Андрей буквально впился глазами в гостя дачи. Проследил, так тот небрежно кивнул охраннику, прошел в стеклянный вестибюль и в лифте поднялся на третий этаж.

Медлить было нельзя. Андрей быстро повторил обратный путь. Стремительно взобрался на сосну, которую заприметил, еще когда перепрыгивал через забор, и совершил прыжок в другую сторону — на свободу.

Взять портативное устройство в „Жигулях“ и взобраться на дерево, с которого прекрасно просматривал коттедж, молодому следователю было несложно. Открыв чемоданчик, он достал прибор и направил лазерный луч на стекло первой комнаты третьего этажа.

Но датчик не показал ни колебаний оконного стекла, ни звуков разговора.

Тогда Андрей стал последовательно проводить эту операцию со всеми стеклами комнат третьего этажа, выходящих в его сторону.

— Есть! — громко воскликнул Усков и едва не прикусил язык: его могли услышать.

„Банк в областном центре нами подготовлен, — услышал следователь голос Титовко. — Так что к приему все готово.

— У меня практически тоже, — ответил голос, который Усков слышал впервые. — Любая компьютерная сеть потенциально доступна для взлома. Так что и эта не является исключением.

— Это что же? Выходит, ты и мой персональный компьютер в Доме правительства можешь взломать? И считывать с него всю мою конфиденциальную информацию?

— Нет. Персональные компьютеры высших руководителей страны всегда работают в автономном режиме — не включаются в розетку общей сети. Так что можете спать спокойно.

— И на том спасибо. Так когда все будет готово окончательно?

— Еще два-три дня. Хорошо?

— И не больше. До свидания“.

— Что бы это значило? — вопросил сам себя Усков. — Титовко боится за какие-то секреты, которые он доверил персональному компьютеру? И почему в Доме правительства, а не в Комитете по управлению госимуществом, где он работает?

Информация, которую он сейчас получил, содержала больше вопросов, чем предоставляла ответов. Над ней еще предстояло серьезно думать. Пока же следователю ничего не оставалось, как слезть с могучего дерева, водрузить чемоданчик с чудо-прибором на прежнее место и тронуть машину. В любом случае он съездил на эту загородную дачу не зря: ближайший сподвижник Джевеликяна затевает что-то серьезное.

Преступников много, но на убийство способны далеко не все даже из самых лютых, размышлял Джевеликян, возвратившись к себе в офис после расправы с неугодным управляющим. Он видел реакцию своего телохранителя, когда тот хладнокровно поливал очередью из автомата уже бездыханное тело Евгения Адольфовича. Вспомнил, как сам, так же расчетливо и хладнокровно, расправился с зарвавшейся и потерявшей чувство опасности журналисткой. И ставил это себе и своему телохранителю в заслугу.

Потому что они смогли преодолеть ту мистическую черту, которая отделяет жизнь от смерти и за которую способен перейти далеко не каждый.

Впрочем, Джевеликян не особенно обольщался насчет своего геройства. С некоторых пор ему стали сниться по ночам далеко не приятные сны. Его жертвы вставали из могил, приходили к нему домой и требовали, чтобы он вернул их обратно к жизни. И сколько бы вычеркнутый из реального сознания Мягди ни доказывал им, что не в силах это совершить, они не верили. Ночные кошмары порой затягивались на часы, и утром Мягди часто вставал с непроходящей головной болью.

Вот и сейчас он подумал, что убийство ближайшего соратника может и в нынешнюю ночь испортить ему здоровый сон. И потому постарался отвлечься, заняться другими делами и воспоминаниями.

Самым приятным воспоминанием, конечно же, была Джульетта. Именно эта женщина, которая, несомненно, давно догадалась о его тайных делах, но не делала из этого трагедии, была способна вывести его из любого транса, воспламенить чувства и желания.

А сведения, которые любезно предоставил ему Усков, еще больше разбередили душу. Она поехала искать его в Сочи, значит, она его по-прежнему любит. Несмотря на эту дурацкую записку о том, что они разные люди. Он давно понял, что слова и поступки женщины — далеко не одинаковые вещи. Недаром бытует поговорка о том, что, если хочешь узнать, как правильно поступить, спроси совета у женщины. И сделай наоборот.

Эти мысли вихрем пронеслись в голове Мягди, разом стерев неприятные размышления об убитом управляющем. Теперь он знал, что ему надо делать. И немедленно набрал по телефону рабочий номер Булановой.

Джульетта в этот момент как раз строчила свою статью. Мысли теснились в ее голове, машинка стучала, не переставая, и журналистка была в том ударе и приподнятом творческом настроении, которого не испытывала уже давно.

— Слушаю, — ответила она приятным голосом, которому особую неотразимость придавала сейчас внутренняя энергия творчества и вдохновения.

— Привет. Это Мягди.

Буланова на мгновение опешила — так не ожидала она именно сейчас этого звонка и так ждала только его. Но тут же пришла в себя и с нескрываемой радостью в голосе сказала:

— Спасибо, что позвонил. Я уж и не чаяла услышать твой голос!

— А увидеть меня?

— Это возможно?!

Джевеликян усмехнулся в трубку:

— Ты думаешь, что я за решеткой?

Она смутилась, притворно закашлялась:

— Нет… но… я тебя искала!

— Знаю, ездила за мной в Сочи.

— Откуда ты знаешь? — удивилась она. — Зина наболтала?

— Усков.

— Усков?!

— Да, мой злой не ангел, но хранитель. Так повсюду по пятам за мной и шастает. Даже в Сочи.

— Так ты был там? А мы тебя не нашли!

— Был, был. Если бы знал, что и ты там… Впрочем, чего зря мечтать? Давай лучше эту мечту превратим в реальность. Я выезжаю к тебе. Через пару-тройку часов буду у твоего дома.

Джульетта несколько растерялась от такого напора. И потому замешкалась с ответом.

— Но… Мне надо еще добраться до дома. Привести себя в порядок.

— К черту румяна и макияжи! Я хочу видеть тебя естественной. Ты и без косметики самая прекрасная женщина в мире!

От такого комплимента Буланова буквально расцвела. Больше она не сопротивлялась. И немедленно согласилась на встречу.

Усков, обладая теперь важной и загадочной информацией, решил все же сначала довести до конца первое дело: вновь арестовать Джевеликяна. В офисе он уже был, на даче — тоже. Оставались многочисленные квартиры и гаражи.

Поэтому следователь подготовил постановления об обыске и осмотре персонального автомобиля Джевеликяна „линкольн таун кар“. Прихватил с собой криминалиста, и вдвоем они помчались сначала на улицу Осенняя.

Как он и ожидал, там на квартире Мягди, кроме прислуги и охраны, никого не было. Зато в подземном многоэтажном гараже под домом как ни в чем не бывало стоял „линкольн“. Причем, судя по всему, он был припаркован совсем недавно. По крайней мере дамочка, хлопотавшая в стоявшем рядом „опеле“, подтвердила, что хозяин этой машины десять минут назад уехал в неизвестном направлении на другой. Тоже иномарке, но меньших размеров и более юркой.

„Опять опоздал? — подумал Усков. А может, оно все и к лучшему? Должно быть, поехал к себе на дачу, потому и поменял машину на более проходимую. Ну что ж, а мы займемся осмотром этого лимузина“.

И он обратился к дамочке, которая столь любезно предоставила ему информацию:

— Следователь прокуратуры Усков. Будете понятой при осмотре этого „линкольна“.

— Что?! — фыркнула расфуфыренная дама, на шее которой болталось несколько золотых цепочек, а в серьгах, даже при не очень ярком освещении подземного гаража, сверкали крупные бриллианты. — Помогать менту? Нет уж, увольте!

— И уволю, — серьезно отпарировал следователь. Он подошел к „опелю“ и выдернул ключ зажигания, который был оставлен без присмотра. — Во-первых, я не мент, а советник юстиции. Во-вторых, вы не уедете отсюда до тех пор, пока не подпишете протокол осмотра.

— Это безобразие! Я буду жаловаться! Как ваша фамилия?

— Прочтете, когда будете подписывать протокол, — спокойно отреагировал на истерику Усков. И обернулся к криминалисту: — Приступай. А я пока найду второго понятого.