Дэвид Таубер посмотрел на Элеонор.

— Зак Мэйсон и Роксана Феликс, — сообщил он.

Том Голдман втянул воздух сквозь стиснутые зубы.

— У нас есть проба Зака, — добавил Сэм, похлопав по кейсу. — Он способен играть. Могу хоть сейчас показать. — Он подался вперед, в упор глядя на Элеонор. Итак, последний удар. — Мы также подписали контракт с режиссером, Фредом Флореску.

— А Фред станет работать с Мэйсоном? — спросила Элеонор, пытаясь не выказать волнения.

— Он даже просил Сэма привлечь Зака, — сказал Майк Кэмпбелл.

Элеонор поерзала в кресле. Она чувствовала, как взгляд Тома сверлит ей затылок. Совершай эту сделку. Сейчас же!

Быстро! Прежде чем они покажут пакет кому-то еще!

И хотя Том, кажется, дергал ее за поводок, она понимала, он не станет ее принуждать к чему-то. Во всяком случае, не на первом совещании. Том назначил ее президентом, и он разрешит ей самой принять решение. Это одна из причин, по которой он ей так нравится… Но точное ли это слово?

— Сэм, надо посмотреть пробу. Но «Зак Мэйсон и Фред Флореску» звучит довольно солидно. — Супермодель не слишком волновала Элеонор: пока не известно, умеет ли та играть. Большинство этих вешалок и понятия не имеют, что делать перед камерой. — Я думаю, мы можем сойтись на положительном решении, но при одном условии.

— Говорите. — Кендрик подался вперед.

— Зак Мэйсон — это суперзвезда… в рок-н-ролле. Но не известно, как его примут любители кино. Ведь даже у Мадонны не получилось. В этом проекте, насколько мне известно, вы позаботились и о кандидатах на вторые роли.

Хорошо. Но недостает еще одного элемента. Очень важного. Мы не дадим зеленого света всему проекту без него.

Элеонор кивнула в сторону Кевина Скотта, прекрасно понимавшего, о чем она говорит.

— Нам нужен взрывной сценарий. Предоставьте дело мне, и мы подпишем контракт.

— Дорогуша, давай сюда!

Меган помедлила секунду, буквально секунду, чтобы немного отдышаться. Она только что отнесла заказ на шестой столик — три тарелки с горой жареных цыплят и шинкованной капустой и две кружки пива. Она ухитрилась не расплескать ни капли, даже когда какой-то толстый прыщавый нахал ухватил ее сзади, громко гогоча, и ей пришлось уворачиваться. Как они могут есть этих цыплят летом в Лос-Анджелесе? Капли пота выступили на лице, длинная челка прилипла ко лбу. Бедра потяжелели и стали совсем мокрыми, она чувствовала, насколько непристойно выглядит в такой юбке. Она здорово растолстела на этой работе, на целых двенадцать фунтов. К концу смены Меган так уставала и ей так хотелось есть, что не было сил отказаться от бесплатной еды для работников. Хотя стоило представить, как цыплята жарятся в луже тухлого месива из жира и куриной кожи, ее начинало тошнить. «Господи, — думала она, — когда я выберусь отсюда, то на десять миль не подойду к куску жареного цыпленка до конца жизни. Если я когда-нибудь отсюда выберусь».

— Дорогуша, мы хотим, чтобы нас обслужили.

— Сейчас, ребята! — ответила Меган, направляясь мимо Других официанток к четвертому столику, ближе всех стоявшему к бару. О Боже, опять эти. Шоферня. Они крутят баранку в Голливуде и появляются здесь раз в неделю, хвастливо рассказывая девчонкам, о чем болтали с Деми Мур в прошлый вторник или с Томом Хэнксом в пятницу. — Ну что, парни, чего будете? — нервно спросила Меган.

— Два стаканчика, четыре капусты и пиво, — попросил сухопарый.

Она записала, нервничая и пытаясь не обращать внимания на гнусного типа с бачками, пялившегося на ее юбку.

Ей так хотелось его треснуть, но разве она могла? Три недели она искала хоть какую-то работу — даже за место официантки в этом городе шла драка. Возжелавшие стать актрисами девчонки, весом в сто пятнадцать фунтов, с ногами от шеи и ресницами такими длинными, что можно заплетать косички, заполонили город и были готовы на все.

А толстушки и «старушки» — кому было больше двадцати одного года — выходили в тираж. У Меган не было денег в запасе. Ей очень нужна эта работа.

— Хорошо. Значит, вам что-то вроде кукурузной водки?

— Нет, вроде твоей задницы, — трескучим голосом сказал тип с бачками. Дружки разразились хохотом.

В горле Меган заклокотала злость. Но она ее подавила.

— Сегодня в меню этого нет. Извините.

— Так, а завтра? — Нахал не собирался отставать. Он подался вперед и ткнул пальцем в ляжку Меган. — Хочешь скинуть пару фунтов? Могу помочь, пропотеешь как следует. Идет?

Боже. Меган стало еще жарче. Кожа взмокла от гнева и унижения, сделавшись еще более липкой. Неужели дошло до этого? Даже убогие тупицы говорят ей, какая она толстая.

— Я сейчас принесу заказ, — покраснев, как кетчуп в бутылке, пробормотала она и отскочила от стола.

— Не обращай на них внимания. — Молоденькая официантка Стэйси попыталась успокоить Меган, коснувшись ее локтя. Стэйси, маленькая, рыженькая девушка из Индианы, начала работать в кафе на две недели раньше Меган.

Она единственная за весь день обратила на нее внимание. — Это же просто негодяи. Обычное дело.

— Стэйси, я толстая? — спросила Меган.

Не отрываясь, она смотрела на стройные ноги подруги, которые не портила даже ярко-желтая оборка форменной юбки. У девушки чистая кожа, никаких складок под подбородком. Зеленые глаза, аккуратно причесанные рыжеватые волосы. Стэйси очень хороша в форме канареечного цвета.

Этот цвет мистер Чикен5 выбрал специально, желая сделать официанток похожими на цыплят.

— Вовсе нет, — сказала Стэйси, не глядя на нее. — Просто все с ума посходили. Для женщины вполне естественно иметь пышные формы.

— Нет, я толстая, — в ужасе прошептала Меган.

— Ну, чуть-чуть можешь сбросить. Только если сама хочешь, — поспешно добавила Стэйси. Они обе одновременно посмотрели на полные бедра Меган. — А как продвигается сценарий? — спросила Стэйси, меняя тему разговора. — Как с агентом?

Меган горько рассмеялась.

— Ну как же, Майк Овитц вчера позвонил. И почему я все еще здесь, ублажаю этих ублюдков? — Меган внезапно замолчала, увидев обиженное выражение лица Стэйси. Эта девушка слишком ранима. — О, Стэйс, извини. Я не хотела. Просто на меня сегодня нашло. Я получила отказы от Уильяма Морриса и Сэма Кендрика.

— О Меган, мне очень жаль. Это плохо.

— Да, — ответила Меган и посмотрела на часы. Половина десятого. Слава Богу. — Зато через пятнадцать минут я ухожу.

— Да иди домой прямо сейчас, я тебя подменю, — предложила Стэйси, отметив, как плохо сегодня выглядит Меган. Как побитый щенок.

— Правда? О Боже, спасибо, Стэйси. Я завтра приду пораньше, — пообещала Меган и кинулась сквозь грязные двойные двери кухни переодеться. Она понимала: ей не стоило соглашаться, нельзя пользоваться мягкосердечием Стэйси. Ведь подруга застрянет с этими дебилами за четвертым столом. Но видит Бог, Меган не могла сегодня вынести здесь больше ни минуты. Она так устала, что могла бы лечь прямо на пол и заснуть, несмотря на шум и крики. Да, мрачно подумала Меган, с трудом выдираясь из тесной формы и облачаясь в свободные джинсы, она точно улеглась бы здесь, будь почище пол.

— До завтра, Меган. Без четверти девять. Не опаздывай, — предупредил мистер Дженкинс. Он взглянул на часы на стене. — Нельзя каждый раз нарушать смену.

Правила для всех одинаковые.

Меган пробормотала что-то задабривающее, ненавидя себя за это.

— Хочешь взять? — спросил Дженкинс, протягивая миску с жареными цыплячьими крылышками, упакованными вместе с тюбиком соуса, и кукурузный початок с микроскопическими зернышками.

— Нет, сегодня нет. — Хотя есть ей хотелось. Но уж слишком велико было сегодняшнее унижение. Свободные прежде джинсы плотно обхватывали талию.

— Ты уверена? — удивился он.

Она отмахнулась, стараясь не думать об урчании в желудке.

— Да, спасибо.

Возвращаясь домой, Меган посмотрелась в зеркальце своего побитого «фиата». Вообще-то ездить на такой развалюхе по городу, сверкающему «мерседесами» и «роллс-ройсами», — преступление. Но сейчас ночь, и очень темная. К тому же есть свои преимущества во владении таким убожеством. Никто не польстится ограбить. Даже бандиты, упражняющиеся в стрельбе по движущимся мишеням, пожалеют тратить пулю на железный лом. Меган мрачно улыбнулась. Нет, такой юмор не годится. Надо найти что-нибудь смешное и посмеяться. Но ее мысли были далеки от веселья.