— Итак, стало быть, никакой другой косметики. А одежда?

— Да ради Бога. Любая. Нет проблем.

— А прочая деятельность? Например, актерская?

— Ты можешь все, дорогая, условие одно: ты пропагандируешь только их косметику. — В голосе Роберта слышалась мольба.

Рука Роксаны сжалась в кулак. Да! Еще одна победа!

Еще один лавровый венок. Еще один контракт, который сразит всех. И тридцать миллионов долларов!

— Скажи им, я согласна.

Роберт задыхался от благодарности.

— Ты не пожалеешь об этом, Роксана… Я…

Она укротила его словесный поток:

— Но, Роберт, моя цена — сорок миллионов. В этом году я сделала семь с половиной. А тридцать миллионов за пять лет — всего лишь шесть миллионов в год.

Она понимала: ему хочется поспорить с ней, сказать, что этот год особенный, самый лучший, какой у нее был, и нет никаких гарантий повторения…

— Сорок миллионов, Роберт. И я хочу получить ответ через полчаса после начала рабочего дня. Иначе мой ответ — нет.

— Роксана…

— Бобби, ты меня слышал?

— Да, конечно. — Он повалился на спину. — Сорок миллионов. Я им скажу…

— Перезвони мне, — приказала она и отключилась.

Он перезвонил ей. Сорок миллионов. Ей придется взять два дня отпуска, чтобы сделать достоянием общественности этот контракт и позировать для обложек английского, французского и американского изданий журнала «Вог».

— Не могла бы ты остаться еще на один день? — умоляюще проговорил Роберт, мечтая о том, какие шикарные интервью он организовал бы ей. Сделка века агентства «Юник»… О нем заговорил бы весь город. Он бы сделал несколько фотографий этой мерзавки и, пока она там попусту тратит время на свои глупые киношные дела, подкармливал бы публику. — Дорогая, но ведь сорок миллионов!

Фильм тебе столько не принесет!

— Главное не деньги, Роберт.

— Конечно, нет, но…

— Я вылетаю обратно в пятницу утром. Мне надо быть на одном мероприятии с Заком.

Сенсация.

— А ты что… ты встречаешься с Заком Мэйсоном?

— Роберт, то, что тебе кажется, будто ты знаешь, на самом деле ты не знаешь, — холодно предупредила Роксана. — Держи это при себе.

Пристегивая ремень перед посадкой, Роксана улыбнулась. Попросить Боба Элтона сохранить секрет — гораздо лучше, чем дать объявление в «Нью-Йорк тайме». Теперь все репортеры просто свихнутся. И к тому времени, когда она вернется в Лос-Анджелес и пойдет на шоу «Электрик-Сити», слух уже поползет… Там будет петь Зак, а она будет выглядеть настолько хорошо, насколько возможно. С многомиллионным контрактом за спиной желанное паблисити ей обеспечено.

Как это говорят: пророчества сбываются?

— Я все-таки должен высказать озабоченность, Элеонор, — заявил Джейк Келлер.

Кабинет Тома Голдмана был готов для ежемесячного совещания правления. Стеклянные стаканы с минеральной водой и кусочками льда, тарелки с печеньем стояли нетронутыми возле серебряного кофейника. Только одна Элеонор пила кофе, ей он был просто необходим.

— Конечно, — сказала она самым холодным и спокойным тоном, на который была способна.

Билл Янус, один из молодых вице-президентов отдела международного маркетинга, заглянул в свои записи:

— Посмотрим. Вы говорите, вас беспокоит бюджет. Но я не вижу в цифрах ничего, вызывающего беспокойство.

Для картины Фреда Флореску цифры вполне обычные.

— Никто не может назвать девяносто пять миллионов долларов обычной цифрой, — язвительно заметил Келлер.

— Для художественного фильма Флореску, я думаю, это нормально, — тихо заметил Том Голдман.

Элеонор удивленно повернулась к боссу. Он не поддерживал ее ни в одном вопросе после приема у Элизабет. Она уже начала сомневаться, наладятся ли когда-нибудь их отношения, станут ли прежними… Так в чем дело? Сигнал к переменам?

— Может быть, — сказал Джейк, быстро придя в себя. — В его последних трех хитах были заняты суперзвезды. Большой сбор обеспечили Харрисон и Киану. Они того стоят. У нас нет таких гарантий. В нашем фильме ни одной кинозвезды. И вообще этот проект превращается в центр по найму на работу темных лошадок. — Собственная шутка рассмешила его, и он громко рассмеялся. — Я должен добавить: любовная линия фильма не выстраивается, а для показа характера Морган в сценарии мало текста.

— Джейк! — После утренней сцены с Полом это для Элеонор было слишком. — Сначала ты был против, чтобы я вообще брала в проект Роксану Феликс. А теперь ты хочешь втрое увеличить ее текст. В чем дело?

— Я не хотел брать мисс Феликс на ту роль, которая была в первоначальном варианте сценария, — спокойно сказал Джейк. — Но я думаю, она прекрасно подойдет, если роль расширить. Это позволит ей проявить все свои способности, а я знаю: они обширны и многогранны…

— Что за чушь! — резко бросила Элеонор и, не обращая внимания на изумленные взгляды Билла и Тома, продолжила:

— Ты хочешь дать ей шанс просто оголить первоклассные сиськи и задницу? Думаешь, я не знаю, что ты советовал Меган Силвер включить в сценарий? Какие эпизоды? Сцену изнасилования. Сцену группового изнасилования бандитами. Две сексуальные сцены с Джейсоном.

Советовал показать, как она с помощью кик-боксинга отбивается и бежит в разорванной одежде.

В комнате повисло молчание. Потом Келлер пожал плечами и сказал, словно защищаясь:

— Но секс продается.

— Слушай, дружище. — Разъяренная, Элеонор просто не могла говорить спокойно. — Изнасилование — это не секс. Изнасилование — это насилие. А я не хочу делать фильм, который ярко подает насилие. И теперь, если ты еще хоть раз заговоришь со сценаристом, не поставив в известность сначала меня, я дам указание охране, чтобы тебя не пускали на наши совещания с группой.

— Ты не вправе так поступить, — заявил Келлер.

— Посмотрим, — проговорила Элеонор. — И еще, Джейк.

Ты был не против того, чтобы Роксану взяли на роль в первоначальном сценарии. Ты был против Роксаны вообще, ты не хотел, чтобы ее брали. — Она передразнила прононс Келлера:

— «Нам не понравились пробы Роксаны». Я думаю, тебе лучше собрать все свои возражения насчет актеров, сценария, бюджета, предложений по маркетингу, изложить в одной докладной записке и отдать Тому. А копии — мне и Биллу. Тогда ты не сможешь перевирать свои слова в любой момент, когда захочется. А я потом вставлю их в рамочку и пошлю тебе обратно, когда «Увидеть свет» в первую же неделю проката покажет, чего стоит.

— Я бы не рассчитывал на ошеломляющий успех, — злобно проговорил Келлер, проведя рукой по редеющим рыжим волосам.

— Не знаю, не знаю, Джейк, — снова подал голос Том Голдман. — Я думаю, фильм получится. Если у тебя есть замечания, на самом деле их лучше изложить на бумаге.

Элеонор права.

Келлер перевел взгляд с Голдмана на Маршалл, он едва сдерживался. Но заставил себя кивнуть и сказать:

— Очень хорошо, Том, если ты настаиваешь.

— Да, я думаю, следует настоять, — приятным голосом подтвердил шеф студии.

— Что ж, если это все, у меня на одиннадцать назначена деловая встреча, — сказал Билл Янус, разрушив возникшую напряженность.

— Конечно, — кивнула Элеонор.

Джейк Келлер собрал свои бумаги и вышел, не оглядываясь. Билл направился следом, посматривая на часы и избегая встречаться с кем-нибудь взглядом.

— Бедный Билл, — вздохнула Элеонор.

Том Голдман улыбнулся:

— Да. Не в состоянии обидеть ни меня, ни тебя, вообще никого…

— ..Ведь может случиться так, что Джейк Келлер будет руководить студией на следующий год, — устало произнесла Элеонор.

Сидя в кожаном кресле в кабинете Голдмана, она вдруг ощутила невероятную усталость. Господи, сколько всего навалилось на нее. Все началось утром. Она открыла глаза и увидела Пола в дверях ванной — он изучал ее противозачаточный колпачок. Она спросила, не собирается ли он проткнуть его иглой. Это привело к ссоре, отнявшей много сил.

Потом, на работе, она нашла несколько ошибок в цифрах бюджета фильма «Увидеть свет». Причем в тех цифрах, которые просмотрела на прошлой неделе. Теперь надо снова перепроверить. Кроме того, с тремя фильмами, которые уже в работе, возникли проблемы. Потом понадобилось созвать совещание в отделе по распространению продукции «Артемис». А последняя перепалка доконала ее. Один из ее заместителей, Келлер, похоже собирается погубить самую большую надежду «Артемис».