакала всё и плакала. Сперва сама, а потом вместе со Светкой. В конце концов они конечно успокоились и сразу давай мыть, кормить и радоваться. А дядя Валера -- мамин брат и бывший батин командир, молча поглядывал на всю эту суету и ждал своего часа. Дождался. Когда они уже сидели на кухне, а Санька заново обживал свои старые треники, оказавшиеся коротковатыми, но по объему вполне ничего, дядя Валера тихо сказал: "Рассказывай". И Санька рассказал. Всё как было, ничего не скрывая, даже кружки на столе без рук подвигал ради доказательства.

-- Вот так значит. Убежище... - задумчиво сказал дядя Валера. - И отец, говоришь, вполне так же мог пропасть?

-- Учитель говорил -- способности чаще всего по наследству передаются.

Мама опять заплакала -- слишком это для нее. Отец пропал шесть лет назад. Сослуживцы ей тогда рассказывали, а мелкий Санька слушал под дверью: "Чехи. Заслон. Отступили. Взрыв. Тело не нашли."

-- Что думаешь делать? - спросил дядя Валера.

-- Поступать. В Академию. А потом искать то Убежище, в которое он попал. Учитель говорил, что в нашем пространстве их минимум три должно быть. Обещал помочь.

-- Ты так уверен? Почему же он до сих пор не вернулся?

-- Потому, что мне с Учителем повезло. А сам бы я лет десять до всего доходил, если бы с ума сперва не сошёл. Учитель так и говорил -- просветление или наступает или не наступает совсем. А Убежища делали в расчете на подготовленных магов, либо просто магов тогда было много и Убежища никогда не пустовали. А может и дежурил там кто-нибудь специально, типа спасателей.

-- Когда? Когда поступать? - тихо спросила мама.

-- С двадцати лет берут, не раньше.

-- А сейчас что делать будешь?

-- Учиться. Школу закончить надо. И готовиться. Учитель много чего сюда заложил, - Санька ткнул себе в лоб, - Чего я не умею ещё, а надо уметь. Иначе не примут.

-- Ох, ты же столько пропустил. Да ещё в розыске.

-- С розыском решим. Легенду проработаем, - спокойно сказал дядя Валера. - И со школой поможем, есть к кому обратиться. Ты только способностями своими не свети направо и налево, а то заинтересуются кому положено. И тогда не видать тебе академии, исследовать тебя будут, да контакты с другими цивилизациями устанавливать. А мне Олег тут нужен. Живой. Цивилизации подождут. Понятно?

-- Понятно.

Школа

-- А правда, что ты сбежал, чтобы шаманом стать и отца найти? - шёпотом спросила Верка, почти касаясь губами уха. Чуть не оглушила. И мурашки. Бр-р-р.

-- Правда, - так же тихо буркнул под нос Санька, а про себя усмехнулся.

Дядя Валера подошёл к вопросу серьёзно, нашёл где-то на севере старого пьяницу-шамана, свозил туда Саньку для знакомства, и за годовой запас огненной воды обо всём договорился. Что де жил мальчик, учился, говорил, что сирота. И начальнику местному шаман про мальчика говорил, когда вместе в транс входили. А начальник-то потом с белочкой в тундру убежал, да там и замёрз. Не гнать же мальца зимой? Да и летом у них тоже не жарко. Вот и жил пацан у него, шаманству учился, да по хозяйству помогал. Если надо -- все соседи и медведи подтвердят, только наливай. Под это дело шаман чуть было не выбил запас на второй год. Санька шаману улыбался, хотя в чуме у того ни одного духа отродясь не бывало, зато воняло знатно. А вокруг на многие километры простиралась мёртвая и мёрзлая земля, населённая полумёртвыми от алкоголя людьми. Откуда там духам взяться? Они давно уже все разбежались от такого.

Зато вот дома, на чердаке их многоэтажки, обнаружился самый настоящий домовой. В Убежище таких не было, но Учитель про них рассказывал. Везде, где люди долго живут, рано или поздно заводится мелкая магическая живность, от чувств людских питающаяся. И каких чувств больше -- такой у живности и характер. Домовой косил под вечно поддатого косноязычного сантехника, ходил ночами по чердаку, гремел какими-то железками, болтал невнятно, иногда дико ржал. Люди звонили в ЖЭК -- там сильно удивлялись и вызывали участкового для отлова бомжей. Участковый, иногда с нарядом, а иногда с дежурным от ЖЭКа лазил по чердаку и сильно матерился. А когда они уходили не солоно хлебавши -- обычно прорывало трубу или перегорали какие-нибудь провода. Через пять-шесть таких форс-мажоров жильцы звонить перестали. Ну ходит, ну гремит иногда -- зато трубы и провода целы. А что смеется громко -- ну так радость у человека, с кем не бывает...

Саньке домовой понравился, не было в нем зла. Значит неплохие в общем то люди у них в доме живут, хоть и со своими закидонами. А вообще ситуация с духами в городе была не очень -- только в пригороде попадались зародыши полевых и древесных, но вырастать они не успевали -- слишком шумно. Оставались от них лишь сухие лесины, да лысые проплешины на земле. Лес он чувствовал в ментале где-то на востоке, сильного духа воды - далеко на севере, в верховьях. Летом надо бы в поход -- пообщаться.

В школу его взяли в десятый, хотя по возрасту могли бы и в одиннадцатый, но по-другому не получилось. За восьмой-девятый аттестовался экстерном. Пролистал учебники один раз - с его ментальной практикой детские объемы проблем не составили. Сложнее было с одноклассниками, как с бывшими, так и с нынешними. С пацанами-то он быстро решил. Кому про шаманское житьё-бытьё наплёл -- одним романтику, другим "как оно было на самом деле". А кому и по кумполу настучал за всё хорошее. Теперь вот не знал, куда деваться от внимания девчонок. У них там, похоже, был свой подпольный тотализатор -- разыгрывали, которая с ним следующая сидит и пытается охмурить, а которая домой идёт, "по пути", хотя самой вообще в другую сторону. Как с этим бороться, Санька не представлял, поэтому стоически терпел.